Ольга Чернявская Перемещенные лица © Чернявская Ольга, 2021 * * * Посвящается моим родителям, Александру и Лоре Чернявским Молитва Сын Человеческий, я твой смиренный раб, Прости меня, я немощен и слаб… Шоссе на Дахау Рождество в Линдау Белый Ангел альпийских заснеженных сел На зеленом Рождественском небе Пролетел, и нечайно, поскольку посланцем он не был, Он нечайно, нам тихую радость принес. Он ее обронил, как хозяйка роняет случайно, Крутобокий, шершавый и полный кувшин молока, Но свершилось – Земля содрогнулась от Тайны, И заветного яблока нежно коснулась рука, И качнулось, и сдвинулось все, Все вокруг задышало, Чтобы снова родиться, И снова рассыпаться в прах… Только Ангел летел и летел, Но другая Земля проплывала У него под ногами, И нимб золотел в головах… Мюнхен, 1993 Капуцинерштрассе Классической поэзии фонарь – Немецкая луна в окно глядела Так пристально, как твой сосед Герр Штайн, Чиновник социального отдела. Зачем сегодня ночью я с тобой? Наследник всех побед и поражений Своих отцов, их пиршеств и сражений, Любителей в прокуренной пивной Вдыхать дымок минувших сожалений. Над Изаром витает сонный дух, И влажная трава под каблуками, И нищие с безумными глазами Мостятся на ночь, заполняя луг… Страна перемещенных лиц и душ, Просторных рыцарских подвалов, Со сладким привкусом походов и привалов, Волос девичьих и оленьих туш… Я прах тебе и в прах твой ухожу, Любя, и проклиная, и тоскуя… Пропел петух, разбив крылом рассвет, И все, что мне осталось это след Холодного на сердце поцелуя Мюнхен, 1993 Marienplatz
Памяти Генриха фон Айнзидля, Барона Бисмарка Хорошая немецкая традиция Все девушки привычны к амуниции, Кто Лорелеи, а кто Гитлерюгенда, И рыбий хвост, и форма им к лицу. Холмы и водопады – декорация, И стройный лес, и в небе авиация, И памятник, и лошадь на плацу. Ах, хитрая пивная экзекуция, Ведет меня твоя кривая лоция, По улочкам, по улочкам, по лестницам, Такой вот непредвиденный экстаз, Прощайся ж, милый Августин, с ровесницей, Ты обещал, что все пройдет, как в песенке, В классической немецкой философии, Где делу время, а потехе час. Мюнхен, 1994 Альпийский вальс В горах Баварии, где некогда бродил Любимец очарованный мальчишек, Несчастный Людвиг, Снег траву укрыл И деревень игрушечные крыши. Февраль в Баварии, но кажется, что осень Опять вернулась к нам – под снегом желтый лист, Душа промерзшая тепла и хлеба просит Под соловьиный свист. О где ты, где ты, Родина моя, Дворов ли южных темная прохлада, Московских подворотен глубина, Над Одинцовым полная луна И в корке льда ночная эстакада? Мюнхен, 1993 Мост Ватерлоо Trafalgar Sq. На уходящем в небо Трафальгаре Горацио и я, Всегда кого-то ждем… Настоянное на крутом отваре Ромашкового чая, за окном, Уходит лето в бухты Борнемута, И я еще пока должна кому-то Но мне уже и это нипочем… Лондон, 2000 House of Commons Зачем, любовь моя, мы влюблены Так в этот город, уходящий в дождь? И в этот Зал, пропитанный насквозь Викторианской смесью ароматов: Засушенной лаванды для белья, Фарфора в трещинках, проложенного ватой, И старого на рейде корабля. Здесь чернь и власть, Здесь трон и суета, И в библиотеке чья-то сигарета И дрогнула твоя рука, задета моим плечом, И карты жизни этой легли на стол, И оказались в масть… Лондон, 1996 Kensington Gardens И к часу ИКС, вечернею порой Мне кажется, что я бреду тропой Без покаяний, и без сожалений, И без любви какой-либо, без мнений, С душой опустошенной, но живой… Викторианский сад над головой Он ранней черной зеленью, весной, Цветеньем мелких роз не утешает, Как утешал в былые времена Когда безумцем рвался из окна, И таяла прибрежная волна у наших ног, от страсти умирая… Лондон, 2005 |
