Наконец выбравшись и предупредив Имбану, что отойду на минуту, я направился вдоль стены под слабое освещение комлика, пока не уперся в тупик. Собственно, ничего интересного я не нашел, коридор и пара комнат, где стояли двигатели и небольшое складное помещение с парой полупустых стеллажей, заставленных ящиками. Связи с Каалой Риси по-прежнему не было, поэтому, скорее для успокоения совести, я решил обойти склад вдоль стены по кругу и возвращаться.
Звенящая тишина подвала сопровождала меня на всем пути, разве что периодически слышалось хлопание крыльев кирен и, видимо, мне стоит быть более внимательным, потому что задумался я об этом далеко не сразу, а когда уже собирался возвращаться к остальным. Поэтому, сделав еще один круг и определив место откуда доносился звук, я на пару секунд завис, блуждая взглядом по сторонам. Потому как передо мной стояла сплошная стена, откуда я слышал хлопки крыльев, но не видел самого нарушителя тишины. Не сразу, но я догадался посмотреть выше, где нашел вентиляционное отверстие. Чтобы добраться до него, пришлось скинув пару ящиков со стеллажей и собрать подобие лестницы, чтобы забраться наверх.
К слову, решетка снялась легко, а внутри меня встретил десятисантиметровый слой пыли вместе с паутиной и бьющаяся в ней едва живая кирена. В принципе, я мог пролезть внутрь, чтобы посмотреть, что с находиться на той стороне, а мог вернуться обратно и рассказать остальным. Только вот выбраться отсюда смогут лишь юнлинги, ансионцы тут однозначно не пролезут, слишком узкое отверстие для них. И, в любом случае, сначала стоило бы проверить, есть ли там выход, а потом уже думать над дальнейшими действиями.
"Мда, ну и грязно же тут", - подумал я, забираясь в вентиляцию, но тут и деваться некуда, не детей же впереди себя пускать, раз уж назвался старшим - полезай в вентиляцию.
ГЛАВА 24
Жизнь неразрывно связана с выбором. Будь это судьба или сложившиеся обстоятельства, просто случай или всё-таки последовательность, но, так или иначе, всё сводится к двум действиям: помочь упавшему старику или нет, положить бездомному горсть монет или пнуть, мимо проходя, в том числе залезть в вентиляцию или вернуться обратно, а то и выбор между светлой и тёмной стороной. Всё просто и одновременно сложно, некоторые следуют течению, считая, что, чему суждено произойти, всё равно будет, другие поступают осознанно, выбирая то или другое действие и следуя своим корыстным целям, а третьи пытаются удержаться на границе серости. Однако, из того, что я смог усвоить из лекций своих наставников, могу сказать одно: бездействие - худшее из решений. Всегда, что бы ни случилось, бездействие - худшее из решений. Ты можешь тысячу раз сомневаться, но жизнь так или иначе будет ставить тебя перед выбором.
Я всё ещё помнил давнюю притчу мастера Ануна Бондаре о преступниках, приговорённых к смертной казни. Палачи, что свесили их над пропастью, дали им возможность сделать выбор. Потому как одного из них они согласны помиловать, но второму придётся умереть. Им дали выбор между тем, чтобы пожертвовать собой или столкнуть напарника, своего друга и родственника. Объяснить суть этой притчи можно по-разному, и сейчас я бы сказал, что ее смысл в том, что начатое дело следует доводить до конца. Решил прыгнуть - прыгай, решил сбросить - толкай.
Поэтому я лез через узкую вентиляцию, матерился, плевался от пыли и грязи, подобно песку, хрустящему на зубах, смахивал толстую паутину перед собой и запутывался в ней волосами, разгоняя при этом толпы пауков. И не знаю, какие грызуны здесь живут, но следы их жизнедеятельности, через которые так или иначе приходилось пролазить, пачкая одежду, мне встречались намного чаще, чем хотелось бы. Но, несмотря на всё это, я продолжал ползти вперёд. В любом случае возвращаться в таком виде без результата я не стану. А то как-то и стыдно, и неловко, ушёл, что называется, "налево", а вернулся весь в паутине и чем-то подозрительно нехорошим и дурнопахнущим. Так что стимул у меня такой, что точно буду носом вентиляцию рыть, но найду отсюда выход.
В первый же раз не повезло выбрать неудачный поворот, в конце которого я упёрся в тупик. Хотя, если быть точнее, путь был перекрыт обвалившейся стеной. Поэтому, не имея возможности развернуться, возвращался я в крайне неудобной позе, двигаясь задом вперёд. Во второй раз я начал действовать умнее, в конце концов джедай я или погулять вышел, у меня же есть Сила, которой я всё никак не могу привыкнуть пользоваться регулярно. Впрочем, в определённые моменты эмоционального напряжения или применения альчаки, пренебрегать Силой невозможно, в такие минуты она ощущается таким ярким и мощным потоком энергии, что ведёт тебя в нужном направлении. В такие мгновения чувствуешь непросто силу, а могущество, разрушающее всесилие, когда любое твоё желание будет выполнено, когда ты знаешь, куда идти, что делать и говорить, чтобы добиться желаемого или избежать поражения. Это подобно всплеску озарения, направляющему тебя, но и пугающему своей жестокостью. Нетрудно догадаться, что подобная сила может стать страшным оружием в руках кого-то более амбициозного, властолюбивого и жестокого. Собственно, поэтому всё тренировки джедаев направлены на воспитание разума. Пользуясь Силой, мы должны быть спокойны и гармоничны внутри, без страха и гнева, вообще без эмоций, с ясным сознанием, строго ограниченной моралью и острым чувством справедливости.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы сконцентрироваться и открыть разум Силе, после чего у меня как будто активировалось второе дыхание. Замкнутость пространства сразу перестала давить на психику, грязь и паутина превратились в мелочь, недостойную внимания, да и пролазить через вентиляцию стало легче, плечи больше не цеплялись за углы, и скорость перемещения увеличилась в несколько раз. Потратив ещё долгих шесть минут и пройдя мимо тех поворотов, которые вели меня обратно в подвал или в очередной тупик, я наконец нашёл выход. Сложность была только в одном: вентиляционный ход шёл вертикально вверх, и на ровных стенках вентиляции я не видел никаких углублений, чтобы забраться по ним. Впрочем, подготовка у юнлингов примерно одинаковая, так что если я сумею подняться, уперевшись о стены спиной и коленями, то смогут это и остальные.
Подъём оказался несложным, но довольно муторным и грязным. Стены покрывал пятисантиметровый слой пыли, от которой их приходилось сначала счищать, чтобы стало возможным опереться на них, после чего потягиваться на десяток сантиметров. Но и это препятствие я всё-таки преодолел. И судя по тому, что я увидел, когда дополз до решётки уже по горизонтальному полу, впереди меня ожидал удивительно сохранившийся театральный зал, темноту помещения которого разрезали лучи четырёх фонарей со смутно знакомыми силуэтами.
