"Истукан" чуть-чуть отодвинулся, ей этого хватило. Показала ему жест, чтобы отошёл от неё подальше. Ой, как хотелось другой жест показать - не приличный.
Закоротил электрический разряд, с украшений посыпались искры, и девушка сделала вздох-другой. Задышала она, но перенёсшее электро-шоковую терапию тело, сводило от боли. Начал бить озноб: зуб на зуб не попадал. Завернувшись поплотнее в покрывало: свернулась калачиком, как маленький котёнок, девушка отключилась. Отключилась она от всего происходящее в этом тяжёлом мире.
Рад сидел спиной к ней: думал, что глупо всё получилось - напугал. Знал же, что девушка очень хрупкая - не сдержался. Ругал себя, отсчитывал. Когда "чудо" пришла в себя, он почувствовал. Почувствовал как села она: подобравшись, словно дикий зверь, готовая к нападению.
Не спровоцировать к активным действиям. Ведь придётся действительно прибить. Как взбесившегося и не подчиняющегося хозяину щенка. А хотелось бы приручить. Да.
Соблазнительно пахло едой. Голодный "зверёк" то и дело перенаправлял своё чутьё на манящие запахи. Два подноса с горячим, один с фруктами и кувшин с напитком. О чём подумали женщины принёсшие еду, ему было всё равно, и ей до такой же лампочки.
Сарафанный опрос пришедшего каравана не смогли утолить любопытство местных женщин. Нет. Они ничего не знали, кроме того, что пришедшая девушка принадлежит Раду. Женщины, пожелав грозному хищнику приятного аппетита, неоднозначно посмотрев на спящую, удалились.
Её дыхание выровнялось, она успокоилась. Этого он и ждал.
Проблема после пережитого тока и шока была одна: пропадала речь на некоторое время, сейчас ей было доступно только шипение. А Рад этого не знал. Откуда ему.
"Зверьку" пришлось обходить кровать по кругу, чтобы заглянуть в глаза "каменного истукана". Неподвижного и "холодного". Того, что напугало её уже не было. Тишина и спокойствие в его взгляде, уверенность "хищного" воина - хозяина положения. И, она его чувствовала. Действительно чувствовала на эмоциональном уровне. И заскулить хотелось. Только вот от чего, она не понимала. Новые чувства нахлынули волной. Такой, опасной смесью. Такой манящей, такой родной.
"Хищник" повёл вздёрнутыми ушками. Подшучивая над "зверьком". Над её предсказуемостью, дерзостью, растерянностью и юностью. А он её не просто чувствовал, он её просчитывал, он её знал.
"Мир", - послал "хищник" жест "хищнице". "Мир", - отозвалась "дикая". Добавив черту между ними, прочерченную ногой на полу. Незримую границу в их отношениях.
Краткие обрывочные жесты в которых может заключаться целая история: он и она, война и жизнь, и шрамы. Он просто хочет посмотреть на неё, на украшения, ну, и шрамы. Он хочет, чтобы она рассказала о себе, приглашающий жест присоединится к его трапезе, разделить с ним еду.
"Довериться", металось сознание. Да. Нет. "А тело не жалко, пускай смотрит". Девушка уверенно села напротив, предоставив на выбор, исполосованную шрамами часть лица и плечо, со сползающими с него до позвоночника тёмно зелёными (почти чёрными) рубцами. (Как крылья). Это он ещё не видел, такие же чёрной зеленью рубцы чуть ниже. Больше они напоминали крылья стрекозы, только с заострёнными концами.
Не видел, так как металлический корсет облачённый в кожу не позволял рассмотреть самого главного.
Возможно, но сейчас, самое главное начиналось с головы: со шрама на лбу. Разорванная кожа расползалась к виску - шрам, полученный в результате удара сапога. Спутать он не мог. Длинный шрам на скуле - нож. Кто-то заботливо разрезал кровавый отёк. Исполосованные руки и ноги. Шрамы были разные и оставленные разного рода зверьём и в разное время.
Вот этот на плече похожий на молнию - тварь-ищейка. Ни его ли голову она подарила. Да.
Корсет и украшения были одним целым. Они не мешали её движениям, ни цеплялись, плотно прилегая, плелись по ней, извивались. Металлическое основание корсета пряталось под эластичную кожу и как он снимался, пока непонятно. И вообще, что это была за кожа, она очень напоминала ему, - "нет, не может этого быть". Она напоминало кожу госпожи-смрад. И всё это хорошо замаскированный под украшение - дефибриллятор. И то, что замыкателей несколько, он не сомневался. И печати изготовителя такого, почему-то на поверхности не оказалось. Ух, как хотелось "распотрошить начинку".
Останавливало незнание о состояние девушке, как часто она им пользуется. И сколько у хитрого прибора назначений. Плюс, какова максимальная мощность.
Такой изучающий интерес, что она - девушка семнадцати лет вызвала у такого мужчины, - задел. Вот, прекрасно видела ведь, что он не её тело изучает, а шрамы и украшения. Обрадоваться бы, нет обиделась.
Да. Смотрелись они, ну, разными, ещё бы. Теперь она хорошо рассмотрела (разглядела) своего "рыцаря". Два с половиной метра это он был вместе с амуницией, а так только два тридцать. А какие были руки: не удивительно, что он её так придавил. Она даже в бёдрах была уже, чем его бицепс. Ей казалось, что шеи у него вообще нет: мышцы начинались от вздёрнутых ушек и плавно перетекали в плечи. Целая пирамида мышц. Оценивать ниже опасалась.
Нет. Сейчас он был худощав и измождён. И так выглядели практически все вернувшиеся с охоты "хищники". Голодные и злые оттого что несколько лет приходилось добывать железу смрадов. Агрессивные и опасные от бесконечных смертельных боёв. А многие были искалечены и изранены, как физически, так и психологически.
Психически не стабильными были все вернувшиеся. Все! Берсерки назвали бы в древности мгновенно зверевших воинов, впадающих в неудержимую жажду убивать.
Хищниками называли здесь тех, кто обладал такими разрушительными качествами. Но такими нужными в Хищном мире.
Нет. Сейчас девушка себя чувствовала не ловко: вообще не в своей тарелке. В одной постели с мужчиной ей делать нечего.
С мужчиной, наконец-то, заработал мозг, а она голая. Опомнившись "нахалка" выпрыгнула из кровати, прихватив покрывало, и забежала в ванную. Вышла довольно быстро, накинув лёгкое свободное платье с длинными рукавами и капюшоном. Простое и довольно хорошенькое: миленькое, серенькое, вышитое бледно-зелёным бисером.
