Не прощаясь, капитан Дарен вышел, с той же стремительностью, с какой и вошел. В каюте тут же поднялся гомон: доларги принялись обсуждать услышанное. Одна группа В хранила молчание. Крайтер чуть заметно дергал плечами и глядел в пустоту, Лейла проверяла остроту своего метательного ножа, Зак же вертелся по сторонам и хлопал ушами. Он то наклонялся вперед, вторгаясь в беседу группы Б, то откидывался на спинку кресла и подслушивал о чем говорят сзади. Наконец, он побежал на первый ряд любопытствовать, что обсуждали там.

Призадумавшись, Сейвен не заметил, как на место Зака уселась Лейла, а потому невольно вздрогнул, когда она заговорила с ним.

– У меня такое чувство, что никакой поломки нет и вся эта ремонтная бригада из Сотлехта – фикция. Ночью… Ну да, предположим, отряд, действительно, прибыл поздно. Но отчего не остановиться лагерем где-нибудь в укромном месте, пусть даже под присмотром ларгов? При свете дня ведь проводить ремонтные работы лучше. Да и по горной тропе взбираться – тоже. Потом, для чего такая скрытность? Достаточно обеспечить хорошую охрану, и все. Мне с трудом верится, что Гелиония не в состоянии снабдить ремонтную бригаду достойной охраной. Тут скорее дело в другом. Мы не конвой, мы – приманка. Делио подозревает или местное правительство, или армейское присутствие во Франдии в сговоре с партизанами…

– Я понял тебя, – прервал ее Сейвен. – Ночь должна быть спокойной.

– Либо так, либо я слишком мнительна.

С полнарна молчали.

– Сейвен, – чуть слышно произнесла Лейла, – тебе страшно?

Помолчали еще немного.

– Не знаю, – наконец, отозвался Сейвен. – Это храбрецу могила не страшна. А я пока не спешу в могилу. Боишься?

– Не то чтобы… – вздохнула она. – Я не знаю, чего ждать.

– Спокойной ночи, – напомнил Сейвен.

– Да, но… – она снова вздохнула, только на этот раз как-то украдкой, точно застыдившись. – Это ведь все только мои догадки. На самом деле все может оказаться гораздо проще. Как изложил капитан корабля. Или еще проще. Хотя, куда проще? Нет ведь ничего яснее прямого приказа. Сказали – исполнил. Все.

– Нет, не все, – качнул головой Сейвен. На протяжении всего разговора он смотрел в пол и только теперь повернул голову к собеседнице. – Еще проще быть дураком.

Вернулся Зак. Увидав, что его место занято, он помялся немного в проходе, оглянулся на группу кураторов у трибуны, хмыкнул и сел на место Диз.

– Ашники считают, – торопливым полушепотом оповестил он, – что сегодня ночью боя не избежать. Они говорят, что у партизан критичное…

«Хм. Критическое».

– …положение, что они все последнее время лажали…

«Лажали… Да что у него со словами?»

– …и что навернутый радиовизатор дело их рук. Теперь им любой ценой надо будет захватить ремонтный отряд, чтобы воспользоваться его штучками и перенастроить ту хреновину на горе для себя. Понимаете?!

– Нет.

– Что – нет?

– Я не понимаю. А ты?

– Да… – как-то потерявшись, протянул Зак. – Партизаны смогут следить за маневрами солдатни. И… И реагировать.

– А контрольный пункт?

– Контрольный пункт?

– Он в городе, а в нем гелионцы. Его партизаны тоже захватят?

– Ну…

– А знания?

– Что – знания?

– Партизаны знают, как обращаться с оборудованием, и смогут его использовать?

Зак хотел что-то ответить, но захлопнул рот, отвернулся от Сейвена и всей своей фигурой показал, что в пух и прах разобиделся. Если бы вернувшаяся Диз потребовала убраться с ее места, то непременно произошел бы скандал. Но она просто заняла свободное кресло и коротко сказала:

– Коммуникаторы достаньте.

Доларги повиновались.

– Принимайте карту.

По экрану, точно капелька меда, потекла желтая полоска, и, когда она добралась до нижнего края, на ладони раскинулась подробная карта окрестности ущелья Ребрух. Сейвен отдалил карту и оценил местность целиком. Квадрат группы А охватывал пригородную зону – самое спокойное место. Группе Б достался внешний участок, тот, что располагался внутри ущелья. Темный и опасный участок, надо сказать. Группе В выпала честь нести караул на перекрестке. Одна дорожка вела прямиком к городу, другая змеилась в горы, к радиовизуализатору. Группам Г и Д досталось место на горе – обеспечивать безопасность восхождения отряда.

– Смотри, – Лейла толкнула Сейвена локтем и показала ему на место у самой вершины, где гнездилась башня. Там оставался неохваченным участок извилистого серпантина длиною метров в четыреста.

– Наставница, – повернулся Сейвен к покусывающей карандаш Диз, – можно вопрос?

– М?

– Кто отвечал за порядок патруля?

– Командир военного присутствия в герцогстве – Далле Фалиллал. А что, тебе не нравится твой квадрат?

– Я в восторге.

– Что-то не заметно. Если что не так – договаривай.

– Мы станем ларгами при любом исходе?

– В смысле?

– Вершина не защищена. Мы считаем, что партизаны нападут на отряд именно там. Если мы не предотвратим атаку, по понятной причине, нам присвоят звания?

– Сейвен прав, – поддержал слышавший весь разговор Крайтер. – Если мы растянемся цепочкой вдоль пути следования, пользы от нашей охраны будет мало. Мы ведь не партизан вылавливаем, а конвоируем отряд… Агрегат на вершине беззащитен. Пока не поздно, Диз, вы, как ларги, имеете право внести предложение изменить тактику. Следовать за отрядом к вершине, например.

– Вместо того чтоб впустую караулить свой сектор, – добавила Лейла.

Диз растерялась. Она вовсе не ожидала той солидарности, с которой смотрели на нее подопечные, и переводила взгляд с одного на другого.

– Я не могу этого сделать, – проговорила она. – Это экзамен, а не простое задание. Кроме того, это тот случай, когда за тактику отвечает заказчик и мы не имеем права вмешиваться.

Она привстала, оправила юбку и, ни на кого не глядя, с надменным звоном в голосе докончила:

– Не спрашивайте лишнего, исполняйте приказ и станете ларгами. Ясно?

– Ба! – с досады Крайтер стукнул подлокотник, отвернулся, но тут же поворотился назад к Диз. – Ты понимаешь, что делаешь? Ты сама веришь в то, что говоришь?! А если бы мы случайно узнали, что нас под нож пускают, тогда что? «Подыхайте, это приказ»? А? А?!

Диз Криста поджала губы, молчала и не двигалась. «Даже не дышит, кажется». Она напомнила Сейвену струну, живую, туго натянутую жилу, которую не то что теребить – трогать было опасно. Но ее внезапное терпение еще сильней распаляло Крайтера. С каждым словом его речь грубела, преисполнялась яростью и возвышалась так, что доларги с соседних рядов начинали с опаской коситься на него.

– Мы вам что, куча говна?! Где захотел, там и насрал?! У… У вас не осталось никаких идеалов! Вы, ларги, – жалкое подобие основ. Продали честь, а теперь еще и гордитесь этим!

– Крайтер.

– Не вмешивайся, Сейв!

– Крайтер.

– Я сказал!..

– Ты жалок.

– Что?! – капитан группы В вскочил с места.

– Если они и продали честь, то ты выставляешь ее напоказ, как в балагане.

Комната онемела. Слова Сейвена, произнесенные негромко, услышали все. Комната ожидала взрыва. Но Крайтер вдруг рассмеялся. Громко, искренне и долго. Потом он хлопнул Сейвена по плечу, сел на место и всю оставшуюся дорогу что-то весело насвистывал.

***

Пляж места назначения был мелок и рыж от железнякового песка. От берега протянулось пять длинных пирсов, у одного из которых – самого крайнего – и пришвартовался гидроглиссер. С их стороны других судов видно не было, но с другой, выглядывающей из-за песчаной насыпи, кораблей стояло с избытком. На причале суетились люди, двигалась техника, с баржей работал кран…

Почему заказчик распорядился швартовать гидроглиссер именно здесь, в запущенной части порта, Сейвен догадывался. «Чем меньше народу будет знать, тем лучше».

Отряд сошел на берег и устремился к городу. Бетонную площадку, по которой они шли, занесло хрустящим песком, некоторые плитки шатались. Кое-где грудами ржавел металл, гнили ящики… Всё указывало на давнее запустение этой части причала. «Портовый город – торгующий город. До войны наверняка места не хватало, а вот теперь… Двадцать фаз прошло, как Та война закончилась, но прежней торговли до сих пор нет. Оно и понятно. С кем торговать? С Гелионией? Все равно что самому себе продавать».