И Тим продолжил. Только теперь он делал это более аккуратно.

Мэйбл начала брать трубку, а при хорошем настроении даже могла обменяться с ним несколькими фразами. Это был очевидный прогресс.

***

Диппер резко открыл глаза. Лоб покрыли крупные капельки пота, а волосы прилипли ко лбу, создавая противный дискомфорт.

Кошмар. Это был просто ужасно реалистичный кошмар.

Голову стрельнуло болью и Диппер замычал. Последнее время головная боль стала его постоянным спутником, отчего дико раздражала. Она мешала думать и анализировать.

С момента выписки прошло около двух недель, и сегодня должны были снять очередную повязку на голове, а смотря на состояние ноги и руки, возможно и гипс.

Послезавтра Мэйбл продолжит ходить в школу, а Диппер снова будет проводить утро в компании дяди Стэна. Ну, или в гордом одиночестве, что, в принципе, одно и тоже.

Он встал с постели и поковылял к ванной. Движение приносило непередаваемый дискомфорт, а снимать гипс он побаивался – да мало ли, что.

Приведя себя в более-менее человеческий вид после кошмара, Диппер прошел к лестнице и, тяжело выдохнув, начал спускаться.

Вот в такие моменты он ненавидел тот факт, что их дом двухэтажный, а его комната на втором этаже.

Чтобы дойти до кухни приходилось преодолеть двадцать один круг Ада – гипс на ноге ужасно натирал, да и одной рукой за много зацепиться не получится.

Так, боясь свернуть еще и шею за компанию, Пайнс по полчаса тратил на то, чтобы спуститься, а потом столько же, чтобы подняться не убившись окончательно.

Оказавшись на кухне, Диппер застал уже привычную за столько времени, картину: Мэйбл, готовящую завтрак.

– Доброе утро, Мэй. – Диппер тяжело бухнулся на стул и вытянул ногу.

– Уже обед, Дип-дип. – Мэйбл мягко улыбнулась

– Как обед?

– А спать меньше надо. Вот вроде и не сидишь до рассвета за своим дневником, а все равно ложишься утром.

– Я так привык и ничего с этим поделать не могу.

При упоминании дневника, Диппер вспомнил Билла. Он перестал забирать его в Измерение снов, и даже не отвечал, когда Пайнс пытался с ним заговорить.

Зато головная боль вспыхивала каждый раз, когда Диппер пытался с ним связаться. Это было странно. Неправильно. Билл просто пропал.

И это огорчало.

***

– Форд, – Ханна умоляюще смотрела на мужчину. – Нам уже пора домой. Я ужасно переживаю за детей.

– Ханна, вы только две недели назад смогли сидеть ровно! Я не могу вас отпустить.

Женщина нервно наматывала круги по старой кухне Хижины Тайн. Когда она открыла глаза была неприятно удивлена, увидев в какие условия отправляла детей на целых три месяца.

Том тоже осматривал старое здание и диву давался, как Форд в таких условиях смог поднять их на ноги.

– Форд, она права, нам пора домой. Под нашу ответственность. – Спокойным голосом проговорил он.

– Под вашу, не под вашу – мне какая разница? А что, если что-то случится? Как я детям в глаза смотреть буду? Вы об этом подумали?

– Мы в норме.

Ханна остановилась у потрепанного годами кухонного стола и облокотилась о него, на что тот жалобно скрипнул.

– Значит так, Форд. – Он знал этот тон. Так Мэйбл ругала Диппера на этих летних каникулах. И тот, что удивительно, даже не возражал. Это тот самый тон Пайнсов, которому перечить себе дороже. – Завтра мы едем домой при любой погоде, можешь проводить нас, если так хочешь, но мы уезжаем. А, и я не хочу сюда пускать Диппера и Мэйбл. Они не могут жить в таких условиях.

– Ханна, мы ремонтировали Хижину пять лет назад.

– По ней не скажешь.

– Просто иногда… некоторые реагенты взрываются, а строить все заново больно дорогое удовольствие. Да и к тому же, детям тут нравится.

– Ладно, Форд, мы это обсудим позже. – Выдохнула она. Спорить сейчас ни с кем не хотелось. – Сейчас нам надо домой.

– Хорошо, ладно. Но звоните мне, и вообще, вам не повредит обратиться в больницу.

– Форд, ты нас так залатал, что никакие врачи не увидят в нас людей, переживших аварию. – Том поднялся со скрипящей табуретки и похлопал Форда по плечу.

– На чем поедете? Стэн уехал на своей машине, ваша – груда металла где-то у обочины.

– Автобусы же ходят. – Ханна улыбнулась. – Одолжишь на проезд?

– Конечно. – Выдохнул Форд.

***

“… А потому стоило уделять внимание интуитивному ощущению опасности… “

– Тим?

От удивления Грин резко отвернулся от книги по психологии, которую ему великодушно одолжил мистер Томпсон.

– Мэйбл? – Удивленно спросил он.

– Чего ты пытаешься этим добиться?

– Чем?

– Этими своими… – Она поморщилась. – звонками.

– Может, внимания?

– А тебе его мало?

– От тебя его вообще нет.

– А чего ты ждал от сестры парня, над которым издевался почти все учебное время?

– Именно, что твоего внимания. Но, как видишь, ничего не вышло.

– А что тебе мешало просто подойти и сказать о своих чувствах? Тогда я бы с удовольствием с тобой общалась.

– Между нами бы все равно стоял Пайнс.

– Он мой брат!

– Я знаю.

– Знаешь, что? Хватит мне названивать. Теперь тебе ничего не светит.

– Билл. Это он заставляет меня так упорно к тебе лезть. Я бы действовал осторожнее. –Выпалил Тим прежде, чем успел подумать. Слова назад вернуть не получится, но это может помочь найти общий язык с Мэйбл. Или наоборот.

Мэйбл замерла у двери и уставилась на Грина. Она нужна Сайферу? Зачем? Что он опять собрался устроить? Неужели новый Странногеддон? Нет, еще одного они просто не потянут.

– Зачем я нужна ему?

– А мне откуда знать? Он своими планами не делится.

– Понятно. Пока.

– Мэй…бл, подожди. – Она обернулась и приподняла бровь. Неужели она выразилась непонятно? В который раз. – Дай мне шанс. Я докажу, что могу быть… обычным.

Родители Мэйбл и Диппера всегда говорили, что людям свойственно меняться. Как физически, так и в плане характера. Она сама сильно изменилась.

– Хорошо. Только один. – Выдохнула Мэйбл.

Она захлопнула дверь и прошла к кабинету мистера Томпсона, где должен был быть Диппера.

Когда она вошла, мистер Томпсон прописывал Дипперу какие-то лекарства. Что радовало, Диппер выглядел почти счастливым, а значит все хорошо.

– Что сказал врач? – Спросила Мэйбл, как только дверь кабинета закрылась за их спинами.

– Ну, повязку просто снять, а гипс… Он сказал спуститься в травматологу, там все скажут.

– Пойдем?

– Конечно. Мне надоело ковылять в этом гипсе. Знаешь, как натирает?

– А может натирает именно, потому что ковыляешь? Ну правда, Дип-дип, тебе прописывали постельный режим, а ты через неделю уже начал ходить, да еще и по лестнице.

– Потому что мне не нравится, что ты мне в комнату еду таскаешь. Ты – сестра, а не прислуга и лучше пусть натирает, чем ты будешь бегать туда-сюда.

– Я не буду это комментировать, хотя очень хочется.

– Вот и правильно. А куда ты ходила?

Мэйбл задумалась. Говорить Дипперу правду совсем не хотелось, как минимум, потому что его реакция может быть разной, а крик на всю больницу, как наиболее вероятный исход событий, может потревожить других пациентов.

Но рассказать ему про Грина надо. Диппер должен знать, что Билл строит свои планы, и Пайнс играет в них ключевую роль

– А давай мы об этом дома поговорим?

Диппер молча кивнул и обвел взглядом длинную лестницу.

– Мэйбл, я убьюсь…

– Ну, как-то же ты поднялся. А вообще, просто, чтобы ты знал, есть служебный лифт.

– Он для сотрудников, Мэй, на то он и служебный.

Мэйбл кивнула в сторону того-самого лифта, куда заходила старушка, явно не имеющая к медицине никакого отношения.

– Она старая, ей тяжело.

Мэйбл скептически приподняла бровь и снова посмотрела туда. Вслед за бабушкой вошел мужчина с гипсом на руке.

– Ладно, пошли. – Сдался Диппер и прошел к лифту, который уже уехал.

***

– Так куда ты ходила в больнице?