Джинни начала по нескольку раз произносить имя слизеринца у себя в голове, каждый раз обдумывая, как именно это прозвучало бы. Что подумал бы Малфой? Разозлился? Проигнорировал?

На лице ощутимо чувствовался румянец, и Джинни очень порадовалась, что в комнате темно.

Немного подогнув край одеяла, Джинни подняла голову чуть вверх, вглядываясь в лицо Драко. Он выглядел абсолютно спокойным, расположившись совсем рядом с девушкой, прикрыв глаза, и обнимал её рукой. Всё выглядело настолько обыденно, умиротворённо и как-то даже по-особенному уютно, словно они спят так каждый день.

Джинни почувствовала очередную волну мурашек.

— Драко, — тихо сорвалось с губ девушки в ночной тишине.

Джинни заметила, как дрогнули в этот момент ресницы парня, хотя и решила потом, что ей лишь померещилось в темноте.

Шум колыхающихся за окном обмерзших ветвей как-то неожиданно стал слишком громким. Всё выше и выше. Пелена с глаз постепенно спадала и отчаяние, словно стоявшее всё это время за спиной, медленно забиралось под тёплое одеяло.

— Уизли, — тихий голос, словно острым лезвием, разрезал воздух, заставляя девушку вздрогнуть от разочарования, — Ложись спать.

— Ты не изменяешь себе, Малфой, — не в силах побороть непонятно откуда взявшееся разочарование внутри себя, пробормотала Джинни, особенно выделяя последнее слово, но даже не надеясь, что слизеринец поймёт.

И о чём она только думала. Это же Малфой. Джинни не прекращала винить себя за неслыханную наивность. Девушка уткнулась покрасневшим носом в край одеяла, выбираясь из чужих объятий и отодвигаясь на другой край кровати.

Джинни чуть притянула к себе ноги, словно пытаясь закрыться от собственных мыслей. Она напридумывала себе слишком много. Этот вечер вскружил ей голову.

Драко мог бы сделать вид, что ничего не понимает и просто лечь спать. Но что? Он и сам не знал. Просто без этой, когда-то посредственной, совсем обычной, поттеровской подружки, стало как-то неуютно в собственной постели. Она отодвинулась, и стало холодно. Совсем как в детстве, когда за очередной проступок его запирали в пустой комнате, где кроме высокого окна, до которого Драко едва ли доставал, ничего не было.

Совсем неожиданно, но совершенно отчётливо он понял, что не хочет быть один. Не сейчас.

За прошедшие пару минут, что показались девушке вечностью, она смирилась. Со своей ошибкой, со своей глупостью, с тем, что позволила даже одну единственную мысль о чём-то подобном. И именно в этот момент ставшие такими знакомыми руки вновь обвились вокруг её талии, притягивая обратно к себе. Властно, не оставляя и малейшего шанса на сопротивление.

Но Джинни не была бы Уизли, если бы не начала упрямо отталкивать от себя слизеринца, стараясь вновь отодвинуться.

— Хватит, — наконец, произнёс Малфой, окончательно совладав с вырывающейся из его рук девушкой, — Посмотри на меня.

Джинни упрямо не поднимала взгляд, уткнувшись от безысходности в грудь слизеринца.

— Уже поздно, — намного тише, словно действительно пытаясь успокоить девушку, произнёс Драко, — Засыпай, Джинни.

Глупое сердце опять пропустило удар. Ей будет стыдно. Она пожалеет. И не раз. Но только не в этот момент. Такая мелочь. Всего лишь имя. Имя, которое она слышала так много раз из чужих уст. Но только не из этих.

И в какой момент это всё-таки началось? Неделю назад? Месяц? Год? Два? Важно ли это сейчас?

Бывает мягкое тёплое одеяло, из-под которого совсем не хочется вылезать. Хочется укутаться в него с головой, прижаться щекой к мягкой ткани и с довольной улыбкой погрузиться в сон. А бывают объятия, что лучше в тысячу раз.

***

Первая мысль Джинни, когда она открыла глаза, была о том, что это конец. Горло сдавило так сильно, что нельзя было издать ни звука. Даже самая маленькая капелька воздуха не проникала в лёгкие. Карие глаза широко раскрылись, наполняясь слезами страха вперемешку с отчаянием.

Джинни не раз думала о том, что однажды это закончится. И также не единожды она напоминала себе, что время не бесконечно, но всё равно не думала, что это произойдёт так быстро.

И вот, когда надежда уже совсем ускользала сквозь пальцы, пелена стала потихоньку спадать. Девушка с трудом села в кровати, по-прежнему рефлекторно обхватывая руками горло.

Буквально через пару мгновений в её руках оказался первый цветок. Небольшая ярко-малиновая маргаритка, запачканная пятнами алой крови, лежала в ладонях девушки. Несколько минут Джинни неверящим взглядом смотрела на цветок, а затем опустила ресницы, запрокидывая голову к серому потолку. Вот и конечная остановка.

Когда в голове более или менее прояснилось, Джинни бегло оглядела пустую смятую постель рядом с собой. И только тогда она обратила внимание на шум из ванной.

Не медля ни секунды, Джинни принялась собирать по комнате свою одежду, бегло застёгивая пуговицы рубашки. Цветок завернула в школьную жилетку и, чуть пошатываясь, босиком вышла из комнаты Драко.

В гостиной к счастью было пусто, хоть в других комнатах уже и слышался шум. Девушка в считанные минуты закрылась в своей комнате, тут же оседая на пол и упираясь спиной в дверь.

Вновь и вновь в голове всплывал один и тот же вопрос: как это могло произойти? Такая легкомысленность обычно была совсем не присуща девушке. Тем не менее, вчера она словно стала другим человеком. Или же, наоборот, она наконец-то почувствовала себя собой.

Стук в дверь заставил вздрогнуть. Первая же мысль — Малфой. Но нет, почти сразу донёсся голос Алекса:

— Джинни, ты уже не спишь? — вполне обыденным тоном поинтересовался парень за дверью.

Всё ещё немного пошатываясь, Джинни поднялась на ноги, быстро начиная приводить себя в порядок.

— Да, минутку, — негромко крикнула девушка, отправляясь в ванную.

Пару раз ополоснув лицо прохладной водой, Джинни принялась оттирать застывшую кровь с губ. Затем, растерянно поправляя форму, она, наконец, приоткрыла дверь.

— Да, ты что-то хотел? — стараясь выглядеть спокойно, спросила Джинни, поднимая глаза на Алекса.

— Я хотел спросить, есть ли у тебя… — парень запнулся посреди фразы, его брови приподнились вверх, а затем он как-то понимающе кивнул.

— Это, конечно, не моё дело, но я надеюсь, на этот раз ты нашла себе нормального парня, — став более серьёзным, произнёс Алекс.

— Что? — только и могла растерянно спросить Джинни.

Алекс кивнул чуть ниже лица девушки, и тут-то Джинни всё поняла, словно вновь прочувствовав все прикосновения Драко. Её шея и ключицы были украшены множеством тёмных пятен разного размера.

— Я…я не уверена, — опуская голову, тихо произнесла Джинни.

— Если нужно, ты же знаешь, я всегда рядом, — ни минуты не раздумывая, произнёс Алекс.

— Да, я знаю, — тихо согласилась Джинни, вновь поднимая глаза на парня, — Спасибо.

После ухода Алекса девушка тут же отправилась в душ, избавляя своё тело от любых следов вчерашней ночи. Пока с мокрых рыжих волос спадали маленькие капельки, Джинни наконец набралась сил и избавилась от того самого цветка, что вырвался из её груди сегодня утром.

Только увидев цветок, она сразу всё поняла. Об этой болезни мало что известно, но один факт она помнила совершенно точно — как только вместо отдельных лепестков наружу начинали вырываться целые цветы, человеку оставалось совсем недолго. Обычно около недели, самое большее — две.

Джинни упала на мягкую поверхность застеленной кровати, подтягивая к себе белый пушистый комочек. Малыш Оливер довольно замурлыкал, когда девушка начала чесать его за мягким ушком.

— Что мне делать, Оливер? — тихо обратилась к ничего не понимающему котёнку Джинни.

Но вместо пушистого зверька ей ответили настенные часы — пора идти на завтрак.

Джинни медленно поднялась с кровати, тщательно поправляя форму и невольно задерживая взгляд на открытой шее, где теперь не было ни малейшего следа. Галстук так и остался лежать на прикроватной тумбе. Джинни почему-то совсем не хотелось его надевать. Да и необходимости особой не было — каникулы уже вовсю вступали в свои права. Занятия закончились, и треть учеников уже отбыла в Лондон, где их встречали родные. В последнем письме домой Джинни предупредила родных, что приедет под самое Рождество и встречать её не нужно. Вряд ли Молли Уизли это понравилось, но спорить с дочерью она не стала. А Джинни уже и не была так уверена, что приедет домой на это Рождество. Слишком скверные мысли лезли в голову.