— Кароль, а у тебя как с пониманием русского языка? — игнорирует мой вопрос, задаёт свой, но не понимаю к чему.

— Что? — удивлена.

— Тебе врач вчера сказал постельный режим, минимум нагрузок, хотя бы несколько дней — вижу, что начинает закипать. — МИНИМУМ, Кароль, это значит передвигаться по номеру, а не гулять по всей территории отеля. Неужели это так трудно понять? — не понимаю, он был так зол, потому что я не выполнила рекомендации врача? Да не может быть, какое ему до меня дело. — Вообщем так, остаёшься под моим присмотром, хотя бы один день. — уже спокойно добавляет Дан, но затем добавляет. — Придётся терпеть меня, увы, выбора у тебя нету. — ехидничает.

— А ты не много берёшь на себя? — пытаюсь показать, что не довольна, но почему-то не получается. Почему я не против? Он же сейчас всё решил за меня, не спросил моего мнения! Я бы Орлова закопала бы заживо за такое поведение, а тут, мне всё нормально. Просто признайся, Кароль, слишком долго его не видела, тебе приятно, что проявляет заботу, хоть и сомнительную, но значит так заслужила.

— Нет. — спокойно отвечает Дан, и что-то печатает в телефоне. Хочу сказать, что-то колкое, но нету силы и желания. — Тугую повязку делала? — смотрит прямо в глаза, обмануть не получится.

— Нет. — опускаю взгляд.

— Не удивлён. — кому-то звонит, и просит принести эластичный бинт, и мазь. Затем, понимаю, он звонит Владимиру, своему водителю. — Скажи, как можно быть такой безответственной к своему здоровью? — спрашивает с заботой в голосе, но на лице не единой эмоции, так профессионально надевать «маску» умеет только он. Но почему у меня не выходит при нём надеть «маску»?

— Ответственная. — обижаюсь на его высказывание. Замечаю, что это высказывание рассмешило Балана, на лицо всё так же ни одной эмоции, но глаза заблестели от смеха. Наступает тишина, понимаю, что мне уютно и спокойно. Пытаюсь не смотреть на Дана, поэтому начинаю рассматривать комнату, думаю, что сейчас мы находились в гостиной, она ничем не отличается от шале Монатиков, но мне очень интересно подняться на второй этаж, и увидеть как это выглядит изнутри, когда второй этаж выполнен полностью из окон в пол. Но пытаюсь показать Балану, что мне ничего не интересно, и вообще хочу к себе номер. Нашу тишину прерывает стук в дом, Дан уходит, а я возвращаюсь к своим раздумиям. На самом деле, не понимаю, почему до сих пор здесь, ведь хотела бы ушла уже 10 раз, просто не хочу уходить, потому что он здесь. Прекрасно, Кароль, понимаешь, что человек тебе важен, только после того, как сама же его оттолкнула. Неожиданно чувствую прикосновение холодных пальцев к ноге, вздрагиваю от неожиданности. Понимаю, что так задумалась, что не заметила, как вернулся Дан. Слежу за каждым его движением, аккуратно разматывает бинт с ноги, чувствую некую свободу, ведь доктор так затужил эту повязку.

— Что ты делаешь? — слишком дурацкий вопрос, просто рядом с ним всегда выгляжу как идиотка, но эта тишина мне показалось неловкой.

— Если ты сама не поняла, то объясняю меняю повязку, ты же вчера слышала Григория Ивановича. — спокойно говорит Балан, и начинает наносить мазь, аккуратными движениями немного прикасаясь к лодыжке.

— Дан, не стоит, я способна сама. — хочу убрать ногу, но крепкая ладонь останавливает меня, немного сжимая моё колено.

— Кароль, знаю, что любишь делать всё сама. — начинает Балан, — Ты сегодня показала свою самостоятельность, и «бережное» отношения к здоровью. Достаточно! Врач говорил, хотя бы один день посидеть, и никуда не ходить, но это же ты. — ухмыляется. — Поэтому сегодня, твоей травмой занимаюсь я. — хочу, ответить, но Балан не даёт. — Разговор окончен! — холодно от его тона. Что за бред? Ухаживает, но держится так будто бы мы никто друг другу. Но ведь, мы правда никто друг другу. Чувствую, что лодыжку начинает сжимать бинт, и с каждым слоем сильнее, очень давит и неприятно.

— Знаю, что неприятно, но нужно крепко фиксировать, так что терпи. — нежно гладит, уже с законченной перевязкой, лодыжку. В глаза не смотрит.

— Почему ты это делаешь? — должна услышать ответ на этот вопрос.

— Это обычная человеческая поддержка. — отвечает Дан, как обычно спокойным тоном. Но на секунду улавливаются в его взгляде большее. Ни хочу себя тешить пустыми надеждами… — Тем более, не хочу, что бы Паша сошёл с ума, от переживаний за тебя. Прямая речь была такова: «Эта королевишна меня доведёт, Дан, сделай, что-то, потому что на врача она точно не согласится». — Балан смеётся, и я более чем уверена, что это животное так и сказало.

— Плинтусное животное. — недовольно шиплю, но Балана это явно забавляет. — Не стоило так себя напрягать, из-за хотений этой истерички. — обиженно бубню.

— Оо, Паша уже истеричка, интересно. — издевается, но за тем уже серьёзно продолжает. — Тина, просто хочу тебе помочь, в этом нету нечего смертельного. Ты же артист, и знаешь, что всегда нужно быть в форме, тем более у тебя концерты. — ну почему он всегда говорит правду, будто бы читает мысли, которые перекрывают мои страхи.

— Спасибо.

— Не за что. — снова его идиотская маска. Я хочу настоящих, живых эмоций. Но, что-то мне подсказывает, поздно я это поняла…

Дан ушёл куда-то на второй этаж, уже прошло минут 30, было желание поднятся, но я его подавила. Сижу как дура, не понятно зачем. Вспоминаю, что телефон забыла в номере, но мне должен позвонить Веня, немного мнусь, но решаюсь возвращатся в отель. Хочу объяснить Балану причину ухода, но снова останавливаю себя. Стоило только открыть дверь шале, сразу же почувствовала дикий холод, ветер увеличился вдалеке слышны раскаты грома и начинается дождь. Ну просто великолепно, если учитывать, что пока с моей ногой дойду до отеля, то вся промокну, но это не так страшно, по сравнению с моей боязнью грозы.

— Куда ты собралась? — его губы прошептали в районе шеи, почувствовала горячее дыхание, по коже пробежали мурашки.

— Я…- не могла собраться с мыслями, он был слишком близко. — Я собралась вернутся к себе в номер. — поворачиваюсь к нему лицом, что бы увидеть реакцию, но её нету.

— Обязательно, но завтра. Во-первых, сейчас начнётся сильнейший ливень, и тогда к твоей больной лодыжке, прибавится ещё воспаление лёгких. — поучительно, как обычно, но верно.

— Дан, но у меня здесь нету даже пижамы, — начинаю искать причины, — тем более, оставила в номере телефон, а я должна созвонится с Веней.

— Пижама не проблема, но ты можешь позвонить Вене с моего телефона. — спокойно говорит Дан, а я теряюсь. Понимаю, что могу, но не хочу Вени давать пустые надежды на то, что наши отношения с Даном наладились. Знаю, он этого очень хочет.

— Не стоит. — опускаю взгляд, боюсь, что Дан может трактовать это по-своему. Не ошиблась.

— Давай ключ-карту, схожу за твоим телефоном. — его тон меня морозит больше, чем сильный ветер.

— Нет уж, спасибо, не хватало, что бы ты заболел. — поднимаю на него недовольный взгляд, сам к своему здоровью относится халатнее чем я.

— Не заболею. — уверено отвечает Дан, на секунду скрывается в коттедже, и возвращается уже с курточкой в руках.

— Дан, — начинаю, но меня останавливает сильнейший удар грома, кажется, что если бы я стояла не под навесом, то оно ударила бы прямо в меня. Становится очень страшно, крепко хватаю Дана за руку. — Пожалуйста, не нужно ни куда идти, пожалуйста. — будто бы не говорю, а молю его об этом. Смотрю прямо в глаза, вижу в его глазах перепуг, я почти, что плачу. Не могу выносить грозу одна, уже много лет…

— Тише, — притягивает меня к себе, и обнимает за талию, втыкаюсь в шею, и крепко обхватываю руками его торс. — пойдём в дом. — легонько киваю головой, но не разрываю наши объятия.

Балан берёт меня на руки, мы поднимаемся на второй этаж, заносит в комнату. Она выглядит как спальня, кладёт меня на кровать и зашторивает окна, и только одно оставляет не зашторенным. Садится рядом, но на пол, берёт мою руку и переодически губами касается пальцев моей руки. Дан один из немногих, кто знает как сильно боюсь грозы. Не знаю с чем это связано, но каждый удар отдаётся в моём теле, будто бы бьют меня. В Карпатах грозы куда сильнее чем в Киеве, ведь здесь горы.