Тсуна изумленно смотрел на лохматую черную макушку перед глазами, на сосредоточенно сдвинутые брови, а интуиция противно дергалась, раздражая бессвязными предупреждениями. Он не ощущал опасности от Вика, и потому неясные намеки интуиции бесили.

Реборн, наблюдавший за этой сценой, усмехнулся, привычно пряча глаза под шляпой.

Еще удивительным стало, когда Вик, закончив помогать со шнуровкой, поднялся и подал руку для опоры.

А после заговорил с долей раздражения, что Реборн с радостью перевел.

— Я, конечно, полюбовался бы на твой разбитый нос, но слишком рано. Мне еще хочется повеселиться, а не тащиться домой так скоро.

Но Тсуна где-то внутри ощутил, что все звучало, как оправдания.

Для него же.

Ведь они хотели посмотреть на его мучения, когда он останется на льду.

По глазам видно, что Вика, что Реборна. И этим их усмешкам.

Тсуна говорил вчера, что понимал Вика и его страдания от рук садиста-репетитора? Что-то он уже сомневался в своем импульсивном решении поддержать подростка, ведь сейчас эти двое выглядели как заправские заговорщики, которые вели его к очередному позору и боли, а он шел как привязанный.

Опять.

Вик будущего и этот Вик отличались телосложением как небо и земля. Нескладный тонкокостный подросток чуть ниже Тсуны ростом и высокий мужчина, широкий в плечах и с крепкими руками — разница огромная. И принимать руку помощи…

Саваду обуревали сомнения, что если он упадет, то и мелкого потащит за собой.

Но под хмурым взглядом и после первого шага на этом орудии для пыток на ногах, когда оступился и вот-вот позорно не рухнул, резко передумал и мертвой хваткой вцепился в чужое плечо.

И так, держась одной рукой за стену, второй за Вика, Тсуна медленно дошел до лестницы.

Лестницы…

Небольшая лестница, которая вела сразу на лед.

Впереди, среди других людей Савада взглядом нашел Колю и Такеши, которые катились недалеко от забора. И если русский парень держался более-менее, никуда не торопясь, то Такеши вошел во вкус, хоть чуть и спотыкался, не рассчитав скорость. Сергея среди них не заметил, хотя тот скоро показался, легко лавируя среди людей, огибая будто незначительные препятствия в последний момент, чем пугал особо впечатлительных. Тсуну так поразила чужая скорость и ловкость, что он чуть рот не приоткрыл, наблюдая за опасными трюками парня.

Вик заметил его взгляд и усмехнулся.

— Сергей притащил меня на лед, когда мне было одиннадцать, — тихо заговорил подросток, продолжая спускаться вниз и тянуть Саваду за собой. — Я… у меня иррациональный страх льда, поэтому он пытался помочь мне с ним справиться. Идиот затащил меня на каток и оставил в центре. Он улыбался и звал за собой, а у меня было одно желание — добраться до него и убить. Тогда я себе разбил подбородок и обиделся на Сергея. Месяца два не разговаривал с этим идиотом, сколько бы тот не каялся.

Честно, Савада чуть смутился от такой искренности — это хоть и звучало как признание, но это было признание своих слабостей, которых парнишка не побоялся продемонстрировать перед ним, сообщая открыто. Ребенок был настоящим — за хмуростью, нервозностью и вспыльчивостью скрывался все такой же живой человек, который боялся льда, обижался на идиотские шутки друзей и также калечился из-за них.

А еще прошлым вечером был под большим впечатлением от событий из будущего.

Но это не отменяло того факта, что на месте Вика сейчас на катке оказался Тсуна, хоть у него и не было страха льда.

— Боязнь льда я так и не поборол, — фыркнул подросток. — Но стоять на коньках научился.

Вик хмыкнул и отпустил руку Тсуны, легко вставая на лед, буквально перепрыгивая с последней ступеньки на скользкую поверхность. Он чуть прокатился по инерции вперед, легко оборачиваясь лицом к остановившемуся Саваде, который руками вцепился в перила, и замирая на месте.

Реборн тоже легко перескочил, держа руки за спиной и уставился в ожидании на Тсуну.

Тот занервничал под внимательными взглядами, посмотрел на каток, где люди двигались по часовой стрелке, а над их головами начали загораться гирлянды и круглые желтые фонарики. Солнце садилось.

Вик протянул руки ладонями вверх, чем снова удивил Тсуну. Он уставился в немом вопросе на подростка, который хмурил брови, смотря на него. Еще и изучающий взгляд Реборна выворачивал наизнанку.

Что ж… в конце концов, Савада уже давно не тринадцатилетний ребенок, которого из-под палки, точнее, из-под дула пистолета заставляли все делать, несмотря на его рев, что быть боссом он не хочет и плевать ему на всю ту чушь, дайте только жить спокойно. Теперь он мог твердо обозначить свою позицию и сказать «нет», но… явно где-то в мыслях.

— Быстро сдался, бывший ученик, — хмыкнул Реборн, когда Тсуна все-таки схватился за протянутые руки.

И мысленно снова изумился — у Вика были тонкие и хрупкие запястья, совсем не по-мальчишески, а какие-то… женские.

От этой мысли молодой Вонгола даже споткнулся, когда вставал на лед. Нет-нет, не из-за скользкой поверхности, по которой повело ноги в стороны. Совсем не из-за этого.

Савада просто тупо пялился на чужие кисти, которые цепко держали его за предплечья. На тонкие и аккуратные пальцы. Гладкую и, как запомнил мгновением раньше при хватке, нежную кожу.

И голос, тихий и напряженный, вывел из бурных мыслей, которые создали в голове тот еще диссонанс.

— Что-то не так?

Савада вскинул голову и уткнулся взглядом в глаза Вика, которые настороженно поблескивали алым.

Да уж, молодой Вонгола с трудом скрывал эмоции, и его замешательство легко читалось на лице.

И сказать Тсуне нечего было. Не будет же он открыто спрашивать о половой принадлежности в лоб? Вику ничего не стоило устроить драку за такие некорректные вопросы, особенно, если он ошибся — сцена с Хаято до сих пор мелькала перед глазами. И хоть Савада уже извинился перед подростком за поведение подчиненного и друга, и сказал, что не держит обиды за избиение, ибо Гокудера часто так нарывался, и если в юношестве с ним также лезли в драку, то теперь в среде мафии из-за высокого положения того, мало кто мог так вот открыто ему набить лицо, разве что затаить обиду. Отчасти Хаято сам виноват был, и Тсуна это понимал. Но не хотел рисковать и тоже получать по шее только теперь за неуместные вопросы.

Да и интуиция угомонилась.

Выходило… неправильность Вика — сокрытие пола?

Вик — девушка?

Почему?..

Нет, не почему Вик девушка, а почему скрывается это? Да еще и так долго, что даже в будущем Вик представал в образе мужчины?

А…

Лучше ему не лезть в чужие проблемы. Если так было решено, значит, так надо.

И решив для себя спорный момент, Тсуна неловко улыбнулся Вику и попытался разомкнуть их сцепленные руки.

— Я лучше вдоль стеночки пройдусь, — высказал предложение Савада.

— Как хочешь, — получив перевод от Реборна, подросток пожал плечами и откатился чуть спиной вперед.

Они вдвоем проследили, как их спутник резко развернулся и быстро исчез среди других отдыхавших, также легко и ловко огибая людей, как до этого делал Сергей.

Тсуна с облегчение выдохнул, понимая, что все это время рядом с Виком был неимоверно сильно напряжен.

— Ну и? — рядом хмыкнул Реборн, отчего Савада дернулся, ведь на мгновение забыл о вездесущем репетиторе.

Бывшем репетиторе.

— Все еще хочешь его спасать? — насмехался киллер над молодым мужчиной.

Тот фыркнул и, держась одной рукой за забор, решил на пробу чуть прокатиться. Выходило неловко и неуклюже. Как всегда. Но спасало то, что не он один был таким неудачником — некоторые новички так же с помощью ли забора, напарников или еще чего под рукой неуверенно держались на льду и делали свои первые шаги. Так что из толпы он не выделялся.

Реборн по сравнению с ним скользил легко, еще и убрав руки за спину.

— Он не такой ученик как я, — через несколько минут тишины задумчиво обронил Тсуна.

— Неуклюжий и никчемный? — уточнил киллер, за что получил обиженный взгляд от бывшего воспитанника. — Да. В этом плане он лучше.