– Понятно, – кивнул Андре. Он уже давно решил ни в чем не перечить и не возражать Рошамбо.

– А если тебе это понятно, – вдруг потемнел лицом нотариус, – какого черта ты столько времени возишься с бумагами мадам Лиссонье-Пуленк и никак не можешь завершить это простейшее дело? – В глазах Рошабо блеснул гнев. – Мой помощник должен по крайней мере поспевать за мной. А в идеале – работать еще быстрее. Если он не умеет так работать, то лучше я найду себе другого помощника!

– Я стараюсь работать как можно быстрее, месье, – только и смог пробормотать Андре. – Извините. Я больше не допущу никаких задержек.

– Чтобы через полчаса все материалы к наследственному делу мадам Лиссонье-Пуленк были собраны и проверены! После этого немедленно берись за работу по наследству Боувера. Сейчас я продиктую тебе список того, что ты должен сегодня сделать…

Выйдя вечером из конторы на улицу, Андре Тассиньи взглянул на часы и тихонько присвистнул. Сегодня он побил свой вчерашний рекорд – на часах было уже девять вечера. Интересно, во сколько он будет покидать контору, если в ней прибавится посетителей? Может, мэтр Рошамбо вообще хочет, чтобы он ночевал здесь?

Впрочем, сетовать на судьбу было бессмысленно. В других нотариальных конторах дело обстояло едва ли лучше. Чтобы заработать свой хлеб, нотариусам приходилось трудиться в поте лица. Понять суровость мэтра Рошамбо тоже было можно – в случае каких-то ошибок или недочетов при составлении бумаг и возникавших в этой связи имущественных споров он нес ответственность за это своим собственным имуществом. Оно шло на покрытие любых возможных издержек. Поэтому старый нотариус всеми силами стремился избежать малейших ошибок и неточностей.

Дойдя до пересечения рю Дюфур с рю Вье-Гренадьер, Андре вдруг замедлил шаги. После того, как он так поздно задержался на работе, он чувствовал сильный голод. Надо было спешить домой к ужину. Но что-то, что было сильнее его, заставило его вдруг остановиться и посмотреть в ту сторону, где располагалась «Новая школа танцев».

Андре стоял посреди тротуара, кусая губы и не понимая, что с ним происходит. Желание зайти в школу танца было, похоже, даже сильнее голода. Но ведь он уже решил, что попытается отыскать какую-то другую школу, попроще. Почему же его так тянет именно сюда?

Не желая – а может быть, и не смея отвечать себе на этот вопрос – Андре Тассиньи направился к «Новой школе танцев». Слева мелькнула знакомая булочная, лавка мясника, в которой продавалась восхитительная ветчина и окорока, небольшой магазинчик, торговавший газетами и журналами – а затем он увидел знакомую стеклянную дверь.

Перед школой не было ни души. Андре посмотрел на плакат и вспыхнул. Он вдруг понял, отчего его так тянуло сюда. Эта женщина с плаката… она, похоже, оставила слишком глубокий след в его памяти. После того, как он увидел ее своими собственными глазами, он уже не мог не думать о ней.

«Может быть, все-таки не стоит заходить? – подумал он. – Ведь если я сделаю это, то назад пути уже не будет. Может, лучше тогда вообще не заходить?»

Стеклянная дверь неожиданно распахнулась и на пороге показалась та самая женщина, которую молодой помощник нотариуса встретил здесь вчера. Она втащила из пачки длинную тонкую сигарету, вставила ее в мундштук и закурила. Андре смешался. В этот раз глаза женщины смотрели прямо на него.

– Не понимаю, – произнесла она по-французски с небольшим акцентом. – Вы снова приходите сюда, но не заходите вовнутрь. Вы что, боитесь танцевать?

Андре был застигнут врасплох.

– Да нет, не боюсь, – только и смог пробормотать он.

– Что же вам тогда мешает? – Женщина изящно стряхнула пепел на тротуар. – Мне кажется, я могу научить танцам любого.

– Так вы – преподаватель танцев?

– Да, – кивнула она. – Приехала сюда на полгода из Аргентины. К моему приезду как раз набрали группу. Но вакантные места все еще имеются. Может быть, вы все-таки решитесь и начнете заниматься? Это очень увлекательно. И полезно для здоровья. – Она улыбнулась. – Хотя для вас это вряд ли так актуально – вам еще очень далеко до пенсионного возраста.

Андре Тассиньи молчал. Он не ожидал, что женщина так внезапно выйдет из помещения. И к тому же заговорит с ним.

– Я не знаю, – промямлил он. – Время уже позднее… Я зашел сюда по дороге с работы, и вообще-то я спешу.

– Раз уж вы пришли сюда – может быть, вы сделаете еще один шаг и зайдете вовнутрь? – Она швырнула окурок в урну. – Посмотрите, что здесь и как. Вероятно, это поможет вам принять решение. Ну как?

Ее темные глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, глядели прямо на него. Андре показалось, что сквозь длинные влажные ресницы пробивается какое-то таинственное мерцание. Он несколько раз моргнул, стараясь прогнать наваждение.

– Хорошо, – произнес он наконец, – я зайду. Но ненадолго.

– Я покажу вам все, – сказала она и взяла его за руку. Рука ее была теплой и, несмотря на небольшие размеры, сильной. – Кстати, меня зовут Лаура. Лаура де Ортис-и-Росас-Кабальо. – В углах ее губ дрогнула легкая улыбка. – У нас, аргентинцев, очень длинные имена.

Они попали в небольшой зал с огромными зеркалами во всю стену. Вдоль зеркал тянулась отполированная прикосновениями тысяч рук балетная перекладина. В зале уже стояло девять пар. Мужчины и женщины были одеты по-разному, большинство – в повседневную одежду. На двух мужчинах были новенькие спортивные костюмы.

– Извините за задержку, – ослепительно улыбнулась Лаура. Она стремительно подошла к магнитофону и включила запись. Помещение наполнилось громкими призывными звуками сальсы. – Итак, начали снова. Следите за моими движениями!

Она вышла на середину зала, и, казалось, совсем позабыла про Андре. Женщина принялась двигаться в такт звукам музыки. Все остальные люди внимательно смотрели на нее. Тело Лауры, казалось, полностью слилось с ритмом музыки, стало с ним одним целым. Ученики попробовали копировать ее движения, но это было бесполезно – все их попытки выглядели просто жалко.

– Так, стоп. Вижу, что у вас пока плохо получается. – Она выключила музыку. – Надо объяснять все с самого начала. И по фрагментам. Смотрите внимательно! Прежде всего, надо правильно ставить ноги на пол. Вот так! – Она притопнула своей хорошенькой ножкой. – Повторяйте за мной, не ленитесь! Правильная постановка ноги – это самое важное, с чего надо начинать!

Она посмотрела на Андре,

– Как вас зовут?

– Андре…

– Присоединяйтесь, Андре! Не стойте истуканом. Ну, смелее! Мне кажется, у вас все получится – и, может быть, даже лучше, чем у других!

Андре Тассиньи застыл. Предложение Лауры было слишком уж неожиданным. Он ведь зашел сюда просто посмотреть… Но, глядя на всех людей вокруг него, которые старательно пытались копировать уверенные движения преподавателя танцев, он не выдержал и тоже стал делать то же самое, что делала Лаура.

– Так, вижу, что с постановкой ноги вы все справились, – звонко произнесла она. – Теперь – корпус. В нем самое главное – движения бедрами. Это целая наука. Ее приходится постигать всю жизнь. Но девяносто процентов правильных движений бедрами можно усвоить с самого начала. – Лаура не без кокетства улыбнулась ярко накрашенными губами. – Запомните главное – во время танца бедра должны жить своей собственной, отдельной жизнью. Это все равно как если бы внутри вас поселился второй человек. Имя ему – ваши бедра. Если вы усвоите это, все пойдет как по маслу. Это немного трудно психологически, однако это – единственно правильный метод. Итак, смотрите на меня…

Незаметно пролетел целый час. Андре чувствовал, что весь вспотел. Однако занятие танцем по-настоящему увлекло его. А самое главное – он вдруг почувствовал, что у него что-то получается. Пусть не все, но даже это было восхитительным ощущением. Он видел, что его тело прекрасно воспринимает все, о чем ему твердила преподавательница, что его бедра движутся так, как им следует, и что даже его руки – сначала казавшиеся чересчур длинными и непослушными руки – тоже двигаются в ритме танца.