"Так сделай это!"
Джек бросил стетоскоп на стол и вышел. Захотелось увидеть Эбби, ласковую и невинную.
Он прошел прямо на ее заднее крыльцо и открыл дверь ключом, который она дала ему.
Сжимая игрушечного жирафа, Эбби стояла среди целой горы игрушек. Рабочая комната была завалена женскими вещами всех цветов и размеров.
- Привет. Что случилось? Эбби повернулась к нему без особого энтузиазма.
- В социальной службе попросили меня уложить игрушки и вещи для помощи беженцам. У многих женщин и детей не осталось ничего, кроме той одежды, что на них.
Джек смотрел, как она расстроенно крутит жирафа.
- Ты уже говорила с матерью?
- Нет. Папа звонил, сообщил, что все идет так, как надо. - Она пожала плечами. - Он сказал, что хорошо бы мне зайти их проведать. Я.., ответила, что у меня много работы. Все эти корзины...
- ..предоставляют повод не ходить? Эбби вымученно улыбнулась.
- Да.
- Ты боишься или злишься?
- И то и другое. С одной стороны, мне трудно забыть, что это женщина, бросившая свою семью, а с другой, зная то, что знаю теперь, я не имею права так думать. Ничего не бывает однозначно хорошим или плохим.
- Возможно, стоит увидеть ее и сделать новые выводы.
- Сомневаюсь, смогу ли я. Да, она моя мать, но я ее совсем не знаю. - Эбби сжала руки. - Никак не придумаю, с чего начать. "Привет, мам!" звучит глупо.
- Навряд ли она заметит.
- Ладно, положусь на авось.
- Хм.
- Если долго ждать, становится только труднее.
Джек кивнул.
- В общем, надо, конечно, что-то сделать. Но я не знаю что. Есть правила для встречи с душевнобольной матерью, вернувшейся домой? - Эбби взглянула на него. - Карнеги дает рекомендацию?
Джек ухмыльнулся.
- Пожалуй, нет.
- Джек, пойдешь со мной?
- Я?
- Да. Это ведь первый раз.
Джек смотрел на Эбби. Он был уверен, что трудно выйти из такой сложной ситуации с честью. Все сомнения исчезли.
- Конечно. Тебе стоит только попросить.
- Тогда прямо сейчас? Я в принципе готова. Старое пальто висело на крючке, и Джек помог Эбби надеть его.
- Ну вот, так будет лучше. На улице ледяной ветер.
Джек улыбнулся. Абигайль Уорт. Его ненаглядная, невинная малышка. Убийственное сочетание романтики и практичности.
Эбби проверила в карманах ключи и перчатки. Джек больше не сопротивлялся. Он подошел и тщательно поднял ее воротник, чтобы защитить от мороза уши, стараясь не глядеть на нежную шею.
Да, старое пальто - то, что надо. В нем Эбби почувствует себя уверенней.
Глава 14
Родители Эбби стояли у раковины и мыли посуду.
- Привет, ребята, заходите, - пригласил отец, бросая полотенце на стул.
Эбби кивнула, но не смогла заставить себя взглянуть на него. Ее глаза не отрывались от матери.
- Наверное, нам следовало постучать...
- Эбби, - сказала ее мать, - не мели чушь. Это твой дом. - Голос матери изменился - не визгливый, как представлялось Эбби, а низкий и красиво модулированный. В медового оттенка волосах появилась проседь. Глаза, аккуратно накрашенные, были цвета какао.
Мать и дочь стояли в разных концах комнаты, глядя друг на друга с чувством неловкости. Одна была лишена зрелых лет жизни, другая - юности. Эбби нашла, что мать, одетая в оливково-зеленые брюки и блузку в тон, выглядит такой же изящной, как когда-то, только в уголках ее глаз появились легкие морщинки, а линии вокруг рта углубились. Лицо ее было живым и полным света, к чему Эбби, ожидавшая увидеть тупой, безразличный взгляд, не была готова.
И эта женщина считается душевнобольной? Кто поверит, что она потратила половину жизни, борясь с проявлениями раздвоения личности? Она выглядела абсолютно нормальной.
- Подойди и дай мне посмотреть на тебя, дорогая.
Эбби неуверенно прошла через комнату, не представляя себе их теперешние отношения.
Мать, почувствовав ее сомнения, замерла, едва коснувшись Эбби пальцами.
- Доченька...
- Она такого же роста, как и ты, Сильвия.
- Да. - Ее улыбка потеплела. - А волосы как у твоей матери.
- И мне так кажется.
- Она пошла в твою семью, Роберт.
- Ну что ты. Она взяла твои глаза, и нос тоже.
Чувство бессилия, памятное Эбби по прошедшим дням, возвращалось. Она не хотела оставаться рядом с матерью, не хотела снова ощущать беспомощность и страх, владевшие ею, когда приходилось выполнять работу взрослой и уверенной в себе женщины.
Она нервно прокашлялась, слегка отстраняясь.
- Э.., ты знакома с Джеком, м-ма?.. - Эбби запнулась, не в силах произнести это обращение. - Мой друг, Джек, - наконец вымолвила она.
- Рада познакомиться. Твой отец рассказал мне об этом приятном молодом человеке.
- Джек, я хочу познакомить тебя с.., м-ма... - Эбби мысленно ужаснулась: "Ну вот, опять! Я не могу проявить должного дружелюбия. Господи, прости меня!"
- Сильвия, - пришла мать на помощь, протянув Джеку руку. - Зовите меня просто Сильвией.
Джек пожал ей руку.
- Хорошо, Сильвия.
Эбби отметила его реакцию - он принял ее мать такой, какая она есть.
- Вы ходили в школу вместе с моими дочерьми?
- Да. Но после школы мы переехали в Сент-Луис.
Мать сложила руки перед собой. На безымянном пальце блеснули два обручальных кольца.
Увидев это, Эбби не могла сдержать раздражение.
- Ты носишь обручальные кольца? - едко спросила она.
- Разумеется, - сухо сказала мать. - Твой отец попросил меня снова надеть их.
- Вот как?
- Я боялась, что они не подойдут.
- Надо же, подошли, хотя минуло столько времени.
Мать опустила руки, но отец защитным жестом положил ей ладонь на плечо.
- Эй, Джек, - произнес он неожиданно, - как насчет пары-тройки бесплатных медицинских советов в свободное от работы время?
Эбби дернулась.
- В чем дело, па? Ты заболел? Переутомился?
- Нет, слава Богу, со мной все в порядке. Но один из моих годовичков запутался в колючей проволоке. Я хотел спросить, нужно ли вызывать ветеринара, или я сам справлюсь.
- Папа, Джек лечит людей, а не коров.
- Все нормально, я могу взглянуть.
- Отлично, тогда пошли.
Отец вышел за дверь, прихватив пальто. Джек двинулся за ним, оставив Эбби наедине с матерью.
Они внимательно изучали друг друга.
