Сапёр и Леший.

  Служил в полку сапёр Сомов. Солдат он был справный и до любого дела скорый. Вот, как-то захотелось ротному жареными лисичками себя порадовать. Вызвал он Сомова и приказал вокруг лагеря по лесу пошаробошить, грибов лукошко нарвать. Повесил служивый корзинку на локоток, срезал палочку и бродит меж деревьев, листву ворошит. В лесу тихо, покойно. Ни тебе крика командирского, ни духа солдатского. По небу лёгкие тучки плывут, под ногами мох пушится, комарики попискивают. Да и лисичка гриб радостный, не как другой какой: растёт россыпью и червя на себя не допускает. Собрал солдат полну корзину, присел на тёплый камушек трубку выкурить. Только кресалом искорку высек, чует, глядят на него из листвы и дышат тяжко. Штатский бы при такой диспозиции вмиг обсуслился, да русский сапёр не таков. Пыхнул Сомов табачком, и голосом бестревожным предлагает, мол, чего в кустах таиться? Выходи, солдат зря не обидит. Затрещали сучья, и предстал перед ним и не человек, и не зверь, а пень лесной с жёлтыми глазами.

  - Матерь Божья! - закрестился служивый. - Ты кто таков?

  - Леший, - ответил пень.

  - Господи, помогай, - обмяк Сомов. - Никак по душу мою явился?

  - Нам такое без надобности. Я за лесом приглядываю, - пояснил Леший. - По-вашему, по-военному, навроде каптенармуса буду.

  - Вот оно как, - успокоился солдат. - Так разрешите отбыть, ваше благородие? Время уже позднее, а я человек казённый.

  - Не спеши, - осадил Леший. - Вопрос к тебе имею. Ответь, как на духу и ступай с миром. Отчего, увидав меня, креститься начал?

  - Привычка такая, - бодро рапортует Сомов. - Папаша сызмальства учил, что лишний раз перекреститься рука не отвалится.

  - Хитришь, - ухмыляется Леший. - Поди, нечистой силой меня считаешь?

  - Никак нет, ваше благородие, - пучит глаза служивый. - У вас ни хвоста, ни рогов не видно. Душу, опять же, мою не торгуете.

  - Так, кто ж я таков буду? Растолкуй.

  Зачесал в затылке Сомов.

  - Вот привязался, - думает. - Как угадаешь, кем он по естеству своему обозначен? Ляпну сейчас невпопад, глядишь, озлобится. Жди тогда беды.

  И так мозгами раскидывал, и эдак. Но, старого солдата в дверную щель не загонишь - нашёл лазейку.

  - Давайте, ваше благородие, вот как поступим. Я завтра утром с бутылочкой святой воды сюда прибуду. Ежели вам от неё какое неудобство приключится, делать нечего, присутствует сатанинский дух. Уж не обессудьте.

  - По рукам, - согласился Леший. Шагнул к кустам и в листве растаял.

  Сомов же корзинку с грибами подхватил и дал тягу. Поспешает и под нос бормочет: ·Чёрта с два я к тебе вернусь. Ушла муха, чеши паук брюхоЋ. Да как только в полк пришёл, первым делом в церковь заглянул и во флягу святой воды набрал. Видно так русский человек скроен, что б от добра оттолкнувшись к худу грести...

  Всю ночь на койке проворочался солдат. Лежит, а мысли, как блохи по сироте скачут. Ошпарит Лешего святая вода или нет? Если нипочём ему будет, то от такого знакомства много пользы поиметь можно. А, ежели нечестью выставится, то негоже православному солдату с сатанинским отродьем знаться. Иди, пойми, как дело тогда обернётся. Думал он, думал, а поутру сменил воду на колодезную и на встречу поспешил. Там, без лишних слов, плеснул на Лешего из фляги.

  - Ну, как? - спрашивает.

  - Не жжётся, - радуется лесовик.

  - В таком разе, ваше благородие, выходит, что существо вы во всех смыслах положительное и к силе нечистой не расположенное. А, уж какого роду-племени будете, так с тем пусть учёные люди определяются.

  - Порадовал ты меня, - говорит Леший. - Говори, чего в награду желаешь?

  - Не для наград служу, - отдаёт честь солдат. - Разрешите идти, ваше благородие?

  С тем и отбыл.

  Правда, в тот же день к полковому батюшке обратился.

  - Растолкуйте, святой отец. Леший, что в лесу обитает, какой принадлежности будет? Божьей, али дьявольской?

  - Тебе, Сомов, - строго ответил батюшка, - надобно на молебнах не ворон считать, а меня слушать. И к вину прикладываться умеренно. Теперь ·Отче нашЋ десять раз подряд прочти и ступай с Богом.

  На том и порешили.