Как в то утро перед началом экспедиции, повелитель зверей поднял станнер к небу, а затем коснулся им земли и протянул Горголу, жестом показывая, что это подарок.

Узкие зрачки юноши расширились, но он даже не шевельнулся, чтобы взять предложенное. Станнеры завозили с других планет, и туземцам они казались баснословно дорогими. Норби редко приобретали чужеземное оружие еще и потому, что достать запасные аккумуляторы было отнюдь не легко. Тем не менее колонисты изредка дарили станнеры аборигенам, что считалось большой честью.

– Так целишься… Тут нажимаешь… – медленно объяснял Сторм, хотя знал, что Горгол часто работал с местными пастухами и имел представление об устройстве станнера.

Норби кивнул и гордо выпрямился, позволяя землянину прикрепить к поясу кобуру.

Сторм уже собирался закинуть за спину колчан, но Горгол твердо остановил его и здоровой рукой протянул половину своих охотничьих стрел. По обычаю боевые стрелы нельзя было отдать просто так, их брали только в случае, если оружие подвело прежнего владельца в критический момент. Полностью экипировавшись и нанеся боевой раскрас, землянин вновь выглядел как настоящий навахо. Помахав товарищу на прощание, Хостин отправился на разведку; компанию ему составляла парившая в воздухе Баку.

Вода, мутная от грязи, издавала зловоние. Сторм изредка шлепал по мелким лужам, обходя озеро по подсохшему берегу, даже не пытаясь плыть, – в вонючей жиже тут и там виднелись раздутые трупы животных. Он так и не нашел ни следов копыт, ни Мака или еще одного норби. Не удалось отыскать и припасы. Наверное, если какая лошадь и выжила, ее настигли бандиты.

Чем ближе землянин подходил к южному тоннелю, тем чаще останавливался, чтобы осмотреть местность в бинокль. Сейчас он отчетливо видел, что очертания гор изменились. Повелитель зверей дошел до дамбы, поднялся на груду скользких от грязи обломков… и с ужасом понял, что произошло непоправимое.

Проход исчез под огромным завалом, с которым справилась бы лишь специальная техника, какой вряд ли располагали арзорцы. Можно на свой страх и риск взобраться на скалы, каждый миг опасаясь, что мягкая земля вновь осыплется, но коня тут точно не проведешь… Хостин подумал, что словно бы сама судьба мешает ему покинуть долину, и, как ни странно, воодушевился: по крайней мере, он сделал выбор еще прежде, чем узнал, что путь к отступлению отрезан.

Часом позже Горгол невозмутимо выслушал новости. По-видимому, его не особо волновало, что из всей компании теперь только Баку может с легкостью вернуться во внешний мир. Туземец стремился на север. Сторм пообещал, что завтра утром, оставив в лагере Сурру и Дождя сторожить припасы, они с Горголом отправятся на поиски тропы, по которой сюда забрел фравн. Грузные копытные не слишком ловко скакали по отвесным кручам. Встретившееся им животное, очевидно, нашло удобный путь в долину; а уж там, где протопал фравн, лошадь и подавно сможет пройти.

Сторм, вполне заслуженно, считал себя отличным следопытом. Однако до Горгола ему было далеко… Туземец, казалось, различал следы даже на гладкой поверхности камня. Он-то и привел их к узкой расщелине: в подсыхающей грязи виднелись отпечатки копыт фравна. Между отвесными скалами вилась довольно тесная тропинка, уводя путников все выше и выше. Баку парила сверху, то появляясь, то исчезая в бесконечном небе, свободном от преград.

Наконец они добрались до крошечного перевала, и Горгол внезапно выудил из-за валуна небольшой кожаный кисет, отделанный шерстью фравна и пахнущий пряными травами.

– Чужеземцы жуют, для ярких видений. – Норби передал вещицу землянину, который с любопытством принюхался. Запах был резкий, но не противный, и незнакомый… Жаль, ведь знай Хостин, кому принадлежал кисет, он мог бы догадаться, кто на самом деле напал на экспедицию.

– Трава для видений растет на Арзоре? – спросил Сторм.

– Нет. Находят в лагере Мясников, жуют шаманы. От нее голова трясется и видишь много страшного! Трава, чтобы с духами говорить, нехорошо.

Хостин спрятал находку за пояс; очевидно, в кисете хранили некий наркотик, и, возможно, он действовал на аборигенов сильнее, чем на привычных к нему поселенцев.

– Здесь кто-то ехал верхом…

Маленький участок земли был истоптан лошадиными копытами, а поверх проступали следы фравна, идущие в обратном направлении. Кони были подкованы, а значит, не туземные.

Пройдя перевал, они поняли, почему молодой фравн убежал в долину: внизу белели начисто обглоданные йорисом кости другого фравна, побольше размером. Однако самому убийце тоже не очень-то повезло (хотя он, по крайней мере, сдох с набитым брюхом): неподалеку распластался труп гигантского ящера с аккуратно срезанной кожей. У тошнотворного желтоватого тела пировала стайка мелких падальщиков.

Горгол, чуть неловко перепрыгивая с камня на камень (мешала перевязанная рука), приблизился к отвратительным останкам и, распугав трапезничающих птиц, присел рядышком на корточки. Когда Хостин присоединился к норби, тот указал ему на голову рептилии.

Зрелище было не из приятных: и не только потому, что у йориса начисто отсутствовал свод черепа; дело в том, что во всей галактике существовало лишь одно оружие, способное нанести подобные увечья. И после окончания войны оно было под строжайшим запретом.

– Слайсер! – выдохнул Сторм. Еще одно доказательство в копилку: вчерашняя догадка подтверждалась на глазах.

Он взглянул на свое оружие и поморщился: лук против станнера еще куда ни шло, а вот против слайсера… Тут, конечно, без шансов.

Норби встал, осмотрелся, подобрал палку и аккуратно приподнял растерзанную голову ящера, чтобы взглянуть на нижнюю челюсть. Внезапно изо рта йориса хлынула фонтаном зеленоватая жидкость. Горгол взвизгнул, как испуганная Хинг, судорожно отбросил палку и жестами изобразил:

– Смертельный яд, брачный сезон!

Значит, наткнуться сейчас на гигантскую рептилию, омерзительную и агрессивную, было вдвойне опасно: в брачный сезон самцы йорисов вырабатывали сильнодействующий яд, чтобы с успехом разить соперников. Зачастую укус ящера был губителен для чужеземцев: теперь придется сразу убивать йорисов, не дожидаясь нападения.

Оторвавшись от кровавого зрелища, Сторм направился к краю небольшого плато, чтобы осмотреть окрестности. Открывшийся вид поразил его (правда, после руин в долине следовало ожидать чего-то подобного): скалы ступенями уходили вниз, напоминая террасы, утопающие в буйной растительности. К югу спускалась дорога, местами очищенная от зелени, – наверное, по ней-то грабители и перегоняли скот: через узкий перевал, который они с Горголом отыскали, не прошло бы ни одно стадо.

Землянин достал бинокль и внимательно разглядывал долину. В глаза сразу бросилось многочисленное стадо фравнов: он без труда узнал этих животных по забавной подпрыгивающей походке, из-за которой они выглядели крайне нелепо, особенно в сочетании с пышными гривами, горделиво посаженными головами, украшенными изогнутыми рогами, и практически лысыми, кургузыми задами, покрытыми лишь короткой жесткой шерстью.

Фравны паслись совершенно одни. Ни лошадей, ни уж тем более наездников видно не было. Возможно, крутые склоны долины не давали стаду разбредаться и в пастухах нужды не было. Правда, на взгляд Хостина, в самый разгар брачного сезона йорисов следовало бы позаботиться об охране.

Долина была гораздо шире предыдущей, и только увеличительные стекла позволяли разглядеть дальние скалы, также превращенные в террасы. Низина заросла густой высокой травой; похоже, разрушительное наводнение не затронуло эту землю.

Больше ничего интересного или подозрительного Сторм не заметил. Наверное, здесь просто прятали угнанные стада. Если бы не страшная рана йориса…

Горгол взял землянина за локоть; тот послушно перевел бинокль на дно долины. Фравны больше не щипали травку: быки кольцом окружили самок и молодняк, неловко сгоняя их в сторону, и встали, выставив рога и в тревоге мотая головами; стадо готовилось обороняться.