Гриша исполнил приказ. Когда военный смотрел на его браслет, автомат упирался в голову, а кирзовый сапог больно давил на позвонок. Затем тот же голос скомандовал.

– Подымайся и подходи к машине, руки держи на виду.

Гриша сделал все точно так, как говорил военный. Встал возле «Лады», предусмотрительно поднял руки.

Раз, два, три… Четвертый стоит немного в стороне. Военных четверо. Два рядовых, сержант и… капитан. С ним разговаривает рядовой, как и другие военные, прячет лицо за плотной черной маской с разрезом для глаз и рта. Капитан и сержант осматривают спятившего ублюдка.

– Самому не страшно шататься здесь в такое время? С белым браслетом? Смеркается, – рядовой внимательно изучал Гришу взглядом

Страшно… Гриша пожал плечами, чувствуя себя подавленно и неловко

– Сам понимаю, дерьмо все это, – сказал рядовой, осматривая стоянку.

– Сысоев! – капитан поправил лямку автомата, подозвал рядового разговаривающего с Гришей. – Грузите этого в машину.

– Так точно!

– Выясни, почему он без вакцины, – капитан обращался к сержанту. – И куда делся его красный браслет.

Сержант склонился над связанным мужчиной, приподнял рукав, покачал головой.

– Вакцинация проставлена сегодняшним числом. Браслета вправду нет, – сказал он.

– Так хера ты медлишь? Выясни все это сержант! Выясни!

Капитан раздраженно сплюнул, размазал слюну по асфальту. С опаской осмотрелся и засеменил к Грише, наблюдавшему за происходящим сквозь пелену тумана…

– Что произошло? Почему белый гражданский разгуливает после комендантского часа? – спросил он.

Гриша не выдержал прямого взгляда капитана, опустил глаза. Человеку в форме бесполезно что-то говорить и доказывать. Сейчас любое твое слово он мог обратить против тебя.

– Понимаешь, чем это грозит? – спросил капитан.

Объяснять не надо. «Белый» после комендантского часа в городе – синоним изолятора. Ад на земле располагался именно там… Гриша проводил взглядом мерзавца, которого военные грузили в свою машину. Из-за него супруги не успели уехать до сумерек. Пусть навстречу проблемам, которые так и не удалось решить, но это были их проблемы, они их знали и начинали свыкаться с мыслью, что в новом мире по другому не получится жить…

– Я не спорю…

– Что ты сказал? – переспросил капитан.

Гриша потупил взгляд. Капитан решил не терять время на пустой разговор, покосился на «красного», которого успели погрузить в «УАЗ». Когда дверцы автомобиля закрылись, вернул взгляд на Гришу. Судя по черным как смоль глазам, по сеточке морщин вокруг и по голосу, капитану было не меньше сорока.

– Что за женщина с тобой? – спросил он.

– Моя жена, – поспешил ответить Гриша. – Она… она беременна… Вы не понимаете, если я попаду в изолятор…

Капитан, казалось, потерял к Грише интерес. Его глаза сузились, он подошел к «Калине», заглянул через окошко в салон.

– Ее зовут Надя, войдите в положение, прошу вас. Беременная не перенесет изолятор!

Капитан закивал. Выглядел он сконфуженным, растерянным и отчего-то потупил взгляд. Чтобы не вызвало эмоции капитана, Гриша верил, что ни он, ни его супруга не имеют к этому никакого отношения.

– Изолятор? – послышались слова рядового. – Со вчерашнего дня подписан указ стрелять на поражение. Это не первый случай, когда ситуация выходит из под контроля. Те, кому нацепили красный браслет и из-за кого мы вынуждены заниматься этим дерьмом, постепенно выходят из под контроля.

– Вы не представляете…

– Заткнитесь, оба! – прервал Гришу и рядового капитан. – Рядовой, у тебя есть приказ? Выполняй!

Угрюмый и озадаченный, капитан подошел к Грише.

– Заткнись, садись в машину и езжай отсюда, пока я не передумал. Я сниму блоки, поэтому за руль и дави на газ. Потом по вечерам молись, что попал на мое дежурство и не высовывай свой зад после комендантского часа.

Бледный, как полотно Гриша, нырнул в машину. Стресс, зарождающаяся паника, все сливалось. Капитан стоял у водительской двери автомобиля и в упор смотрел на Гришу. Послышалось, как скобы, блокирующие колеса автомобиля, медленно спрятались в асфальте. Гриша завел в автомобиль, хотелось уехать, забыться.

Капитан нагнулся и вручил Грише небольшой талончик, заверенный печатью и росписью. Гриша не сразу понял, что держит «пропуск», с которым их пустят в город после наступления комендантского часа.

– Согласись, друг, – военный кивнул на Надю, привязанную к сиденью кожаными ремнями жену Гришы. После убойной дозы препарата она так и не пришла в себя. – Надежда умирает последней… – капитан вдохнул полной грудью свежий вечерний воздух, гулко выдохнул. – Две последние цифры на обороте, это адрес. Подвал по улице Нагибина. Удачи, у тебя есть час, чтобы добраться до дома.

Капитан выпрямился и удалился. Гриша повертел в руках талон-пропуск. В графе ФИО вписано чужое имя… Странно как-то. Наверное, будь он тем, чье имя указано в пропуске, и у них сегодня не возникло бы проблем.

«Но у меня другая фамили», – вздохнул он.

Важный и бесценный талончик в руках Гриши терял всяческую ценность. На всякий случай парень все же закинул его в бардачок. Увы.

«Лада» выехала со стоянки. Никто не заметил, что у машины спускало заднее левое колесо. Никто, если не считать странного капитана.

2

– Внимание, внимание, внимание! До наступления комендантского часа осталось ровно тридцать минут. Убедительная просьба: всем, кто еще не прошел вакцинацию, пройти к пунктам осмотра. Носителям белых браслетов, просьба заблаговременно покинуть улицы города, во избежание инцидентов и столкновения с военной полицией, – сказал голос из динамиков.

Детская игровая площадка, небольшое футбольное поле, россыпь лавочек, беседка, обвитая лозами винограда. Во дворе было как всегда людно. Подростки гоняли мяч, малыши облюбовали детскую площадку, люди старшего поколения заняли лавочки и беседку. Обычный российский двор… Динамик висел в просторном дворе сразу на несколько домов. После слов, раздавшихся из динамика, суета во дворе дома разом стухла. Поднялся ропот, люди оглядывались и выглядели обеспокоенными.

Во двор медленно въехал военный УАЗ, который сопровождал карету скорой помощи. Скорая остановилась у обочины, из салона вышел санитар. Достал передвижной столик, разложил на нем ампулы. Запечатанные, без опознавательных знаков. Но все до одного, жители знали, что представляет эта странная мутная жидкость.

– Не зачем мне красный браслет? – пожала плечами старуха и последовала к образовавшейся возле кареты скорой помощи очереди. – Я чувствую себя отлично.

– Это дискриминация, – согласилась с ней вторая женщина, она поправила ярко красный браслет на запястье. – Весь ихний штамм, вирус.

Очередь увеличилась, старухи затерялись в толпе. В унисон старухам спорили два старика. Те полагали, что творится некий правительственный эксперимент.

– Все вскроется! – остервенено твердил старик, вытирал брызжущую из беззубого рта слюну.

Другой в стать хмыкал, отвечал, будто бы простой народ никогда и ничего не узнает.

Кто-то, как мужчина в широкополой шляпе и заношенном пиджаке, твердил:

– Наверху, – он указывал пальцем в небеса. – Позаботились о народе, а бесплатные вакцинации есть преемственность опыта советской власти.

Наконец, женщина средних лет была убеждена в том, что ее письмо прочитал сам Президент. Она держала рецепт на бесплатный инсулин и ожидала раздачи этого жизненно важного препарата.

– Где это видано, чтобы лекарство нельзя было получить! – причитала она.

Парень рядом с ней от нетерпения переминался с ноги на ногу, кивал ей в ответ и делал вид, что внимательно слушает.

За происходящим наблюдали четверо мужчин. Примерно одинакового возраста, чуть больше сорока лет, не бритые, грязная одежда с душком. В руках пластиковые бутылки, наполненные проточной канализационной водой. Один из них седовласый с пролысинами толстяк докурил, бросил окурок на землю, саданул подошвой кед.