Теперь мне действительно непонятно, кого я представляю для своих друзей: обузу или друга? Было ли это в реальной жизни или подогнано под мое восприятие так, чтобы я засомневалась в себе? Ой, слишком много вопросов. Но больше всего меня поразило то, как отвечала Лиза, мы же с ней, вроде, хорошо общаемся, зачем она так? Ее ответы были очень неуверенные и неправдивые, или же мне все померещилось?

Этим странным девчонкам не стоит верить, и все же на душе остался осадок от услышанного. Они могут переврать абсолютно все, но отставить маленький кусочек правды, разглядеть который очень сложно, но необходимо, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Кстати, на счет того случая с Томасом. Припоминаю, было такое. Но как можно было увидеть так произошедшее? Не понимаю. Во-первых, я, кажется, определилась, что нравится мне Никита, и тогда я, по-моему, уже испытывала к нему какие-то чувства. Во-вторых, книга, которую я читала, была действительно очень занимательной, так, что я не разглядывала особо, куда иду. И наконец, в-третьих, как можно было увидеть в этом, что все это было подстроено, особенно то, что я его отшила? Я мягко отказалась от помощи, потому что собирать было не так уж и много.

К сожалению, я вполне могу допустить, что такая беседа между ними реально была, с них станется, но вот что по этому поводу думают остальные? Стоит ли мне беспокоиться об этом, или все само собой образуется?

Ксюша вздохнула и открыла глаза.

– Ох, ну и жарко же у нас тут, – проговорила она, пытаясь расстегнуть заевшую молнию на спальнике. – А сколько времени?

Я взглянула на часы, стрелка приближалась к 8.

– Скоро подъем, – ответила я.

– Я иногда даже радуюсь, что мы встаем так рано, часов в девять под палящим солнцем в палатке было бы невозможно находиться.

– В следующий раз надо будет найти местечко в тени, – я говорила как-то отстраненно, просто отвечая на вопросы, чтобы поддержать беседу, но сама находилась еще в своих размышлениях. Если таковы люди в школе, то какие здесь? Мы каждого знаем только с нескольких сторон, увидеть все его грани удается не всегда, как же в таком случае можно полностью составить впечатление о человеке?

– Настя, – позвала меня уже, видимо, не в первый раз Ксюша.

– А.

– Пойдем, умоемся, раз проснулись, а то потом народ набежит, будет не протолкнуться. Ты меня, вообще, слушаешь?

– Да, да, пойдем, конечно, – отозвалась я, потихоньку начиная вставать.

День шел просто отлично. Оказывается, если не вспоминать про сны и связанные с ними рассуждения, то становится легче. Мы медленно плыли на байдарке по речке. Ксюша впереди напевала какую-то веселую песенку, одновременно усердно работая веслом. А я на автомате то поднимая, то опуская его в воду, любовалась окрестностями.

Речка была прозрачно-голубоватого цвета, а в ней отражалось еще более голубое, плавно переходящее в цвет лазури небо. Облаков почти не было видно, лишь кое-где они появлялись в виде небольших и с виду невесомых кусочков ваты, которые летели и летели куда-то вдаль, подгоняемые слабым ветерком, помогающим справится с жарой.

Вода была как зеркало, отражающее прекрасный момент в повседневной жизни природы. Она застыла, как на фотографии, картинка не двигалась, перемещались лишь мы, чуть нарушая правильность отражения взмахами своих весел. В зеркальной поверхности виднелся и лес, который стоял невозмутимо, охраняя этот участок Земли от чужих глаз. Он был похож на стену, мощную и могущественную зеленую преграду, пройти сквозь которую было под силу не каждому.

Маленькие дети – ручейки, отходили от своей матушки в разные стороны, прокладывая себе дорогу в высокие земляные берега. Их струи бегали наперегонки, весело журча и резвясь под солнцем.

Я услышала звон колоколов, а значит впереди деревня и стоянка. Хотелось ли мне туда? Я бы с большим удовольствием осталась здесь, где не было никаких звуков, кроме всплеска воды. Деревня совершенно иная, нежели город. В ней нет такой суеты, там все друг друга знают, люди живут в гармонии с природой. Я им даже завидую. Каждый день утром купаться в чистой реке, а вечером сидеть и смотреть на закат над лесом, не испорченный подсветкой домов и дорог.

– Ребята, где дежурные? Мы сегодня есть будем?

Все копошились, бегали с места на место, пытаясь что-то отыскать, а может быть, просто им было нечем заняться.

– Да, сейчас. Палатку доставим и начнем.

– Давайте реще, – донеслось с другого конца, – солнце уже садится, а мы еще даже костер не начали разводить.

– Так если ты свободен, то может быть, этим и займешься, – отозвался Егор, запихивая пенку в палатку.

Голос умолк, видимо, ему совсем не хотелось выполнять чужую работу.

– Я могу, – отозвалась Ксюша, она быстро подхватила спички, которые оказались в ближайшем ящике, и побежала к костровому.

– Ксюш, не надо, мы уже скоро сами начнем.

– Мне не сложно, тем более, что мы должны помогать друг другу.

Подойти ли мне тоже или не стоит? Вроде так просто, а приятно всем. Ксюша, она так суетится, везде и всюду ее можно увидеть и это не раздражает людей, а наоборот приносит радость. Бывают же светлые человечки, с которыми только и хочется общаться, не отходить от них ни на шаг. Энергия, эмоции, брызги и всплески радости, которые разлетаются вокруг и ложатся на окружающих. Все насыщаются этой неведомой силой и им становится легче даже тогда, когда совсем плохо.

Я решилась и подошла ближе. Почему я так ленива или застенчива? Ни одно из этих качеств не красит меня.

– Ксюш, нужна помощь?

Девушка взглянула на меня, сверкнула весело глазками, улыбнулась и сказала:

– Нет, но если ты порежешь хлеб, то будет прекрасно, а то эти дежурные неизвестно, когда здесь появятся.

– Хорошо.

Ксюша снова вернулась к разведению костра. Она умело подкладывала палочки так, что вскоре на месте бывших холодных угольков полыхал хороший горячий костер, который было уже не затушить дуновением ветра.

– Можно? – рядом со мной плюхнулась Ира.

– Ну, и дежурные у нас. За них все Ксюша приготовила.

– Мда, – процедила я, смотря на то, как девушка накладывает всем еду большим половником, не думая, что она тоже уже очень давно не ела.

– Сядь, поешь, – вдруг уже не выдержала вожатая, – я думаю, что с этим мальчики точно должны сами справиться.

– Всего несколько человек осталось.

– А потом еще за добавкой пойдут. Отдай им половник, – Егор уже стоял рядом с извиняющимся видом, протягивая руку. Ксюша нехотя, но все-таки вручила орудие готовки парню.

– Хорошо, – она положила себе и села ближе к костру.

– Мне порой кажется, что она работает за весь отряд, причем ничего не требуя взамен. Откуда у нее такая неуемная энергия? – наговаривала мне тихо Рита.

Я не могла на это ответить, сама не понимала, как в этой девушке заключается такая сила и духовная, и физическая. Меня это поражало, при этом я понимала, что, в общем-то, ничего сверхъестественного в этом нет, что я тоже могла бы быть впереди всех, но что-то меня держало и тянуло назад. Может стоит наконец оторваться и взлететь? Но тело больно тяжело, а руки слишком слабы, поэтому должно пройти немало времени, пока организм подстроится и будет способен на взлет. Время. Как много времени…

Я приоткрыла глаза. Серый потолок. А чего я ждала? Радужных стен? Хотя, постойте, какие-то блики были на стене, сбоку от меня, я повернула голову в другую сторону. О, чудо! Я давно не была настолько поражена. Передо мной висела рама, а в ней яркие краски. Просто так, в хаотическом порядке мазки кистью, хотя я точно не знаю, чем именно была исполнена эта картина. В ней не было смысла для других, даже для критиков и любителей – импрессионистов, здесь нельзя было увидеть закономерность в наложении рисунка, нельзя было разглядеть задумку неназванного автора, это просто набор цветов, но настолько ярких, что резало глаз. Чтобы это ни было – мне нравится, подытожила я для себя и встала. Подойдя ближе, я снова удивилась. Как так, я уже стою рядом несколько секунд, но картина никуда не двигается, она не собирается бежать из рамы или меняться. Что-то здесь не так. Или все очевидно?