Посвящается всем тем, кто открыто или тайно спасает человечество от гибели.

Каждый день, каждый час, в эту секунду.

Часть первая.

Противодействие.

Россия. Где-то на юге.

Конец июня 2010 года.

Назойливая чёрная муха, залетевшая днём ранее в дом, нагло обосновалась в большой тёмной комнате. Ползая по голубым рельефным обоям между серебряными вкраплениями и белыми узорчиками, муха, почистив прозрачные крылья лапками, резко сорвалась в полёт со стены.

Жужжа, насекомое в хаотичной траектории полетело к мебельной стенке. Приземлившись на чёрную плазменную панель, муха недолго поползала по дисплею шириной в полтора метра. Сместившись на рамку стального оттенка, она спикировала на часть мебельного гарнитура, на котором стоял широкоформатный телевизор.

Перебирая шустрыми ножками по песочной поверхности стола, муха залезла на прямоугольный дистанционный пульт управления телевизором. Взмахнув жужжащими крыльями, она облетела мебельный гарнитур в светлом исполнении. Пролетев между рядами старинных книг в однотонных кожаных обложках тёмного оттенка, насекомое обогнула золотую цельную статую Посейдона, стоящую рядом с глиняной расписной свистулькой в форме коня.

Пролетев пару красивых ракушек, привезённых с Карибского региона, маленький красноватый камень горной породы, найденный в пустыне Вади Рам1, муха-разведчик спикировала к полке из выстроившихся в ряд статуэток киногероев приключенческих фильмов и боевиков. Миновав ряд статуэток, жужжащее создание спустилось на полку ниже и село на старенькую, видавшую виды горнолыжную белую маску.

Муха временно затихла цвета линзе горнолыжной макси цвета спелого апельсина, и внимательно осмотрелась вокруг. После назойливое существо взяло курс через пространство кондиционируемого помещения в сторону большой двуспальной кровати низкой посадки.

Там, на бежевой узорчатой простыне, уткнувшись носом в большую подушку, лежало загорелое тело, одетое в семейники советского типа в красный горошек. Покружив над неуклюже лежавшим неподвижным телом, чёрное жужжащее насекомое спланировало вниз и село на щеку. Там оно пробежалось семенящими ножками между родинками на загорелой коже, тронутой лёгкой двухдневной щетиной. Сонное тело от щекотания щеки пришло в себя после бурного вечера, и, нехотя сбив рукой назойливое создание, едва заметно ожило.

– Черт побери, как же болит голова. А-а-а-а! – умоляющим тоном простонал юноша, пуская слюну на узорчатую ткань подушки. Раскрыв один карий глаз, он посмотрел на обои цвета чистого неба, поблескивающие серебряными каплями вкраплений. Раскрыв второй глаз и уставившись на объёмные бордюры под потолком с рисунком из цветов, он почувствовал лёгкое головокружение и неприятный иссушающий привкус во рту. Захотелось пить, или уснуть, а проснувшись не ощущать зудящего недомогания. Распластавшись на узорчатой простыне, как звезда на дне Карибского моря, юноша приподнял свинцовой тяжести голову и мутным взором посмотрел прямо перед собой в большое окно, занавешенное плотной синего цвета шторой. Через бархатистую ткань едва слабо пробивался солнечный свет с восточной стороны Света. Дверь в комнату отварилась и раздетый до семейных трусов юноша посмотрел вправо на вошедшего в комнату.

– Ну что, юный алкоголик, как самочувствие? – вслух проговорила Кристина Бино, улыбаясь до ушей, подходя к большой, но низкой от пола кровати из тёмного дерева. Подойдя к юноше, она склонилась над ним, приблизилась, и, тряхнув головой и чёрными вьющимися волосами, весело проговорила – отцы уже давно встали, а ты всё никак. Хоть помнишь, что вчера было?

– Э-э смутно! – протянул Александр Сокольским, утерев ладонью слюну. Посмотрев на свою любимую извиняющимся тоном, он добавил вслух, глядя на её чёрный топ и коротенькие тряпичные шорты. – Напомни?

– Ты вчера так накачался этим сладким, как компот домашним вином из черешни, что еле доплёлся от стола до постели, чуть не грохнувшись на лестнице. Ты как рухнул в постель, так и заснул. Шорты я с тебя стаскивала – улыбаясь, проговорила Кристина, поглаживая свою загорелую ногу, и смотря на взъерошенные тёмные волосы Сокольского, на отпечаток линии на щеке от подушки и полопавшиеся капилляры на глазах, только что воспрянувших ото сна.

– Походу вчерашний вечер был покруче тех девятнадцати Лонг Айлендов, которые мы с Серёгой осушили в Суши Румбе на Тверской. Хотя выпил-то совсем ничего. Я ничего не говорил лишнего? – проговорил юноша, окидывая просторную комнату с современной мебельной стенкой и плазменным телевизором, красным и белым ноутбуками, лежащими на ламинатному полу под старинным торшером, стоящем в углу.

Новомодная музыкальная система молчала, и не выдавала никаких ритмов. Люстра, которой перевалило за полвека поигрывала начищенным хрусталём под белоснежным потолком. Два мягким пластилиновых кресла цветом в тон обоев, принимающие любую форму тусовались у стены под картиной с несколькими десятками фотографий в однотипных рамках. На них были изображены самые разные моменты жизни Александра Сокольского, в основном начиная со студенческих лет. На противоположной стене от стены воспоминаний расположилась дорогая мебельная стенка, придающая интерьеру комнаты коктейль эпох, дополняя современным старое и разбавляя ценность предметов ушедших десятилетий новым стилем.

– Неа, ты не упоминал того, о чём не следует говорить. А Макса разве тогда не было с вами? – спросила вслух Кристина, вернув на место выбившегося из-под чёрного топика золотого ягуара, висевшего на цепочке, и ощутила то, что все капилляры и сосуды в головном мозгу её любимого работают в натяжном режиме, давая болевой эффект на процессор из сети нейронов.

– Нет, тогда он в легендарной тусовке не участвовал, типа болел. Хотя после неё мы болели ещё хуже – усмехнувшись, вяло заключил Сокольский, вспоминая веселую пятницу и большую шумную компанию в окружении многочисленных юных особ женского пола, когда они ещё были холостяками. Ощущая, как усиленно пульсирует кровь в венах и капиллярах, выстрачивая, словно перфоратор дырку в мозгу, Алекс положил руку на ногу Кристине. Откинув голову на подушку, почуяв ещё большую сухость во рту, юноша спросил вслух – какой расклад на день?

– Ты выглядишь как распаренное полотенчико, какой тебе расклад – усмехнулась юная брюнетка, погладив руку любимого. Тот не вставал с бежевой простыни, лишь откинув тонкое однотонное покрывало.

Рядом с кроватью, на квадратной тумбочке из тёмного дерева на золотистой тряпичной расшивной салфетке стоял бокал воды, наполненный под завязку. Рядом с ним лежал разряженный коммуникатор для связи с агентством Современных Революционных Технологий. Сокольский потянулся к высокому бокалу. Осушив его содержимое до дна, юноша привстал на кровати, свесил ноги вниз. Голова пошла кругом. Сокольский выдохнул и в один момент собрал всю силу воли. Моргнув несколько раз, он добавил вслух – сейчас бы бульона куриного, и всё бы было ёфи-тофи.

– Таки я тебе сварила его, дорогой – проговорила Кристина. Нежно обняв Алекса, она чмокнула его в щёку, добавив шёпотом – почисти зубы первым делом, а то амбре от тебя такое, будто ты беспробудно пил неделю и заедая алкоголь черешней! – И, перейдя на мысленный уровень общения, Кристина добавила – давай приходи в себя. Походу нас ждут дела не только домашние, семейные. Звонил Олег с утра, они определили точное местоположение доктора Мердека.

– И где он? – мысленно спросил Сокольский, ощущая, как мозг собственнолично начинает избавляться от вредных веществ, его опьяняющих. Мысли начали трезветь, скорость импульсов возросла и появилась чёткость, ясность видения картины реальности. Вдохнув сладковатый запах Кристины, юноша мысленно добавил – что ещё он говорил?