От подобного гостеприимства у Володи снесло крышу. Выйдя на крыльцо, он увидел свой Камаз блистающим в лучах восходящего солнца. Вокруг него суетилось несколько человек, все они, так же как и хозяин, были горбаты и одеты в черные запыленные робы, но Владимир и этому не придал никакого значения.

– Ну спасибо, уважаемый, я эту погрузку никогда не забуду. – Владимир громко хлопнул в ладони и начал от нетерпения тереть их друг об друга.

– Не сомневайся, милок, не забудешь. – Хитро улыбнулся горбун и жестом руки, предложил Володе осмотреть машину. – Даже пломбу повесили, так что езжай, ни о чем не думай.

Камаз был начисто отмыт от степной пыли, даже колеса чернели так, будто только с конвейера сошли. Осматривая его, Вова пытался скрыть свое изумление, но надо сказать, что артист из него был плохой. Еще раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, Володя завел Камаз и включил навигатор. На мониторе сразу же отобразился маршрут и расстояние. Все было верно и даже не торопясь, к субботе он будет в Сочи.

Камаз попрощался громким, гулким сигналом и, поднимая клубы пыли, покинул дом горбуна.

Дорога в Сочи была Владимиру хорошо знакома, и он не особо слушал подсказки навигатора. Астраханские степи сменились песками Калмыкии, а их, в свою очередь, сменили поля Ставрополья. Переночевать Владимир решил на стоянке в Кропоткине, здесь он бывал частенько и всех знал.

Припарковавшись, он привычной дорожкой направился в до боли знакомое кафе, в котором заведовала тетя Валя. Он любил бывать у нее, уж очень хорош был ее борщ, но на пути в кафе его остановил монах. Полноватый мужчина преклонных лет был одет в монашескую рясу, на шее на голубой ленте висел золотой крест, из-под серой шапки торчала пышная копна седых волос, плавно переходящая в бороду, свисающую до груди.

– Доброго вечера тебе, сын мой, не уделишь старому попу пару минут?

– Конечно, святой отец. – Владимир всегда с особым пиететом относился к священнослужителям, хоть особо верующим он и не был. – Чем могу помочь?

– Да путь я держу в один монастырь на побережье, недалеко от Туапсе, вот и ищу, кто бы меня туда подбросил.

– В монастырь? Я как раз в Сочи еду, так что могу подвезти, без проблем. – Пожав плечами и практически не задумавшись, ответил Владимир. – Пойдем, отец, угощу тебя ужином, а утром тронемся.

– Храни тебя господь, сын мой. – Монах перекрестил Владимира и взяв его под руку, пошел вместе с ним в кафе тети Вали. – Только ужином я тебя угощу, и не смей отказываться.

– Но…

– И даже слушать ничего не хочу, сынок. Ты мне, я тебе.

Спорить Владимир не стал и позволил монаху оплатить свой ужин. Спать пришлось в кабине вдвоем, а так как спальник был один, Володя вежливо уступил его монаху, а сам скрючился на сиденье.

Спать было неудобно и с первыми лучами солнца, Володя тронулся в путь, почти сразу проснулся и поп.

– А чего везешь в Сочи, сынок? – Попивая чай и закусывая его баранкой, спросил монах.

– Да продукты разные, я толком и не знаю. – Не сводя глаз с дороги, ответил Владимир. – Тебе действительно интересно, или так, для разговора?

– Ну, дорога длинная, день только начался, так что да, для разговора. – Улыбнулся старик, предложив баранку Вове. – Интересная, наверное, у вас жизнь, у дальнобойщиков? Везде бываете, все знаете.

– Есть такое дело, отец Ануфрий. – Закурив, ответил Владимир. – Кому-то такая кочевая жизнь по душе, а кто-то не понимает в чем соль.

– Так в чем же соль, Вова?

– А соль, отец, в том, что ты, либо любишь это, либо нет. Вот смотри, я простой человек, денег и времени на путешествия нет. А тут и путешествия и денег платить не надо, я за баранкой всего пару лет, а уже всю Россию объездил. – Вова говорил долго и рассудительно, рассказывая отцу Ануфрию о своих странствиях и всевозможных приключениях в дороге. – Опять же, дорожное братство. Случись чего, в рацию крикнешь, обязательно кто-то да откликнется.

– И не страшно?

– А чего бояться, отец. Ты вот, тоже кочуешь по святым местам. Раз тебе не страшно, чего мне бояться?

– Ну, на старого монаха мало кто позарится. Чего с меня взять-то. – Допив чай и поудобней развалившись в кресле, промямлил Ануфрий. – Я святой человек, кто меня обидит, гореть тому в аду, так и живем.

– Если ты про это, так за мной глаз всевидящий смотрит. – Вова ткнул пальцем в навигатор. – Все эта жестянка знает. Куда еду, зачем еду, когда еду. Остановлюсь не там где нужно, сразу звонок. Сверну не на том повороте, опять звонок. За тобой господь присматривает, а за мной спутник.

– Ну раз так, то действительно страшиться нечего. А на погрузках не обманывают? Вот, например, на той где ты только что грузился, не обманули?

– На этой точно нет. Такого радушия, я еще не встречал. – Не придав значения очередному интересу отца Ануфрия к этой поездке, выпалил Володя. – Накормили, напоили, спать уложили, так бы каждый раз и зарплата не нужна тогда.

– Смотри, Володя, в тихом омуте черти водятся, слыхал? – С хитрым прищуром прошептал Ануфрий. – Может они так тебе мозги пудрили, что бы ты про груз особо нечего не расспрашивал?

– Да нормально все там, отец. Вон, документы в папке, пломба на воротах, все по высшему разряду.

– Не возражаешь? – Отец Ануфрий посмотрел на черную папку, лежащую на полочке над сиденьем. – Красивая папочка.

– Да смотри ради бога, ничего в ней интересного нет, так, накладные разные, да путевые.

Монах взял папку и, положив ее на колени, нежно погладил. От папки веяло холодом, и старец даже чихнул. Он попытался открыть ее, но чихнул вновь, затем второй раз, третий. Ануфрий уронил папку и начал чихать без остановки. Вот только он был здоров как бык, а сейчас из носа полились сопли, в горле запершило, и поднялся сильный озноб.

– Ты чего это, отец? – Запаниковал Владимир, видя, как монаха начала трясти лихорадка. – Ты подожди, сейчас я тебя в больничку в миг доставлю.

Вова вдавил педаль газа в пол и Камаз, заревев, ускорился. Ближайшая деревенька была километрах в пяти, и уже через несколько минут Володя остановился у больницы. Все это время отца Ануфрия одолевала дикая лихорадка, он постоянно задыхался, чихал и кашлял. Его состояние не на шутку взволновало Владимира и когда монаха на носилках увезли, он продолжил стоять возле больницы. В ожидании известий о состоянии здоровья Ануфрия, Вова накручивал круги возле Камаза, куря одну сигарету за другой.

Через некоторое время, показавшееся Владимиру вечностью, из больницы вышла молодая медсестра в белоснежном халате, отороченном черной строчкой и серебряными пуговицами. Ее смоляные волосы были стянуты в тугой хвост, а губы накрашены яркой алой помадой.

– Это вы привезли священника? – Спросила она, подойдя к Володе. – Не волнуйтесь, худшее уже позади.

– А что случилось-то? Вроде сидел здоровый, а потом как начнется.

– У него случился анафилактический шок. Это хорошо, что вы так быстро среагировали, а то помер бы он в дороге, это я вам, как медик говорю.

– И что теперь? К нему можно?

– Нет, он сейчас в реанимации, но не беспокойтесь, его жизни уже ничего не угрожает. – Девушка достала руки из карманов и Владимиру бросились в глаза ее черные ногти с серебряными звездами. – Поезжайте, а если захотите увидеться, то на обратном пути можете заехать. Еще неделю точно, мы к нему никого не пустим.

– А деньги? Может денег оставить нужно? – Продолжал нервничать Володя. – Или купить чего? Лекарств там каких? Фруктов?

– Да не переживайте вы так. Успокойтесь. Ничего не нужно, мы всем его обеспечим, и едой, и медикаментами. Вы, вообще, ему кто?

– Да в принципе никто. – Пожал плечами Вова. – В попутчики он мне напросился и только.

– Ну и все. Езжайте, а мы о нем позаботимся. – Девушка протянула Володе визитку. – Здесь номер нашей больницы, звоните, врач расскажет вам о его самочувствии.

– Большое вам спасибо. Я обязательно заеду на обратном пути.

Девушка мило улыбнулась и помахала Вове на прощание рукой.