Этот текст попал мне в руки случайно. В прошлом году отдыхали на Алтае. Много ездили с места на место, много снимали. Зимой 2020-го, просматривая летние фотографии на компьютере, на одном снимке я вдруг обнаружил надпись. Прямо на скале позади себя. Огромную. На месте мы ее как-то не заметили. Странную такую, напоминающую то ли электронный адрес, то ли затейливый шифр. Белой краской внутри красного треугольника. Отчего-то вдруг стало тревожно. Место то – совсем не для туристов. И вышли мы на него случайно. Погода была прекрасная, ничего там такого рукотворного не запомнилось. Странно.

Ввёл эту абракадабру в поисковик – ничего. Что в принципе было ожидаемо. Я и забыл бы все это, если б не то, что произошло через три дня.

А через три дня позвонили из службы доставки, название которой не скажет вам ничего, и через пятнадцать минут курьер уже фотографировал меня с бандеролью. Я что-то спрашивал, мне что-то отвечали, я в чем-то расписался и закрыл дверь.

В бандероли лежала пачка тонкой, но непривычно прочной, словно пластиковой бумаги, испещренной мелко напечатанным нижеприведенным текстом. Опоясывающую крестом сиреневую бечёвку скреплял странный металлический кругляш. С лицевой стороны его был вытиснен треугольник со сжатым кулаком, с обратной – знакомая надпись…

ЧАСТЬ 1. СОВА НА ГЛОБУСЕ.

Иду вперед силой веры своей в лучшее, а путь расчищаю сомнением.

М.Пришвин

ГЛАВА 1. ПРЕЛЮДИЯ.

Лето 2039 г. Подмосковье.

Она лежала на спине. Слегка подведённые, широко раскрытые глаза что-то изучали на белёсом потолке. Разбросанные в разные стороны руки. Загорелые крепкие ноги, оголившиеся из-под чёрного «в горох» платья.

Из уголка бескровных скукожившихся губ стекала бледно-розовая пена.

***

Весна 2039 г. Южный Урал.

Огромная стрекоза с хрустом шлёпнулась на оранжевый тент палатки. Изнутри её тень напоминала какое-то фантастическое животное. Присмотревшись, я догадался, что это всего лишь брачующаяся парочка. Весна! Щепка на щепку лезет!

– Нравится мне твой коммуникатор, – сказала Даша, задумчиво теребя моё остывшее хозяйство.

– Всем нравится, – хмыкнул я, – не только симпатичным медичкам. Я и сам к нему за столько лет как-то привык. Сработались, можно сказать.

Наверное, стоило промолчать. По грани хожу. Но, во-первых, циникам живется проще. Во всяком случае, тем, кто на самом деле является таковым, а не пытается изображать. А во-вторых, Дашуля – уролог и видела всякое. На работе. Наверное.

– Бабник ты, Львович, – вздохнула она. – Сидит в тебе животное… какое-то.

– Кролик? – предположил я, ухмыляясь и прислушиваясь в свою очередь к организму. Рановато. М-да, уже не двадцать… И даже не тридцать.

– Ты точно не кролик, – Даша даже улыбнулась. – Ты скорее котик. Серьезный такой котяра. А может, все-таки переедешь ко мне? Я буду тебя кормить.

Началось! Вот зачем спрашивается?

Я выдержал волнительную паузу («считать до десяти, смотреть насмешливо прямо в глаза, но ни в коем случае не улыбаться») и гордо заявил:

– Мужчина – животное умное. Само себя прокормит.

Напрягшаяся было в ожидании ответа, Даша отвернулась в сторону. Я понял, что перебарщиваю. Надо исправляться.

– На хрена я тебе сдался, Дарья Васильевна? Я же не домашний!

– Ты весёлый. С тобой легко. Этого пока достаточно.

Я усмехнулся на многообещающее «пока». Даша сообразила, что сболтнула лишнего. Заёрзала, складывая сброшенную в суматохе одежду. Мне осталось только развести руками и состроить торжествующее выражение типа: «Вот! О чём я тебе и говорю! Какая тут может быть совместная жизнь!?»

«Пока», видите ли! А там, мол, посмотрим… Ага… Плавали, знаем.

Прокрастинация в наших суровых условиях не может растягиваться на полжизни! И натягиваться эластичной совой на личный глобус тоже… не может. Но «серьёзнеть», определяться и окольцовываться не хотелось. Один пожилой крендель с Дашкиной больницы объяснил это тем, что мой специфический образ жизни (отсыл, конечно же, шёл к работе) стоит как черепаха на трех слонах-гормонах.1 Букет которых где-то там преобладает и спасает в экстремальных ситуациях. Но назидательно диктует организму хронические пофигизм и непостоянство. Соответственно смена рода деятельности поспособствует и стабильности в личной жизни. Самому, мол, захочется. Дом, семья, собаки-кошки. Думай, мол. Или сгоришь раньше времени. Даже если и уцелеешь.

Ага! Уже бегу. Виртуальная реальность кубов безопасности и удобное кресло с контрабандным кофейком. И всегда позитивная натянутая улыбочка. Шестичасовой рабочий день. Перерывы на обед, одни и те же коллеги – такие же улыбчивые идиоты в белых рубашечках, сладкие мечты о скором корпоративчике. Фу, бля! Изыди!

Какой-то из слонов ожил и видимо растормошил своих друзей: я вдруг почувствовал сразу несколько сильных запахов (цветочных духов, травы и деревьев), фоновые звуки усилились… Я с интересом посмотрел на Дашину коленку и придвинулся. Она делано вытаращила глаза и облизала губы. Между третьей и второй перерывчик небольшой…

Внезапно совсем рядом раздались деликатное покашливание и знакомый голос Саныча:

– Даколов, бля! Хрена ли ты коммуникатор отключаешь? Мне вот нешиш делать, кроме как пеленговать тебя… по всяким лесопаркам. Срочно шуруй к Савельеву! На семнадцатый объект. Они все сейчас там.

ГЛАВА 2. МАМА-РУССКАЯ, ОТЕЦ-ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ.

«Все» – это сам Савельев, руководитель службы безопасности Уральского отделения промышленно-финансовой группы (ПФГ) «Осинцево», мой непосредственный и единственный начальник. Хотя некоторые штатские считают иначе. Также присутствовал его московский коллега Бритнер, которого я опознал не сразу, ибо вживую никогда не видел, и местный главчекист, а точнее полковник государственной безопасности Евграфов.

Такое сочетание должностей, да еще в одном месте, очно, не по телесвязи, способно привести в состояние замешательства… или паники. Естественно тех, кто способен задуматься.

Я же был предупрежден, а потому напряжение (да и любопытство, что уж там!) удалось скрыть за благожелательной улыбкой.

– Здорово, Макарка! – несколько натужно поприветствовал меня шеф, и я понял, какой линии в предстоящем разговоре следует придерживаться. – Всё по углам с девками щемишься?

– Отпуск! – пожал плечами я. – Имею право… И возможности.

На этом месте следовало ехидно подмигнуть стареющим ахвицерам, но я решил их пожалеть. Возраст и потенция – это дело… деликатное, невзирая на чудеса союзной фармакологии. Шеф-то ладно, привык к подъёбкам, а вот Евграфов, сука, злопамятный. И ещё неизвестно, зачем я им понадобился. Крайний раз командировка обернулась такими приключениями… Просто ух!

Прелюдия закончилась, я смотрел на них, они – на меня. Москвич – изучающе. Он тоже видел меня впервые. Хотя? … Да нет, вряд ли.

Потом они переглянулись, Бритнер одобрительно кивнул Савельеву и тот начал:

– Макар Львович Даколов, 2005 года рождения, русский, образование: высшее…

– Почему тогда Львович? – прищурился Бритнер. – Мама – русская, а папа – юрист?

Гы-гы-гы. Смешно. Всё вы прекрасно знаете. Евграфов даже хотел что-то пояснить по своей линии, но я его опередил:

– Всё проще. Не папа – юрист, а дед – приколист. Думал, что такое имя облегчит папе жизнь.

Давно исполняемая заготовка прошла на ура. Все трое подвисли в недоумении.

Я продолжил:

– Ну, Лев – царь зверей, а ви шо таки имеете в виду?