– А я не буду говорить красиво, – сказал Радик. Пока говорили Колян и Павлик, а я их слушал, он успел допить остававшуюся водку. – Я тебя, Степан, просто люблю. Как мужик мужика. За то люблю, что с тобой всегда можно выпить и поговорить. Ты настоящий, а это очень ценное по нынешним временам качество.

Мимо скамейки, служащей нам питейным столом, цокая высокими каблуками, прошла девушка, лицо которой скрывал толстый слой макияжа.

– Ух, хороша сучка! – глядя вслед девушке, Радик шумно всосал воздух сквозь стиснутые зубы. – Ух, кровь моя горячая! Ничего с собой поделать не могу – как вижу красотку, так сразу мне ее подавай, без вариантов. Я отказов не принимаю. Меня если девушка попробует, то ее потом за уши не оттащишь – как за наркотиком приходить будет. Кстати, парни, поделюсь с вами одной хитростью. Если девушка в гостях соглашается надеть тапочки, которые ты ей предложил, то это, считай, зеленый свет. Можно ее хоть прямо в прихожей приходовать. А если от тапочек отказывается, то такую фригидную дуру лучше сразу за дверь выставить.

– Спасибо за совет, Радик. Только скажи, зачем ты крышку от бутылки в рот сунул? – спросил Колян.

– Черт. Я думал, что это конфета, – Радик, сохраняя пьяную невозмутимость, выплюнул пробку. – Бухать, трахаться… Я вот еще конфету хочу. И я ее получу, не будь я Раду Эмануэлевич Андрианумеарисата младший.

Радик схватил со скамейки бутылку пива и побежал.

– Куда это он? – спросил я.

– Видимо, за конфетой, – Павлик пожал плечами

– С ним все будет в порядке?

– Скорее всего, нет, – Колян зевнул и добавил: – Если мы его не спасем.

– А мы его спасем? – спросил я.

– Этого шоколадного алкоголика-недомерка? Конечно, спасем, – ответил Павлик. – Только вот пиво допьем, и сразу на выручку отправимся.

13

– Если Радик спьяну не забыл, что хочет конфету, то искать его надо в магазине, – сказал Колян.

– Логично, – согласился Павлик. – Он убежал вон в ту сторону, поэтому предлагаю такой план: пойдем туда же и будем заходить во все магазины.

– Здравствуйте. К вам маленький черный человеческий окурок не забегал недавно? – спросил Колян у продавщицы в первом попавшемся по дороге магазине.

– Угу. Бутылку свою гадскую разбил, скотина такая, – продавщица угрюмо кивнула на пол, где вокруг бутылочных осколков растекалась пенная лужа.

– Наша Маша громко плачет

Уронила в речку пиво

Тише, Машенька, не плачь

Пить тебе не стоит больше

Если ты уже бутылку

Удержать в руках не можешь, – пропел Колян.

– А он у вас конфеты купил? – поинтересовался Павлик.

– Ага, щас ему, конфет, – фыркнула продавщица. – Он мне магазин засирает, денег, говорит, у него нет, а я ему конфет? Шиш ему с маслом!

– Парни, дело дрянь, – сказал Павлик. – Спасение пьяного рядового Радика без денег, но с желанием получить конфету – это очень опасное приключение. Я обязан спросить, готовы ли вы к такому испытанию?

– Русские своих не бросают, даже если те из Африки, – ответил Колян. – Правильно, Степаныч?

– Правильно, – согласился я. Возможно, таков был эффект алкоголя, но мне очень захотелось принять участие в опасном приключении. У меня даже появилась уверенность, что Радик на самом деле убежал не за конфетой, а именно навстречу этим приключениям.

Расспросы продавцов в следующих пяти магазинах не дали никакого результата.

– Чтобы найти Радика, нужно думать как Радик, – Колян наморщил лоб. – Так. Я миниатюрный пьяный негр с пышными бакенбардами. Мне до зарезу нужна конфета. Куда я за ней отправлюсь, если не в магазин?

– На елку, – выпалил Павлик.

– А чего не на пальму? – усмехнулся Колян.

– Я про новогоднюю елку подумал, которую для детей устраивают, – пояснил Павлик. – Ну, когда сначала какое-нибудь дурацкое представление с Бабой Ягой, снеговиком, Дедом Морозом и прочей чепухой, а потом подарок – мешок конфет.

– Спасибо, Павел, но давайте будем думать с учетом календарных реалий. Сейчас у нас на дворе октябрь. Где в октябре водятся конфеты? Только фабрику «Красный Октябрь» не надо предлагать.

– На праздновании Хэллоуина, – вспомнил я. – Сладость или гадость.

– Занятная мысль, – согласился Колян. – Радику даже костюм карнавальный не нужен – он и так как будто в костюме бабуина. Но известно ли нашему бабуину о традициях Хэллоуина?

– Должно быть известно, – сказал Павлик. – Он мне как-то приносил диск группы Helloween послушать.

– Допустим. И где нам в таком случае его искать?

– В самом страшном месте, – предположил я. – Ведь праздник-то жуткий.

– На кладбище что ли? – спросил Павлик. – На призывном пункте военкомата или в кожно-венерологическом диспансере?

– Павел, ты опять со своей колокольни смотришь, – Колян покачал головой. – Место должно быть страшным не для тебя, а для нашего маленького Пушкина. И такое место в Москве – это…

– …футбольный стадион перед матчем «Спартак-ЦСКА»! – хором воскликнули Павлик и Колян.

– И что, сегодня будет такой матч? – спросил я. Хоть футболом я никогда не интересовался, прекрасно понимал, что с чернокожим парнем могут сделать национально озабоченные болельщики этих двух славных команд.

– Да, на Черкизовском стадионе, – Павлик посмотрел на часы. – Времени в обрез.

– Значит, помчали, – заключил Коля.

14

На платформе станции метро Черкизовская оказалось полно милиционеров и футбольных болельщиков, от красно-белых и сине-красных шарфов которых рябило в глазах. Мы бегом поднялись по эскалатору, выскочили на улицу и, лавируя между неспешно бредущими группами фанатов, помчались к стадиону. Чем ближе мы подбирались ко входу, тем плотнее становилась толпа болельщиков. Когда до ворот оставалось метров пятьдесят, мы окончательно застряли в гуще широкоплечих бритоголовых молодых людей.

– Есть соображения, как в этом стогу отыскать нашу кучерявую иголку? – спросил Колян. Павлик кивнул и, сложив рупор из ладоней, закричал: – Ра-а-ади-и-ик!

– Вот ведь русский лес – заблудливый и беспощадный, – вздохнул Колян и тоже принялся выкрикивать имя потерявшегося товарища. Закричал и я.

Мы кричали и кричали, но Радик не откликался. Тем временем, все желающие попасть на матч успели пройти за ворота стадиона, и улица опустела.

– Хватит орать. Мы либо ошиблись, либо опоздали, – сказал Колян охрипшим от крика голосом.

– Ущипните меня, – прохрипел Павлик. Колян послушно щипнул его за руку.

– Вы это тоже видите? – Павлик показал пальцем куда-то за наши с Колей спины. Обернувшись, мы не увидели ничего необычного – улица как улица, да вестибюль станции метро.

– Смотрите, вон там, на столбе рядом с лужей.

Подняв взгляд, на фонарном столбе под самым плафоном я увидел фигуру.

– О, наш клиент, – обрадовался Колян. – Пошли, будем брать.

Мы подошли к столбу и задрали головы.

– Радик, спускайся, – крикнул Павлик.

– Не могу, – голос Радика, руками и ногами обхватившего жирафью шею столба, был таким тихим, что я его еле различал.

– У тебя что, любовь с этим столбом что ли?

– Нет. Я забыл, как спускаться, – прошелестел Радик.

– Есть два способа, – сказал Колян. – Первый – двигаешь конечностями и постепенно сползаешь вниз, а второй ускоренный – разжимаешь руки-ноги и…

– О-па! Смотрите, парни, бабуин, – гогоча, к нам приблизилась компания из четырех молодых людей. Очевидно, они не интересовались футболом, и матч «Спартак-ЦСК» их волновал гораздо меньше, чем сидящий на столбе Радик. – Ишь, как по пальмам соскучился. Может, его в зоопарк вернуть надо?

– Идите, куда шли. Это наш бабуин, – сурово прохрипел Колян.

– Ты что-то вякнула, плесень? – самый высокий, широкоплечий и пузатый парень из четверки навис над Коляном.

– Мой коллега намекнул, что мы тут без посторонней помощи справимся, – сказал Павлик. – Проваливайте. Не то рискуете нашими бананами подавиться. Они у горилл, вроде вас, обычно поперек глотки становятся.