Правитель Ориона, не обращая внимания на действия своей команды, пошел в другом направлении. Он стал настойчиво обшаривать заросли кустарника и речных растений, бурно растущих по всему периметру острова. В тот момент, когда у него уже не оставалось надежды засечь свое сбежавшее рабочее тело, он уловил очень знакомый ему мысленный процесс, во всем отличающийся от остального жизненного фона, который излучали местные формы жизни. Серебристо – матовый клубок, немедленно рванул в этом направлении и …., как нельзя вовремя. На поверхность реки, откуда то из под широких зеленых лопухов вырвался спонтанный гейзер воздушных пузырей. Затем из воды с шумом и гортанным глубоким вздохом вырвалась мокрая голова сбежавшего вожака. Разбрызгивая мелкие брызги и воду в разные стороны он попытался вдохнуть побольше воздуха в свои истощенные легкие. Самец задыхался на самом деле. Еще секунда, и он потерял сознание, а мощное сердце становилось, перестав молотить, как мельничные жернова. Выпуклые глаза примата закатились, а его ослабевшее мощное тело стало безвольно погружаться назад под воду. От перенапряжения и потери кислорода, у примата была серьезно нарушена деятельность нервной и сердечной систем. Что и привело к клинической смерти свободолюбивой гориллы.

Зорк спешил, как мог. Он чувствовал, что сигнал, исходящий от мозга гориллы угасает с каждой секундой. Однако, до тонущей обезьяны было еще очень далеко. Как только он приблизился на доступное расстояние, вихрь серебристых снежинок на всей возможной скорости ринулся внутрь гориллы, прямо на ходу беря под свой контроль все органы млекопитающего и одновременно его мозговую деятельность. Погружающийся под воду самец, моментально захлопнул свою пасть, и по команде хозяина зажал пальцами широкие ноздри. Сердце вожака вновь заработало, прогоняя по артериям кровь, некоторое время назад, обогащенную кислородом при его последнем непроизвольном вздохе. Энергетический пришелец взял под контроль всю сеть нейронов головного мозга, не позволяя произойти процессу отмирания нервных окончаний. Одновременно, легкие обезьяны заработали в полную мощь, принудительно выдавливая прямо к гортани попавшую в них воду. Как только корпус тонувшего вновь появился над водой, вожак зашелся в протяжном кашле, извергая из себя блевотину и ранее непроизвольно набранную внутрь тела речную воду. Мощные лапы понесли тело животного прямо к берегу.

- Ну, с возвращением сынок! Что же ты так неосторожно ушел в одиночное плаванье, – совсем без злости обратился Зорк к своему пленнику.

- Пошел ты, – совсем, как то по человечески, бросил тот ему в ответ. Вожак стал медленно приходить в себя, не понимая, как ему удалось выплыть из под воды. Здоровая зверюга помнила, лишь о том, как она неистово гребла своими мощными лапами находясь глубоко под водой, в стремлении совершить сложный маневр который, самец самостоятельно рассчитал и заранее продумал, находясь на вершине дерева. В сознании мелькали красочные картины подводного мира и последние моменты его жизни. Его сознание помнило, как он доплыл до берега и там утонул, так и не выбравшись из реки. Он хорошо представлял, что совершил нечто такое , чего не совершал еще не один примат в жизни на его родной планете.

- Ты меня никогда не удержишь,- заорал разгневанный раб на своего хозяина.

- Ты меня не покорил!

При этом, примат вновь стал сопротивлялся, попытаясь взять контроль над своим телом. Но тщетно!

Он лишь глухо зарычал, и Зорку потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить, как тому это удалось сделать. Раньше эмоции обезьяны никогда не прорывались сквозь контроль носителя энергии. “Это что-то новенькое!”, – пронеслось в сознании хозяина. “И мыслить начали, и сквозь наш контроль прорываются. Того и гляди выйдут из повиновения. Надо будет обсудить с экипажем, не заметили ли и они чего-либо подозрительного у своих подопечных “. Горилла, руководимая чужой волей медленно вылезла на крутой берег и хорошенько откашлялась, прочищая горло и легкие от попавшей внутрь воды и рвотной массы. Все, что он съел за последнее время, вышло наружу. Потом вожак, стоя на четырех конечностях, отряхнулся на манер большой лохматой собаки вышедшей из воды, при этом обильно разбрызгивая в разные стороны впитавшуюся в густую шерсть влагу. Горбатая спина гориллы была вытянута вверх, и лишь костяшки передних конечностей едва заметно касались земли.

Зорк, на мгновенье, перестав общаться со своим пленником и дабы не терять времени, послал мысленный сигнал своему экипажу, вызывая их к себе. Коптер, прочесывающий густую чащу, тут -же откликнулся на сигнал сбора, и ринулся на зов своего лидера. Парни, рулившие к Зорку, считали, что он уже потерял свое рабочее тело. Они перебирали в уме, кого же ему предложить взамен, из тех, кто до нужной поры находился в креокамерах. Среди плененных приматов, находящихся в анабиозе, остались лишь самые щавые образцы. Каково же было их удивление, когда подлетев к высокому берегу, они увидели на его вершине свирепого самца – вожака их стаи, пребывающего в полном сознании и здравии.

Почти все из них не только почувствовали радость, исходящую откуда то из глубины их рабочих тел, но и вполне считываемые их разумом эмоции и даже отрывочные мысли своих рабов. Их смысл в общих чертах сводился к тому, что они очень рады тому, что свирепый лидер стаи, вновь вернулся к исполнению своих обязанностей и они могут вернуться к процессу обучения. О каком обучении идет речь, никто из носителей энергии так и не понял, но каскад выплеснутых низшими существами эмоций был очень мощным. Кое-кто из обезьян даже взвизгнул и выкрикнул громкие, вполне членораздельные фразы. И это было чем-то новым в их поведении. Носители энергии, конечно же, быстро урезонили своих подопечных при помощи шоковой терапии и подавления поведенческих рефлексов, но факт остался фактом. Обезьяны повели себя как-то странно.

Пока коптер совершал разворот, и посадочный маневр Зорк пытался наладить контакт с вожаком стаи, который за последнее время, по пока неизученным обстоятельствам, в несколько раз развил свою мысленную деятельность. ТО, что обезьяны скрывали от своих хозяев, вылезло наружу совершенно случайно. Если бы не эта трагическая гибель самца и последующая за этим клиническая смерть, то Зорк, и его товарищи, ничего бы об этом не узнали. Феномен превращения животного в разумную особь за столь короткий срок был, сюрпризом для лидера энергетического мира. Для него было неясно, как вообще такое могло произойти.

- Ну и давно вы стали самостоятельно мыслить, – вновь обратился к своему рабочему телу правитель Ориона.

- Не ваше дело, – последовал грубый ответ.

- И все же, мне очень интересно, с какого времени вы стали мыслить не так, как раньше?

- Когда у вас появилась первая разумная мысль?

- Это не важно, – последовал неохотный ответ.

Несмотря на видимое сопротивление, правитель Ориона, решил выяснить все до конца. Примату придется ответить на все его вопросы, несмотря ни на что.

- Я понимаю, что у вас были и до этого разные методы общения между собой и даже низший интеллект, но разумных мыслей мы никогда, вплоть до сегодняшнего дня от вас не улавливали.

- То, о чем вы думали и как обращались, друг с другом имело совсем другую подоплеку.

- Мысленные сигналы, которые исходили от вас, были связаны с борьбой за место в стае, разделе обязанностей и влияния друг на друга, удовлетворением своих естественных потребностей и желаниями, связанными с претензиями сексуального характера.

- Но сейчас ты примат вполне осознанно обратился ко мне, как к равному, а не как вьючное домашнее животное, блеющее в ответ на удар хлыста погоньщика. Как мыслящий к мыслящему.

- У тебя есть имя? Как к тебе обращается?

Примат – Мыслящий, ответил но не сразу.

Это было и понятно. Он только что боролся за свою свободу. Почти убежал, а затем утонул и умер.

Он точно знал, что он умер, ведь его сердце остановилась, после чего жизнь прервалась. Он видел как провалился в бездну. Туда откуда не возвращаются. Он часто видел, как тонули в воде его сородичи, на родной планете.