И ВИДЕТЬ СНЫ...

В Аджимушкайских каменоломнях есть "детская комната", в которой рядом с крохотными могилками лежат облупленные игрушки. Переплывая на пароме Керченский пролив, увозя с собой на память кусок ржавой колючей проволоки, я мысленно разговаривала с людьми, оставшимися в каменоломнях. - Ребята! говорила я им. - Представляете ли вы себе, какие вы счастливые? Уехавшие за тридевять земель от дома, буднично говорящие: "Еще тонн сорок-пятьдесят грунта - и мы у цели", с трудом унимающие дрожь в руках, - счастливые! Может быть, последние Иваны, помнящие свое родство. Выполняющие последнюю волю умерших, о которой говорят ваши находки - записка в кармане рядового Степана Чебененко: "Я не большой важности человек, я только коммунист-большевик и гражданин Советского Союза. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья и сестры, что эта смерть была борьбой... ", строки из дневника Александра Серикова: "Прошло шесть часов, а нас душат и душат... Человечество земного шара! Люди всех национальностей! Каменоломни полны газового дыма... Родина! Не забудь этого!"Сериков, Чебененко, многие другие надеялись, что о них не забудут. И вы, ребята, не забыли...

Вдруг мне вспомнилось письмо подруги - все у нее в жизни вроде сложилось: ребенок здоровый, работа доходная... Но, оказывается, этого мало! "Смотрю, - пишет, - на мужа и завидую ему белой завистью, аж под ложечкой сосет: у него есть Дело, дело всей его жизни, ее духовный смысл. А я... а мне как жить?.. "Так вот, ребята, вы нашли свое Дело. А к чему я обо всем этом написала? К тому, что, кажется, поняла, почему мне снится война. Потому что никакая война не окончится, пока не обретет покой последний из ее героев. Я хочу спать спокойно.