– Эй, ты! – крикнул он. Застенчивость уже не мучила его.

Самбо оглянулась. Следователь стоял на крыльце, красный от волнения и сердито вытянув из грубого пиджака тонкую шею. На голове его топорщилось множество прямых вихров.

– Чего ты сбежала?! Самый решительный момент, а она исчезла куда-то!

– Ну… психанула немножко. Ты не обращай внимания. А почему «решительный момент»?

Петя страшно вытаращил на нее глаза:

– Почему решительный момент? А ты что, не понимаешь? Ты не понимаешь, что между брызгами на стене и мокрым полотером есть… эта… как ее… прямая связь!

– Связь?

– И теперь не понимаешь? Ведь это полотером полы в кухне мыли и забрызгали стены! Щетки вращались и брызгали!

Самбо сцепила руки на животе и втянула голову в плечи.

– Ой, слушай!.. Верно ведь!.. – как-то испуганно проговорила она.

Следователь по-прежнему стоял на крыльце. Он уперся кулаками в бока.

– Если мы сумеем завладеть полотером, твоя сестра завтра же будет разоблачена. Если, конечно, это она моет пол.

Самбо по-прежнему смотрела на него.

– Дак-ти-ло-ско-пи-я! – отчеканил следователь. – Знаешь, что это такое?

Самбо молча покачала головой.

– Одним словом, надо исследовать отпечатки пальцев на электрополотере.

– Гм! А ты умеешь?

– Не умел бы – не говорил. Пошли!

У Маши был свой ключ от квартиры. Вернувшись, они застали Ксению Ивановну в передней. Она надевала перед зеркалом шляпу.

– Успокоилась, красавица? – уже добродушно сказала она. – Вот и прекрасно! Но все-таки относительно полотера мы еще поговорим. Вечерком, когда все соберутся. Одной мне как-то не под силу с тобой разговаривать.

Лицо у Маши покраснело, глаза расширились, но Петя уже совсем освоился с ней. Он взял ее за руку и увел в комнату.

– Спокойно! – сказал он, прикрывая дверь. – Пусть бабушка уйдет, тогда начнем действовать.

Ждать пришлось долго. Слышно было, как бабушка проходит из передней в комнату и обратно, щелкает замком сумочки, позвякивает ключами. Петя вспомнил, что давно хотел задать Маше один вопрос.

– Слушай, почему все так дружно подозревают в разных проделках именно тебя? Только ты по-честному скажи: это что, несправедливость или у них есть какие-нибудь причины?

Самбо подумала и сказала, что причины, пожалуй, все-таки есть.

– Во-первых, у меня, как папа говорит, преобладают мужские интересы.

– А именно?

– Например, я увлекаюсь техникой… Потом, моих родителей за драку в школу вызывали. Особенно неприятно было, когда я Морозову плечо вывихнула.

– Так! Дальше!

– Ну… еще у меня есть такая черта… Я, например, запустила в комнате ракету из пленки и спалила ею занавесь. Все утверждали, что это я сделала, а я твердила, что ничего подобного.

– Боялась, что попадет?

– Ну да еще! Ничего я не боялась. Просто разозлилась, что все сразу подумали на меня.

– А потом как же?

– А через неделю созналась. Когда всем надоела эта история.

И Самбо добавила, что так повторялось несколько раз, что такой уж у нее особенный характер.

– Если меня по-хорошему спросят, кто это натворил, я тут же честно признаюсь. А если сразу скажут: «Ну конечно, это Машкиных рук дело», я назло все буду отрицать, а через несколько дней все равно расскажу правду.

Петя хмыкнул. Он сказал, что при таком характере старшей сестры Люся и правда может безнаказанно вытворять все, что угодно.

– А то нет! – дернула плечами Самбо. – Тут вся моя трагедия и заключается. Заноза пользуется, что мне никто не верит, и преспокойно брызгает грязью на стены.

Петя опять взъерошил свои вихры.

– Маша! Давай вот прикинем: зачем ей это нужно?

– Я сама все мозги над этим вопросом свихнула.

– А может быть, это не она?

Самбо широко развела руки.

– Ну а тогда кто же, в самом деле? Ну ведь не мама же, не папа, не…

Дверь приоткрылась, в комнату заглянула бабушка.

– Я пошла. – Она, улыбаясь, обратилась к Пете: – Благодаря внучке я могу хоть прогуляться, а потом уж в кино. Начала было полы натирать, а теперь, оказывается, и отдохнуть можно. До свидания, молодой человек! Заходите к нам!

Как только бабушка ушла, ребята бросились в комнату, где она натирала полы, но электрополотера не оказалось. В стенном шкафу они его тоже не нашли. Они обнаружили полотер на подоконнике в кухне: Ксения Ивановна положила его туда сушиться.

Маша посмотрела на полотер, на Петю… В ее голосе снова появились недоверчивые нотки.

– Ну и как же ты будешь их исследовать, отпечатки пальцев?

Петю ее тон не смутил. Машка еще не слышала о его магнитной кисточке, и это только обрадовало его.

– Ты вот что, – проговорил он негромко, но твердо, – ты смотреть смотри, но не вздумай и пальцем прикасаться к полотеру. Понятно?

Самбо кивнула и притихла.

«Спокойно! Главное, не суетись!» – сказал он уже не вслух, а мысленно. Он извлек из кармана пластмассовую коробочку, магнитик, лупу и разложил все это на подоконнике; он снял пиджак и повесил его на спинку стула; он засучил рукава клетчатой рубашки.

– Так! Приступим!

Детектив открыл коробочку, сунул в нее магнитик и тотчас вынул ее с повисшей на нем темно-серой кисточкой. Петя понимал, что сама ручка полотера уже захватана Ксенией Ивановной и ею заниматься не следует. Он принялся осторожно водить кисточкой по дюралевой трубе, на которой держалась ручка. Самбо стояла за его спиной и дышала ему на правое ухо.

– Смотри! Смотри! – прошептала она через минуту. – Ой!.. А я ведь не верила… Думала, что все это врут про тебя.

Под магнитной кисточкой на блестящем металле появлялись темно-серые пятна. Петя не слышал, что прошептала Маша: он был слишком озабочен. Труба под самой ручкой была очень захватана, множество отпечатков пальцев накладывались друг на друга, сливались в одно большое неровное пятно. Может быть, опытный человек и разобрался бы в этой путанице, но Пете она ничего не говорила.

Вдруг Петя сообразил, что Машина сестра – девочка маленького роста. Вынимая полотер из стенного шкафа, она должна браться за трубу не под самой ручкой, а где-то значительно ниже. Петя стал водить кисточкой по всей трубе. Почти всюду появлялись овальные пятна, но это уже был не тот сумбур, что получился возле ручки. Среди отпечатков смазанных, наложенных друг на друга можно было видеть отпечатки отчетливые, ничем не испорченные. Петя прервал свое занятие.

– Помоги-ка! – сказал он.

И Маша сразу поняла, что надо делать. Она взялась за ручку, Петя взялся за самый полотер, и оба перевернули его так, чтобы можно было обработать трубу с другой стороны. После этого Петя снова взялся за кисточку.

– Смотри: маленькие! – сказала Самбо.

Среди отпечатков пальцев взрослого человека стали появляться отпечатки значительно меньших размеров. Петя перевел кисточку в другое место, и тут… тут и он и Маша перестали дышать.

На совершенно чистом металле появился один маленький отпечаток, рядом с ним – другой, затем третий и четвертый. Это был прекрасный след не только кончиков пальцев, но и всех фаланг и выпуклых частей ладони.

– Видала! – тихо сказал детектив.

Самбо кивнула.

– Попалась, Заноза! – так же тихо сказала она.

Петя поднес к отпечаткам лупу.

– Наклонись! Видишь – узоры? Это папиллярные линии. Теперь тебе надо получить отпечатки пальцев своей сестры, и, если узоры совпадут, тогда все – она разоблачена!

– А как их получить, эти отпечатки?

– Чернила для авторучки есть? Только синие надо, а не черные. Намажь ей чернилами пальцы, не очень густо, подожди, чтобы чернила высохли, потом слегка смочи лист гладкой бумаги и прижми к нему ее пальцы.

Ничего себе работка! – воскликнула Самбо. – «Намажь ее пальцы, дай высохнуть, намочи бумагу, прижми ее пальцы…» Так она мне и позволит все это над ней проделать. Она такой визг подымет – держись!

– А ты на хитрость ее возьми, скажи, что хочешь фокус показать…