Он учился легко и охотно, справляясь со сложными заданиями за несколько часов, и лишь изредка для решения той или иной задачи ему требовался целый день. Вопросы, которые он задавал своим наставникам во время дискуссий на различные темы, всегда касались самой сути обсуждаемых проблем и были лаконичны и обдуманны.
Однажды он проснулся в незнакомой комнате. Убранство ее было столь же простым и строгим, как и в прежней келье, хотя размерами она намного превосходила ее, У порога его нового жилища стоял Шимони.
- С этого момента и до выполнения задачи, которая будет перед тобой поставлена, тебе запрещается говорить, - сказал черноризец.
Миламбер кивнул и молча последовал за Шимони, который провел его по длинному лабиринту коридоров, пока они не очутились в той части здания, где ему еще не случалось бывать. Они поднялись по высокой лестнице, на последней площадке которой, под самой крышей, находилась низкая деревянная дверца. Шимони толкнул ее и вышел наружу, ведя за собой Миламбера. Мастер и ученик стояли на плоской вершине башни. Из середины ее к небу вздымалась огромная каменная колонна, опоясанная спиралью из вырубленных в камне ступеней. Миламбер поднял голову к небу, но не смог разглядеть вершину этой гигантской иглы, устремленной ввысь. Существование подобной колонны опровергало по меньшей мере несколько из тех законов физики, что преподал ему Шимони. Но у него не было оснований усомниться в се реальности. Более того, черноризец недвусмысленно дал ему понять, что он должен взойти на ее вершину по спиральной лестнице.
Миламбер поспешил выполнить его приказание. Преодолев несколько витков лестницы, он обнаружил, что его воспитатель ушел и плотно прикрыл за собой низкую дверцу под крышей башни. Тогда он стал озираться по сторонам. Зрелище, представшее перед его взором, поражало своей величественностью.
Вокруг него раскинулся целый лес башен - высоких и низких, квадратных, круглых и прямоугольных, широких и узких, каменных и деревянных. Некоторые из них, подобно той, на которой он находился, не имели крыш, над другими поднимались каменные и деревянные навесы или яркие светящиеся купола, многими были перекинуты прямые или арочные мосты. Bсe башни, которые он видел перед собой, вырастали из прямоугольного сооружения невероятных размеров, простиравшегося на многие мили во все стороны. Он знал, что здание, где ему довелось прожить несколько лет, огромно, но действительность превзошла все его ожидания.
Далеко внизу он не без труда рассмотрел узкую полоску травы, росшей вдоль бесконечного фасада этого дворца-исполина, со всех сторон окруженного зеленовато-голубыми водами озера. Вдали, у самого горизонта, угадывались смутные очертания гор.
Он продолжил свой путь к вершине.
Поворот. Откуда ни возьмись налетел вихрь - ветры со всех четырех сторон света. Каждый из них принес с собой неповторимые запахи. Влажный, удушливый воздух юга, где рабы, изнемогающие от непосильного труда на плантациях, акр за акром осушали болота, спиливали верхушки нгагги и умирали от ран и истощения. С востока вместе с бризом долетели победные песни воинов Турила, которые нанесли поражение отряду цурани в пограничной стычке. С севера потянуло холодом. Оттуда донесся стук копыт огромных стад тюнов. Но этот грозный звук внезапно перебил звонкий серебристый смех молоденькой купчихи, жительницы далекого запада: она пыталась завлечь в свои сети домоправителя, молодого робкого юношу, снедаемого вожделением и страхом, пока муж ее пребывал в Тусане, куда отбыл по торговым делам.
И снова ароматы востока - специи, фрукты и рыба. Эти запахи донеслись сюда с рыночной площади Янкоры. А южный ветер заполнил его ноздри благоуханием цветущих садов, к которому примешался запах морской воды. С севера вновь пахнуло снегом, стужей и вековой тоской. У каждого ветра было свое дыхание, свой звук и цвет, свой вкус. Все вместе они составили для него яркую и образную картину окружающего мира.
Поворот. Он посмотрел вниз и внезапно увидел глубокие шахты, прорытые рабами. Здесь разрабатывались скудные залежи металлов, отсюда шестиногие нидра вывозили на поверхность телеги, груженные углем для обогрева жилищ и камнем для нужд строительства.
Но под этими шахтами, в глубине земли располагались пещеры и ходы гораздо более древние. Некоторые из них образовались одновременно с самой планетой, другие являли собой остатки прежних городских построек, ныне позабытых и покрытых вековыми наслоениями земли. Взор его проник еще глубже, туда, где царил нестерпимый жар, где шла нескончаемая борьба между первозданными силами. Раскаленная лава стремилась вырваться на поверхность, сломив сопротивление своих холодных и неподвижных собратий - камня и земли. А еще ниже пульсировали, сплетаясь между собой, силовые линии, проходившие сквозь самое сердце планеты.
Новый поворот, и неожиданно для себя он очутился на крошечной открытой площадке. Его восхождение закончилось. Он стоял теперь на вершине каменной колонны. Миламбер осторожно переместился в самую середину круга, диаметр которого был меньше, чем его рост. Он призвал на помощь всю выдержку и мужество, обретенные им за годы учения, чтобы удержаться на этом маленьком пятачке и не рухнуть вниз, под давшись слабости и головокружению.
Миламбер огляделся по сторонам. Башни, которые он видел прежде, теперь были скрыты густым слоем облаков. Он остался совершенно один в бескрайнем, необозримом пространстве.
Поднялся ветер, и внезапно каменная игла стала раскачиваться. Он осторожно взглянул вниз. Башня, из середины которой вздымалась гигантская колонна, казалось, тоже пришла в движение. Он стал балансировать на гладкой площадке, чтобы не потерять равновесие.
Густые темные тучи заволокли небо. Вокруг замелькали вспышки молний. Через несколько мгновений раздался оглушительный раскат грома. Этот свирепый ураган непременно столкнул бы Миламбера вниз, в безбрежную пучину, разверзшуюся под его ногами, не обратись он к тому неисчерпаемому источнику силы, что таился в недрах его души. В эту решительную минуту схватки с судьбой он призвал на помощь свой уал, зная, что лишь с его помощью сможет одержать победу над теми враждебными началами, что стремились уничтожить его.
