Оля же – высокая, голубоглазая брюнетка с волосами барби, все время расчесанными и густыми (как будто мама только и делала, что чесала ее все свободное время) была прелестна в свои четырнадцать лет не только внешностью, но и родством с не менее красивым и статным пастором Лютеранского прихода Святого Евангелия. Ее отец был настоящим лидером не только для вдов и сирот, он вел за собой всех, умных и способных, мужчин и женщин, подростков и стариков. Герой моего романа все свое внешкольное время проводил с этим человеком. Неудивительно, что Оля попадалась ему на глаза чаще чем я, и в свете великого пастора выглядела иначе, чем могла бы, будь она из моей семьи.

Сейчас я понимаю, что у нее тоже были комплексы, небольшая грудь, большой вес (в связи с ростом), тихий голос. Для кого-то это плюс, но видимо тот мальчишка рэпер не оценил Олю по достоинству, чем развил в ней неуверенность в себе.

Я же старалась изо всех сил. Комплексы настолько пожирали меня с головой, что даже составить список невозможно, так их было много. Я ревела каждую ночь, а днями превращалась в воительницу, снова красилась, одевалась и нацепляла на себя улыбку, чтобы казаться хоть чуток привлекательнее бревна.

Это правда, не смейтесь. Ну ладно, я тоже смеюсь. Это забавно сейчас смотреть на свое прошлое с позиции зрелой самодостаточной женщины, зная, что можно было сделать тогда и все поменять, а тогда все казалось таким нерешаемым, серьезным и терзающим.

Если сейчас машиной времени перенестись в свои двенадцать лет, я бы занялась спортом, поставила себе брекеты, это было еще бесплатно. Пила бы витамины, бегала по утрам, отрастила волосы, которые также расчесывала. Заставила бы родителей продать сырую холодную квартиру и переехать в благоустроенную. Перешла бы в другую школу, занялась танцами.

Занимала бы первые места на соревнованиях и мой ПИАР стал бы серьезнее пиара пастора, а уже тем более его дочери.

Помните, куда важнее привлекать внимание к себе своими достоинствами, а не чужими.

Был один случай, который я никогда не забуду, как вечный позор и клеймо глупости на моей самоуверенности.

Давид, а именно так звали моего героя, ходил на ту же единственную приличную в городе дискотеку, что и я. Он уже тогда тайно от прихожан встречался с Олей, но пока еще не мог отказаться от веселого времяпровождения с друзьями в клубе. Я это знала и считала, что либо сейчас, либо потом будет поздно. Попросила его проводить меня до дому, мол мы из одной церкви, как друг ты обязан.

Он нехотя оставил друзей и мы побрели два квартала по зимней ночи. Он брел, а я летела.

Я просто порхала, была невероятно счастлива, что сейчас кажется просто нелепым. Представляете, я верила и надеялась, что вот сейчас он все поймет.

Увидит, что я красивая, умная, веселая, добрая, крутая, я ведь в свои четырнадцать уже ходила во взрослый ночной клуб, покуривала, выпивала, танцевала, нравилась парням, меня приглашали на медленные танцы, и в целом неплохо прославилась как … кто?

Даже не подберу сейчас слов. У меня была двоякая репутация. Среди моих общих с соседкой знакомых, меня благодаря ее сплетням, считали странной, но смелой дурнушкой. Среди же тех, кто видел меня впервые, я была симпатичной немного легкомысленной острячкой.

Видите, как сильно антипиар может попортить вам жизнь? Нужно было еще тогда разобраться со своей критичной злодружкой, но мне не хватало пороху и ума.

Правда, если бы я, как писала ранее, лет с двенадцати занялась собой более серьезно, откинула лень и начала вкладывать все ресурсы в свой потенциал, то к четырнадцати годам представляла из себя совершенно другую Маргариту. Кстати, так я и от завистливой злой соседки избавилась бы.

Так вот той ночью при свете фонарей и сияющего снега я сделала непоправимый поступок, через который мне приходилось потом годами прорываться, чтобы вообще начать хотя бы смотреть на Давида прямо и общаться.

О ужас, дойдя до моего дома, я сделала шаг ближе. И уже тогда могла понять, что дальше идти не стоит. Он не ответил реакцией.

Из-за его высокого роста, я была вынуждена сделать не очень легкий маневр. Мне нужно было не только притянуть его к себе за куртку, но и встать на цыпочки.

Все это необходимо было сделать за секунду, чтобы в разы сильнее меня мальчик, не сбежал.

Я решилась его поцеловать.

Ну как решилась. Процентов на восемьдесят. Двадцать процентов моей скромности, к сожалению, ухудшили реакцию, и я застыла на полушаге.

Как это выглядело.

Шаг вперед, цыпочки, голова и шея вытянулись вперед и вверх, губы вытянулись в дудочку.

«Дудок» – да-да. Тот самый, только без филлеров, тогда еще про них не знали в российской глубинке.

И я застыла с закрытыми глазами.

Этот миг продлился недолго. Давид отодвинул меня от себя деликатно за плечи, сказал «Так будет неправильно, я не могу». И вежливо попрощавшись, ушел.

«ОМГ!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

Хотите знать, что бы я сделала сейчас?

То же самое. Но довела бы дело до конца. Пока он не опомнился, нужно было завершить начатое, поцеловать и дело с концом.

Скорее всего, он также отказал мне, ввиду своих отношений с Олей, но я вернула бы себе контроль. Я не была бы трусливой и неуверенной девушкой. Сомневающейся в себе.

Для человека важно начинать, изменять и заканчивать дела. Три стадии действий – начать, изменить, остановить. Так он чувствует себя душевно здоровее.

Возможно уже тогда я могла разлюбить Давида.

Ну, например, мы все знаем, что женщинам очень важны детали. Мужчина итак сам по себе менее красив, чем женщина. Даже самый красивый мужчина будет на порядок хуже, чем самая красивая женщина. Чем? Его гениталии будут портить вид в отличие от женских.

Ну правда, этот грузинский образ мало кого привлекает. Карлик нос, практически. Кучерявая челочка переходящая в длинный отвислый нос – чем не образ из фильма ужасов.

Я шучу конечно, для многих этот орган – предмет великого обожания. Но лично я знаю мало женщин, испытывающих восхищение при виде обнаженного фаллоса. Основная масса охает и уводит взор.

Хорошо, еще пара моментов, которые я замечала в мужчинах, что бесповоротно отвлекало меня от любых физических контактов. И это неопрятность. Дурной запах изо рта, козюльки, глазные комочки, зубной налет, запах пота, дурной запах от тела в целом, комедоны, прыщи – все это вызывало и до сих пор вызывает во мне рвотный рефлекс и отвращение.

Помните фильм «О чем еще говорят мужчины?» Одна из героинь, представляя измену мужу, говорит: «Ноги. А ты представь. Фу».

Вот об этом и речь, пока ты не полюбил человека всецело, всей душой, пока не привык к его пукам и козюлям, все эти мелочи будут на первом плане, они будут отвлекать даже от романтических чувств в целом.

Если бы тогда, поцеловав Давида, я почуяла неприятный запах изо рта, или вообще от него, разглядела бы в столь ярком в ту ночь свете козюли, комедоны, комочки в уголках глаз, то думаю, навсегда разлюбила бы приятный образ, и занялась чем-то другим.

Давид, если ты читаешь сейчас данные строки, то возможно, у тебя все было в порядке в те дни, и ты был идеален, а я влюбилась бы еще сильнее. Но пусть это останется тайной. А я предпочитаю думать, что все мальчишки одинаковые. И не будь женщин, вы ходили бы в одних трусах, или голые вообще, не мылись бы неделями, а то и месяцами, пукали, сморкались и курили сколько вам бы захотелось.