— А кто ему докладывает-то, прецептору? Дань платится, рекруты едут, — отчеканил Секай, — Главное, чтоб ереси не было.

Я тактично промолчал. Скорее всего, никто не знает, что прецептор и сам балуется этой ересью.

— Колеса крутятся, деньги мутятся, — весело бросил Матс, хлопнув по борту телеги.

Я только подумал, что настал неплохой момент вызвать Секая на бой. Но тут обоз стал спускаться с холма, и нам пришлось упираться в передние борта повозок, чтобы они не уехали вперед лошадей. Тяжеловозам-то что, им ничего не будет, но вот груз потом собирать по дороге очень не хотелось.

Матс кряхтел рядом, упираясь в телегу. Несмотря на третью ступень, он выглядел не таким крупным, как я. Мне было не особо тяжело, поэтому я успевал и поглазеть по сторонам.

Особенно часто я поглядывал на Секая. Везучий зверь, никак к нему не подкатишь, все время у него дела. Вот и сейчас он, вытянув саблю, так и смотрел на скалы справа.

Не сразу, но вскоре и я заметил, что у меня проснулось чувство опасности — общий фон тревоги вырос. Кажется, в глаза ударили какие-то искорки.

Скалы не были высокими, но их было много. Торчащие каменные останцы беспорядочным лесом уходили далеко вдоль реки, и среди них мог скрываться кто угодно.

Дорога пошла под самым большим креном, и нам пришлось побольше упереться. Даже запряженные тяжеловозы стали тормозить и скользить копытами, чтоб не съехать.

— Секай, голову! — крикнул я, когда резко что-то почуял.

Он подарил мне злой взгляд, а но все же пригнулся — и над его головой пролетела стрела.

— Щиты, нулячьи вы дети! — заорал начальник, вскидывая саблю, а потом пришпорил коня и понесся вдоль обоза.

— Вот уроды, почему сейчас-то? — выругался рядом Матс.

Вокруг раздались крики, заржали лошади. Наша тоже дернулась в панике, но Матс коротко свистнул, и животное послушно замерло. Вот только повозка опасно надавила сверху…

Рядом в борт воткнулась стрела, а через миг чувство опасности заставило меня дернуться в сторону еще от одной.

— Ложись! — крикнул я.

Шустрый Хорек успел пригнуться, и снаряд снес ему шапку.

— А, дерьмо нулячье! — Матс прикрыл руками белобрысую шевелюру.

Повозка, потеряв опору, бесцеремонно толкнула нас в спину. Конь впереди жалобно заржал и стал скользить по дороге, упираясь копытами, оглобли стали заворачиваться.

Мимо нас, чуть не задев телегу, пронеслась другая повозка. Лошадь со стрелой в шее и с безумным взглядом жалобно ржала.

Я не успел проводить ее взглядом, как пришлось упереться в борт еще сильнее — что-то уже сзади давило на нашу телегу.

— Я сейчас тормоз воткну, — Хорек исчез с той стороны.

— Матс, дерьмо нулячье! — мне на плечо сразу надавил двойной вес.

Разбойники выбрали идеальное момент для нападения. Я с легкой надеждой бросил взгляд на далекое поселение — там ведь столько защитников.

Тут по повозке что-то ударило, да так, что она подпрыгнула и накренилась. Мешки посыпались на меня сверху. Я успел отскочить, совсем рядом упал мой щит.

Нашу повозку перевернуло, лошадь тоже кинуло на бок.

Матс ругаясь, бегал где-то за перевернутой повозкой. А в меня прилетело сразу несколько лучей опасности. Сделав несколько кувырков, я вскочил, выискивая врагов. Среди скал появились темные фигуры — и у каждой был лук в руках, они обстреливали весь обоз.

— А, к нулям собачьим, — вырвалось у меня.

Дальше я просто перестал думать, и тело зажило своей жизнью. Повесив щит на руку и перехватив копье, я стрелой понесся к скалам.

— Пери-и-ит! — донеслось сзади.

Я не слушал, лавируя из стороны в сторону. Мимо свистели стрелы. В щит передо мной воткнулась одна, но даже не пробила. Звякнуло железо, и через секунду я оказался уже среди камней.

— А, синяя падаль, — кричит зверь передо мной, отбрасывает лук и тянется к рукояти меча на поясе.

Но он слишком медленный. Мое копье входит ему в грудь, пробивая кольчугу, упирается в перекладину, и я словно таран сношу его.

За спиной зверя маячат еще сообщники, кажется, тут тоже есть всадник. Воин на лошади держит какую-то веревку. Наверняка как раз готовился выскочить, но мое нападение посеяло смуту.

Я ногой спихиваю беднягу с копья — он отлетает, сбив с ног какого-то зверя, а сбоку на меня прыгают еще двое. Поймав удар от одного на щит, я вонзаю копье в лицо второму. Тот замахнулся топором совсем уж неумело, поэтому так и падает со вскинутой рукой.

Я упираюсь в щит и толкаю им, словно тараном. Щит об кого-то ударяется, слышится ругань. Под ноги падает зверь, и мое копье быстро пригвождает его к земле.

— Что это за дерьмо?!?

— Убейте его!

А мне весело. Внутри бурлит какая-то ярость, она разгорается, словно пламя костра. И каждый противник, что спешит ко мне, только подкидывает туда дрова.

Я колю короткими тычками, между скал не размахнешься. И мимо пропустить никого нельзя. Перед глазами летают светлячки, врезаясь мне в грудь, и каждый дарит легкость, помогая быть еще быстрее.

На меня летит всадник, выставив длинное копье, но его лошадь не смогла набрать скорость среди скал — под копытами слишком много камней. Отразив еще пару шальных ударов сбоку, я прыгаю навстречу копейщику, и ныряю под коня. Щит звенит от скользнувшего по нему острия копья.

Мне было жалко ранить животное, и я ударил по ногам лошади древком. Животное, жалобно заржав, споткнулось, полетело кувырком. Где-то, ругнувшись, шмякнулся копейщик.

— Да дерьмо нулячье!

Мой щит схватили, рванули на себя, и я, не глядя, бью туда копьем. Раздался крик, щит сразу отпустили.

Опасность летит со всех сторон, и я едва успеваю на нее среагировать. Удар, выпад, блок, снова удар…

Я экономлю движения, стараюсь убивать сразу. Техника Скорпионов хочет раскрыться, пытается нащупать пределы моего нового тела. Вот только предела нет, и энергия земли струится через ноги непрерывным потоком.

Не сразу я понял, что каждый удар моей руки — это «каменное жало». Мне даже не приходится мысленно ничего проговаривать, копье и так легко пробивает деревянные щиты, и противники с криком отлетают, сбивая друг друга с ног.

— Сюда!

— Стреляй!

Глаза выловили движение сбоку, я подставляю щит — стрела уходит вверх. Но вторая врезается мне в бок, я стискиваю зубы от боли.

Давно меня не ранили…

Через узкий проход между скалами в нашу сторону спешит подкрепление, десятка полтора воинов. Над их головами, как корабль, плывут плечи особо крупного зверя, с огромным топором наперевес.

Боль в ребрах начинает разливаться холодом, и я, недолго думая, решаю закончить все одним ударом. Крутанувшись, я бью копьем по земле, направив всю энергию, что накопил, прямо в толпу…

«Унда ин террам!» — всплыли в голове слова заклинания.

Эффект был колосальный. Я чуть-чуть промахнулся, смазав удар по скале, и с ее вершины вниз сорвался огромный кусок.

Все вокруг затряслось, а у меня потемнело в глазах. Черт, неужели опять помру? Как же так, я ведь вторая мера.

— Перит!

Я обернулся, тяжело дыша и пытаясь рассмотреть, кто меня зовет. Огромным усилием я остановил себя, чтобы не ткнуть копьем в направлении голоса. Правда, не знаю, хватило бы у меня на это сил.

В обморок я так и не упал, но стрела в ребрах не давала мне двинуться. Мороз так и продолжал растекаться по телу. Сил у меня совсем не было, я едва не валился с ног от усталости.

Перепрыгивая через трупы разбойников, ко мне спешил Матс.

— Твою звериную бабушку! — Хорек веселым взглядом смотрел вокруг, едва справляясь с удивлением.

— Второй коготь, нулячий ты сын, — в проходе между скалами показался Секай на лошади.

Я оперся на копье и оглядел поле боя. В просторном закутке между скалами лежало несколько тел, а тот проход, через который спешил еще отряд врагов, весь оказался погребен под камнями.

Ноги отказались меня слушаться, и я тяжело сел на землю. Да на хрен, что такое-то? Неужели применение магии отнимает столько сил? Или это все стрела?