Ее глаза закрылись, и она тихонько всхлипнула, его слова пробудили страсть, которую она, казалось, потеряла на какое-то время. Было удивительно, как он мог заставить ее чувствовать себя, и ей это никогда не надоедало. Она облизнула губы, когда он убрал руку от ее рта и положил ее на другое бедро, притянув ее ближе к себе, его полуэрекция прижалась к ее заднице. Она не могла не стонать и слегка тереться, наслаждаясь шипением удовольствия, которое он высвободил при контакте.

— Что ж, кто-то очень хочет, — сказал он, затаив дыхание.

— Я скучала по тебе, — сказала она, не вздрогнув, не заботясь о том, было ли это слишком личным. Она тосковала по его прикосновениям и вкусу и нуждалась в этом прямо сейчас, в чувстве того, где она была, и в возможности того, что кто-то зайдет к ним, совершенно не касающийся ее.

— Я тоже скучал по тебе, Грейнджер, — прорычал он, позволяя своим рукам скользнуть вниз, пока они не прошли через край ее юбки. Он начал тянуть его, когда они возвращались к своему первоначальному пункту назначения, горячее прикосновение кожи к коже было чувственным и приятным.

— Где ты был? — спросила она после нескольких минут тишины, дыхание перехватило у нее в горле, когда она почувствовала, как ее юбка двинулась вверх, а начало ее трусиков теперь было открыто на воздухе. Он только что-то напевал в ответ, и она могла слышать, как он облизнул губы рядом с ее ухом, от этого движения у нее по спине пробежала дрожь.

— Это не имеет значения, — медленно прошептал он, касаясь указательным пальцем ее клитора над нижним бельем. Ее колени подогнулись, и она использовала стол перед собой, чтобы поймать себя, чувствуя, как его дыхание постепенно учащается.

Она застонала и позволила своей голове упасть на его грудь, слегка раздвинув ноги. Он одобрительно зарычал и один раз хлопнул ее по бедру, желая, чтобы она открыла их шире. Она любила, когда он вот так все контролировал, ее тело гудело от удовольствия от того, как он с ней обращался. Он действительно точно знал, что делать, чтобы возбудить ее и заставить отреагировать на его действия, и тот факт, что она дала ему такую ​​власть над собой, напугал ее и в то же время доставил ей удовольствие.

— Ты думала обо мне, маленькая грязнокровка? — Он зашипел, когда его указательный палец, наконец, накрыл ее клитор, сначала медленно потирая его круговыми движениями. Гермиона беспричинно простонала в ответ, изо всех сил пытаясь выдержать натиск удовольствия. Она закусила губу, когда из нее послышался тихий всхлип, и кивок ее головы стал ответом на его вопрос. Она чувствовала, как он становится тверже у ее задницы, и нарочно терлась о его эрекцию, наслаждаясь его маленьким удовлетворенным ворчанием. Как бы ей ни нравилось заставлять его тоже реагировать на нее, небольшая назойливая мысль не оставила ее в покое, и она судорожно вздохнула, вопрос слетел с ее губ прежде, чем она смогла его остановить.

— Ты был с Асторией? — задыхаясь, спросила она, закрыв глаза и закусив губу, когда почувствовала, как он замер.

— Грейнджер, — сказал он предостерегающе, с небольшой долей раздражения в голосе.

То, как он это сказал, заставило ее замолчать и сузить глаза, в ней внезапно поднялся гнев. Ей не разрешалось ни о чем спрашивать, ни о чем не думать, когда дело касалось его жизни, но он чувствовал необходимость постоянно комментировать ее брак с Роном и дружбу с Гарри.

— Не опекай меня, Малфой.

— Я нет, ты просто меня сейчас чертовски раздражаешь.

— Чувство взаимно.

Он зарычал и оттолкнулся от нее, отступив на несколько шагов.

Глубоко вздохнув, Гермиона наконец позволила себе повернуться и взглянуть на него, и от этого зрелища перед глазами по спине пробежала дрожь. Он выглядел довольно красивым и здоровым, его окружало очень привлекательное сияние, если не обращать внимания на атмосферу раздражения, которая сейчас пыталась взять верх. Несмотря на хмурое выражение на его губах, он действительно выглядел потрясающе: небольшая щетина занимала его подбородок. Его светлые волосы были зачесаны назад, несколько прядей падали ему на глаза, а пальто, которое он носил, в сочетании с его новыми ботинками придавало ему ауру силы.

Она неуверенно выдохнула и заставила свои глаза встретиться с его взглядом, сузив их от любопытного выражения, которое он ей одарил.

— Ты больше не смотришь на меня?

— Ты закончил быть придурком?

— Сука.

— О, как оригинально, Малфой, скажи мне…

—… Не могу поверить, что ты делаешь это снова, уже становится довольно скучно…

—… Потому что я думаю, что имею право знать такие вещи и задумываться о твоей жизни!

— Да.

Она запнулась и несколько раз моргнула, ее мозг пытался обернуться вокруг этого простого слова.

— Да что?

— Да, я был с ней.

— Ой.

Она не должна была чувствовать себя такой собственнической и ревнивой, она это знала, но зеленый монстр был мстительным и сильно укусил ее, практически заставив краснеть.

— Мне пришлось. Она практически вынудила меня пойти с ней, и я решил сделать это, потому что ее скука действовала мне на нервы.

Гермиона один раз выдохнула и облизнула губы, отчасти наслаждаясь этим. Она чувствовала себя школьницей, жаждущей услышать больше сплетен о миссис Малфой и получать от этого удовольствие, но этот момент вскоре прекратился, и ей захотелось дать себе пощечину. Что именно он сделал с ней, чтобы она так себя вела?

— Я рада.

Драко ухмыльнулся и приподнял бровь в ответ на ее ответ, его тело заметно расслабилось. Он всегда напрягался, когда они начинали одну из своих маленьких ссор, и она реагировала на него так же, всегда держась на расстоянии, но повышая голос для эффективности. Казалось, это его взволновало.

—С другой стороны, ты, — протянул он и направился к ней, ухмылка только усилилась, заставив ее покраснеть. — Я скучал по твоей узкой пизде, Грейнджер.

Гермиона захныкала в ответ и по какой-то причине отступила на шаг, ударившись спиной о стол. Она могла слышать собственное дыхание и ничего больше, ее уши наполнялись каким-то гудящим звуком, который исключал все, кроме его чувственного голоса.

— Я скучала по твоему члену, — сумела сказать она прямо, наслаждаясь его реакцией. Ей всегда не хотелось использовать грязные слова, но она знала, как сильно он любит, когда она нарушает правила, его глаза внезапно потемнели, а дыхание стало тяжелее.

Он подошел к ней двумя длинными шагами и снова ударил ее телом о стол, их носы почти соприкоснулись. Его глаза были такими яркими, слишком яркими, что она не знала, как на них реагировать, легкое хныканье потребности вырвалось из ее горла и затерялось в его дыхании.

Казалось, он долго смотрел на нее, их тела подпитывались энергией и притяжением друг друга. Одна из его рук поднялась и обняла ее щеку, заставив ее глаза закрыться. Она прислонилась к его ладони, и ее сердце внезапно забилось, паническое чувство сжимало ее живот и заставляло ее задыхаться.

— Ты такая красивая, — прошептал он, словно в изумлении, и она боялась открыть глаза, не желая, чтобы он исчез или отступил от своего признания.— Это был кошмар, застрял с ней на неделю. Она контролирующая, ревнивая, властная и просто чертовски раздражающая. Она одержима идеей выглядеть безупречно каждую секунду каждого часа, и я задыхаюсь от одного ее присутствия.

Глаза Гермионы расширились, когда она посмотрела на него, ее сердце колотилось от волнения. Она никогда не слышала, чтобы он говорил что-то негативное об Астории или даже говорил о ней в целом, и ей казалось, что он наконец достиг своего предела. Это было почти так, как если бы он щелкнул, и она была здесь, чтобы соединить все это и получить картину, в которой она так отчаянно нуждалась. Он был также несчастен, как и она, и нуждался в этом, чем бы это ни было, так же сильно, как и она.

— Она… не ты, Грейнджер. Бля, никого нет. Ты в моей голове, и я не могу вытащить тебя, несмотря ни на что, — прошипел он и закрыл глаза, делая глубокий вдох.