— Я тоже часто думаю, что было бы, если бы мама осталась жива. Скорее всего, я была бы совершенно другим человеком и, я так думаю, мы бы не познакомились.

— Получается, что не случается, делает нас только сильнее, — заключил Фред.

— Скорее всего, так оно и есть.

Скрип колёс о рельсы разбудил Уизли и оповестил о приезде поезда. Рядом с парнем до сих пор сидела Октябрина, прижавшись к нему и сладко посапывая. За окном уже было темно: из-за зимы вечера наступали раньше. Он дотронулся до лба девушки — он больше не был таким горячим, а её веки больше не подрагивали во сне.

— Принцесса, вставай, — слегка тряся её за плечо, прошептал он.

— Что, уже приехали? — потирая глаза, спросила девушка.

— Как себя чувствуешь?

— Вроде лучше.

— Хорошо, тогда одевайся и пошли.

Он вышел из купе, а Рина быстренько переоделась в школьную форму и надела куртку. Выйдя из купе, она заметила знакомую рыжую макушку и поспешила догнать её.

— Что так долго? — спросил Фреда Джеймс, когда он подошёл к ним.

— Ждал Октябрину.

— И что, не дождался? — спросил Вуд.

— Дождался. Вон она, — он кивнул в сторону, где Рина как раз пыталась протолкнуться сквозь толпу.

— А вот и я, — к ним подбежала Рина.

— Чего без шапки? У тебя только температура спала, — он снял со своей головы шапку и надел ей.

— Ууу, как это мило, — прошептала Роксана. Джеймс с Вудом засмеялись.

— Может хватит? — спросил Фред, но тут же нашел чем отвлечь друзей. — Смотрите, Хагрид.

Подростки обернулись. И вправду, перед ними стоял великан, поторапливая младшие курсы, чтобы они успели до темноты и им было не так страшно.

— Хагрид, — крикнула Роза и помахала ему рукой.

— Роза, — великан добродушно улыбнулся и осторожно направился к ним, то и дело посматривая под ноги.

— Какие вы уже большие. Я вас всех помню ещё на первых курсах. Такими крохами были, — он не удержался, вынул из кармана платок, больше напоминавший скатерть, и вытер побежавшие слёзы.

— Да, Хагрид, мы тоже прекрасно это помним. Но у Рины болит голова, поэтому мы пошли, — нашёл отмашку Фред и, взяв девушку под локоть, повёл её к каретам.

— Очень по-дружески с твоей стороны, — сказала девушка, когда они отошли подальше от лесничего и своих друзей.

— Я ещё успею его послушать, он каждый раз говорит об этом. Слишком сентиментальный, — отмахнулся Фред, помогая ей забраться в карету.

— Зато ты нет.

— На себя бы посмотрела, — сказал он, но вспомнил её недавнее состояние и понял, что больше не хочет видеть, как из её тёмных глаз падают слёзы. Девушка ничего не ответила, только посмотрела в сторону, прежде чем карета двинулась с места.

Хогвартс стал для многих домом. Даже те, кто уже отучился, с радостью возвращаются в стены замка, чтобы вспомнить школьные времена, их выходки и друзей, с которыми всегда было веселее проводить время. Школа с радостью открывала двери тем, кто стремился получить знания, и защищала от посторонних. Это Октябрина поняла ещё в самом начале. Но у всех, даже самых лучших защитников, бывают сбои. Стоит лишь представиться родственником одного из учеников, и замок уже открывает свои двери.

По обыкновению, мало кто с неудержимой радостью и охотой бежал с утра на уроки, да ещё и после каникул. Особенно унылые лица были у старшекурсников. Подростковый организм тратит много энергии на рост, а поэтому чаще они ходят мрачные, сонные и будто измученные.

За гриффиндорским столом лишь Роза сидела хоть и не с улыбкой, но не со страдальческим лицом, как многие её однокурсники. Особенно тяжёлый и серьёзный взгляд был у Снежиной, которая уже будто предчувствовала что-то плохое.

Как и бывало чаще всего, по окончании уроков она спешила в гостиную, но вдали показался знакомый силуэт. Она поначалу пыталась переубедить себя, но с каждым шагом, приближавшим её к мужчине, убеждения становились все бессмысленнее и бессмысленнее. Наконец, оказавшись в двух метрах от него, она остановилась, более не решаясь подойти ближе.

— Здравствуй, папа, — пытаясь скрыть страх, уверенно проговорила она.

— Здравствуй, дочь, — презентабельный, полностью уверенный в себе, лаконичный — такой он всегда был на публике. — Где ты была все каникулы?

— У друзей.

— Я звонил Наринэ, тебя там не было.

— Если бы ты хоть немного интересовался моей жизнью, ты бы знал, что с Наринэ мы уже не общаемся.

— И всё же, мой вопрос остаётся неизменным. Где. Ты. Была? — не выражая никаких эмоций, сказал он.

— Мой ответ тоже остаётся неизменным: у друзей, — разговор перерастает в игру в гляделки: кто отвернётся, тот проиграет.

— У каких? — чуть с нажимом спрашивает он, складывая руки на груди.

— У моей однокурсницы.

— Почему не писала, не отвечала на звонки? Почему ушла, никого не предупредив?

— Не слишком ли ты поздно начал волноваться?

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — сделал шаг вперёд, сокращая расстояние.

— А то что? — спросила, видя кто за спиной отца.

— Ты прекрасно знаешь, что следует за твоим непослушанием.

— Снова запрёшь в комнате? Или опять применишь огненную плеть?

— Да ты, дрянь, — он замахнулся, но возглас за спиной немедленно остановил его.

— Мистер Снежин! — крикнул Фред и подбежал к нему, чуть закрывая собой Октябрину. — Имени не знаю, но да ладно, — шутливо произнёс он.

Шутник против взрывного человека. Джеймс стоял неподалёку, на всякий случай держа палочку в кармане наготове.

— Это ещё кто? — спросил А́льберт.

— Фредерик Уизли, приятно познакомиться, — он протянул руку, но мужчина брезгливо взглянул на него, не пожав её.

— Неважно, — протянул Снежин, смотря на дочь. — Собирай вещи, мы уезжаем.

— Что? Нет! Ни за что! — вскрикнула Октябрина. По щеке покатилась слеза.

— Простите сэр, но она никуда не поедет! — Фред резко сменил выражение лица и теперь источал полную уверенность.

— Мальчик, не лезь не в своё дело, — мужчина хотел отодвинуть его в сторону, дотронувшись до плеча, но Уизли резко схватил его за руку, не давая прикоснуться к себе, и встал прямо между отцом и дочерью. Парень был выше почти на десять дюймов, отчего он смотрелся морально наравне со взрослым мужчиной.

— Я вам не мальчик. И повторю вновь: Октябрина никуда не поедет с вами.

— С чего ты вообще взял, что можешь лезть в дела моей семьи?

— Потому что теперь не вы, а я её семья, — Фред поднял правую руку, на безымянном пальце которой было простое золотое кольцо.

Лицо Альберта сменилось на полное непонимания, но тут же оно покраснело, желваки заходили на челюсти, на лбу появились гневные морщины, а самого его затрясло от переполняющего гнева.

— Как ты посмела?! — гаркнул он, пытаясь пройти к дочери, но парень тут же отошёл, пряча девушку за спиной.

— Она моя жена, и вы, кем бы ни приходились ей, не имеете права повышать на неё голос! — спокойно сказал Уизли.

— Фред, — сказала Рина, но теперь ни один из мужчин не посмотрел на неё, отчего она сразу умоляюще взглянула на Джеймса.

— Ты совершаешь ошибку, мальчик.

— О нет, я её уже совершил. Только я не считаю, что то, что я сделал предложение вашей дочери, было ошибкой. Мы расписаны, у нас обоих штампы в паспортах, и вы с этим ничего не сделаете.

— Ошибаешься, мальчик, ошибаешься. И ты ошибаешься, если надеешься, что этот сосунок сможет защитить тебя, — последнюю фразу он сказал Октябрине и тут же чинно, но быстро зашагал в противоположную от них сторону.

— Фред, — девушка сразу же прижалась к парню, как только он повернулся к ней.

— Всё хорошо, — одну руку он положил на её поясницу, а второй начал гладить по голове. Когда она подняла на него заплаканные глаза, он переместил руку с головы на щёку, большим пальцем вытирая крупную слезу, выкатившуюся из её глаза. — Ну всё, не плачь. Пожалуйста, — последнее слово он прошептал и, чуть наклонившись, поцеловал в лоб.