Картер последовал за ним через лабиринт коридоров, заглядывая в хорошо обставленные комнаты, пока они двигались. Повсюду были свежие цветы.

   Снаружи дом казался большим. Внутри он был огромен. Несмотря на то, что он был сравнительно новым, он обладал обширной твердой аурой старинного великолепия; Картер считал это хорошим строительным вкусом и преобладающим использованием дорогих пород дерева и камня для строительных материалов.

   Эрих провел его через широко открытые французские двери в крошечный Эдем, полностью окруженный высокой, безукоризненно подстриженной миртовой изгородью. Живая изгородь окружала море камелий, олеандров, гвоздик и бесчисленных ботанических чудес, которые Картер не мог назвать.

   Сверху и вокруг все было из стекла, защищавшего от речного бриза, запаха города и сохраняющего внутри то, что было… теплицей.

   Посреди моря цветов стоял богато украшенный фонтан. Рядом с фонтаном стоял стол и четыре стула. Один из стульев был занят невысоким широким мужчиной. Лицо было поседевшим от возраста, но все еще красивым в точеных тевтонских чертах. Глаза были пронзительно-голубыми под густыми темными бровями, которые не соответствовали гриве стально-серых волос.

   "Вы Картер?" Голос был хрипловатым, как будто он выкурил пачку сигарет за последний час.

   «Я Картер».

   «Несколько лет назад я бы просто застрелил тебя и похоронил в Гавеле».

   «Несколько лет назад я имел бы дело непосредственно с вами, и мне бы не пришлось иметь дело с мальчиком».

   При слове мальчик Эрих вышел вперед, сжав кулаки.

   «Эрих, садись», - прошипел старик. "Он прав."

   Эрих сел. Картер тоже. Ханс-Отто наклонился вперед, и в его жестких голубых глазах блеснул озорной огонек. "Тебе нравится мой сад?"

   «Прекрасно. Цветы красивые».

   «Хорошо. Если ты умрешь сегодня вечером, я увижу, что ты получишь лучший букет. Почему ты стоишь мне таких денег?»

   «Потому что я хотел с тобой поторговать, а у твоего сына каменные уши».

   "Итак. Что у вас есть? Что вы хотите?"

   Картер подвесил портфель к столу и открыл его. «У меня Оскар Хесслинг».

   Старик быстро пролистал бумаги, но Картер понял, что ничего не упустил. Когда он закончил, он закрыл чемодан и тем же движением ударил Эриха по лицу.

   "Думмкопф!"

   "Папа…"

   "Заткнись! Убирайся с моих глаз!" Когда Фойгт-младший ушел, Ханс-Отто снова посмотрел на Картера, постукивая по футляру. "Кто ты?"

   "Кто-то очень важный".

   «Ты, должно быть, перевернул моих людей с ног на голову. Это», - он сильнее нажал на футляр, - «это, я бы убил кого угодно ради этого.

   «Герр Фойгт, - Картер медленно закурил, говоря низким модулированным тоном, - если я хочу, чтобы кого-то убили, я делаю это сам».

   Жесткие голубые глаза Фойгта прищурились, затем он кивнул. "Да, я думаю, ты бы стал".

   «Мне нужна информация и тело… живое, если возможно. Я хочу знать, кто его нанял и кто тот стрелок, который пытался убить американца Стефана Конвея».

   «Я не нанимал его».

   «Меня бы здесь не было, если бы я думал, что ты это сделал. Когда ты узнаешь, кто стрелял, мне нужна твоя помощь, чтобы найти и поймать его».

   "Согласен. Что еще?"

   «Я еще не знаю. Может, что-то… может, ничего».

   Ханс-Отто был человеком быстрых решений. Старые глаза моргнули один раз, а большая голова резко поднялась. "Эрих!"

   "Да?"

   «Дай мне телефон и немного пива. Какого пива ты хочешь, Картер?»

   «Голландского, это дороже».

   "Голландское пиво! И двигайся!"

   Картер услышал, как молодой человек вбежал в дом, и откинулся на спинку стула. Его догадка была верной. Если кто и мог узнать, кто и где был стрелок, так это Ханс-Отто Фойгт.

  * * *

   Анна Пальмиткова постучала в дверь. Ее сразу открыли, но только чуть чуть. Свет не горел, и лицо в щели было в тени.

   "Да?"

   "Фройлейн Райнеманн?"

   "Да."

   «Я только что разговаривала с тобой по телефону».

   "Заходи, быстро!"

   Анна Пальмиткова выскочила в дверь. Она была быстро закрыта и заперта за ней. Как только включился свет, она спустилась в затонувшую гостиную и, расцветая, повернулась лицом к другой женщине.

   "Кто ты?" - спросила Урсула, сжимая полупустой стакан виски двумя дрожащими руками.

   «Кто я, не имеет значения. Уверяю вас, у меня есть материалы, которые я так неопределенно упомянула по телефону».