Даркус позвонил в звонок и, когда прогудел сигнал, толкнул дверь и вошёл в просторный вестибюль с мозаичным полом, как в церкви, и величественной парадной лестницей.
– Шикарное место! – сказала Вирджиния, рассматривая лепнину на потолке. – Этот профессор Эпльярд богатый?
– По-моему, не особенно, – ответил Даркус. – Просто он очень давно здесь поселился – раньше это не было так дорого. Он вообще-то старый. Профессор работал с папой в Музее естествознания до того, как ушёл в отставку.
Поднявшись на самый верх, они увидели, что дверь в квартиру номер пятнадцать открыта. На пороге стоял худой старик в сине-сером одеянии, похожем на пижаму. Он смотрел на детей поверх очков в форме полумесяца, съехавших на самый кончик носа.
– Никак, это сын Бартоломью? – Старик от удивления так высоко поднял брови, что кожа на лбу собралась глубокими складками. – Как ты вырос! Что ты здесь делаешь?
– Здравствуйте, профессор! Нам нужно с вами поговорить, – сказал Даркус. – Это очень важно и срочно.
– Тогда входите, входите. – Профессор провёл детей в квартиру. – Знаете, я был очень рад услышать, что Барти вернулся, а то я уже начал беспокоиться. Нехорошо уезжать в экспедицию, никому ничего не сказав. Всех напугал!
Даркус поморщился. Папа всем говорил про выдуманную им экспедицию, и Даркус поражался, как люди этому верят. Когда папу спрашивали про запертую комнату, он преспокойно отвечал, что вообще туда не заходил, произошла ошибка, а газеты раздули тайну века. Люди понимающе кивали и говорили: «Нельзя верить всему, что пишут в газетах».
– Ты не познакомишь меня с друзьями? – спросил профессор Эпльярд.
– Простите! Это – Вирджиния, это – Бертольд.
– Приятно познакомиться, Вирджиния. – Профессор пожал ей руку. – И с тобой тоже, Бертольд.
– Это честь для меня, профессор!
– Ну, поехали! – хмыкнула Вирджиния.
И Бертольд сейчас же насупился.
– Итак, юный Катл, ты пришёл по поручению отца?
– Вроде того.
Даркус отвлёкся, разглядывая стены прихожей, – они были сложены из стеклянных террариумов. В каждом светилась белая, зелёная или красная лампочка, была насыпана земля, росли какие-то растения и в каждом обитали разные виды беспозвоночных. Даркус заметил сверчков, цикад и разнообразных жуков, в том числе усачей и майских хрущей.
– Ух ты, тарантулы! – Вирджиния прижалась носом к стеклу одного из террариумов. – Розовенькие!
– Да-да! – рассмеялся профессор Эпльярд. – Так, дети, не хотите ли подкрепиться? Я как раз собирался ужинать.
– Умираю с голоду! – ответила Вирджиния.
– Вот и чудненько, но почему бы вам сначала не выпустить своих халькосома кавказуса, – он ткнул пальцем Даркусу в грудь, – лампирида и сагра буквети[8]? – Старик улыбнулся Вирджинии и Бертольду.
Друзья уставились на профессора во все глаза.
– Откуда вы знаете про наших жуков? – спросил Даркус, вытаскивая из-за шиворота Бакстера.
Профессор Эпльярд захлопал в ладоши от восторга, глядя, как жуки приземляются на ладони своих друзей.
– Я всю жизнь наблюдаю за насекомыми. Могу заметить движение усиков в тридцати шагах, хотя, признаться, впервые вижу в качестве среды обитания человеческих детёнышей. Сагра буквети был вообще на виду – я его заметил, как только вы вошли. Лампирид выглядывал у Бертольда из-за уха, а что касается твоего, Даркус, халькосома кавказуса, его рог торчал сквозь джемпер. По размеру, форме и цвету ро́га можно с точностью определить, какого вида жук.
– Его зовут Бакстер, – сказал Даркус.
– На редкость крупный экземпляр. Откуда он у тебя?
Друзья переглянулись.
– Вот как раз об этом мы и хотели поговорить, – ответил Даркус.
– Что ж, надеюсь, вы не будете против – я хотел бы пока поместить ваших друзей вот в этот пустой аквариум – для безопасности.
Профессор поднял крышку аквариума, дно которого было посыпано кусочками коры.
– У меня в доме есть насекомые, которые живут на воле, и среди них попадаются хищники.
Даркус посадил Бакстера в аквариум. Ньютон влетел туда сам, а Марвин заупрямился.
– Отпускай! – Вирджиния потрясла рукой над аквариумом, но блестящий красный жук вцепился намертво. – Да ладно тебе, Марвин! Это же ненадолго.
Марвин нехотя отпустил руку девочки и плюхнулся Бакстеру на спину. Потом задрыгал задней лапкой, словно подгоняя Бакстера.
– Ха, смотрите! – Вирджиния приплюснула нос к стеклу. – Марвин катается верхом на Бакстере!
Марвин помахал ей передними лапками.
– Пока, Мелкий, до скорого!
Профессор Эпльярд нахмурился, внимательно рассматривая жуков.
– Прошу за мной, кухня там.
В кухне пол был паркетный, все шкафчики и разделочный столик располагались вдоль одной стены, так же как и раковина, а посередине стоял низкий прямоугольный деревянный стол и вокруг него лежали разноцветные подушки для сидения. Профессор достал из холодильника две тарелки и поставил на стол.
– Садитесь, пожалуйста! – Спохватившись, старик взял с полки мисочку с густой тёмно-коричневой жидкостью. – Не забываем ореховый соус!
Все уселись на подушках, скрестив ноги по-турецки. Бертольд насторожённо приглядывался к тарелкам.
– Так о чём вы хотели поговорить? – спросил профессор Эпльярд.
– Э-э… Простите, профессор, это кальмар или осьминог? – ответила вопросом на вопрос Вирджиния. Она потыкала пальцем зажаренные до черноты кусочки на тарелке.
– Ни то ни другое! Это темпура[9] из тарантулов. Низкое содержание холестерина, высокое содержание протеина и к тому же удивительно вкусно!
– Вы едите пауков?! – с ужасом прошептал Бертольд.
– А это? – выпучила глаза Вирджиния.
– Шашлычки из сверчков, – улыбнулся профессор Эпльярд. – Мои любимые!
– Это и есть ваш ужин? – изумлённо спросил Даркус.
– Да, я увлекаюсь энтомофагией.
– Эн-то-мо-фа-гией? – по слогам переспросил Даркус.
– Энтомофагия – это поедание насекомых, – со смешком пояснил профессор. – Хотя, строго говоря, тарантул относится к арахнидам, то есть паукообразным.
Даркус поморщился.
– Ну что ты, Даркус! Питаться беспозвоночными, по сути, ничуть не более странно, чем животными других видов. Птицы их едят, а ты ешь птиц. В твоем пищеварительном тракте наверняка находятся многие крошечные существа, которых ты проглотил и не заметил.
Даркус уставился на пауков:
– Но они же волосатые…
– Просто нужно их опалить, как курицу, прежде чем готовить.
Профессор Эпльярд раздал детям палочки для еды:
– Хотите попробовать?
Бертольд замотал головой:
– Нет, спасибо.
Вирджиния, принюхиваясь, вытянула шею, почти касаясь носом тарелки.
– Вы правда их едите?
Профессор Эпльярд взял палочками обжаренного в тесте тарантула, капнул на него соевый соус из бутылочки, посыпал кайенским перцем и сунул в рот.
Бертольд, пискнув, зажмурился.
Даркус наблюдал за профессором как зачарованный. Он никогда ещё не видел, чтобы кто-нибудь ел паука.
– Не так уж сильно отличается от морепродуктов или темпуры из овощей, – сказал профессор, прожевав и проглотив.
– Но почему?.. – Даркус не знал, как спросить, чтобы не получилось невежливо.
– Это мой личный проект. – Профессор взял шпажку с нанизанными на неё жареными сверчками и обмакнул в арахисовый соус. – Я почти всю свою жизнь был вегетарианцем. Я не ем мяса, потому что не хочу способствовать агрессивному промышленному животноводству, которое развилось из-за массового потребления мяса и наносит вред окружающей среде.
– А я люблю бургеры! – сказала Вирджиния. – И бутерброды с бужениной!
– Да я тоже их люблю, Вирджиния. Они очень вкусные, – улыбнулся профессор, – но людей на Земле становится всё больше, и если даже вырубить все леса, чтобы на освободившемся пространстве разводить скот, через несколько лет мяса всё равно начнёт не хватать на всех.
