Руки, красивые мамины руки тянулись к нему: обнимали его за маленькие плечи, гладили по голове, теребя пучок рыжих волос. «Мама, – кричал он, – мама, твои руки, как у феи. Не отпускай меня, пожалуйста!»

Он хватался за пальцы маминых рук, и с жадностью, как тогда в тот день смотрел на мамин маникюр цвета спелой вишни с блестящими бусинками, но картинка уходила, растворяясь в тумане сновидений.

«Мама, мама!» – с криком проснулся мужчина.

«Филипп, что случилось, плохой сон? Тебе принести воды или молока?» – супруга знала, что периодически его мучают кошмары, и уже привыкла к таким крикам.

Муж нахмурился, встал с кровати, посмотрел на ее пухлые руки с бледным маникюром, ничего не ответив, и ушел спать в гостиную.

Утро, как всегда, начиналось с чашки кофе, он никогда не завтракал, как и его мама, жена Таисия, суетилась возле и рассказывала какие-то сплетни про своих подруг.

Только единственная деталь ее спасает, каждое утро, думал он.

Филипп был очень педантичен.

Огромная художественная студия находилась в центре города, там он творил, мыслил, жил. Мастерская была смыслом его жизни… В городе все его знали творца, как человека с неординарным подходом к искусству.

Он был известен своими оригинальными способами в поисках тем произведений: походом в стоматологию, где медсестры отдавали ему вырванные зубы; парикмахеры копили ему волосы. Были и другие истории.

Но самый любимый и нужный материал – в маникюрных салонах. Он приезжал всегда неожиданно для сотрудников.

Ритуалом было: прижаться к витрине и рассматривать рекламные картинки с маникюром и педикюром. Работники салонов, конечно, знали Филиппа, и делали вид, что не замечают, как он тихонько крадется вдоль витрин. Они отдавали ему пакеты с обрезанными ногтями и деловито брали деньги, а когда он уезжал, то злобно хохотали на весь салон.

Но каким бы странным ни был маэстро, его арт-объекты приносили хорошие гонорары. Покупатели приезжали со всего света, это были богатые и влиятельные люди, которые знали толк в искусстве и ждали новинок.

Картина из зубов была продана за 10 миллионов долларов, и увезена во Францию. Это было сооружение метра три высотой в форме глаза.

Око собрали из зубов. Гнилые зубы были в самом центре глаза, зубы чуть получше располагались вокруг, кое где стекала кровь… Зрелище, конечно было еще то! В темноте объект издавал жуткие голоса и периодически пах смрадом. Название соответствовало – «Пожиратель».

Во всех СМИ трубили о его высоком профессионализме, так как и газетенки получали неплохие гонорары от художника.

Модный портал «Очаровательное и ужасное» особенно рьяно освещал новинки Филиппа. Не все в редакции были довольны этой «рекламой», но, что делать, деньги свое дело делали, и по звонку художника в назначенный час являлся журналист.

Так случилось и в этот раз, раздался звонок, маэстро назначил время встречи для интервью, в четверг 23 ноября, к 15-00.

Главный редактор Галина Станиславовна носилась, как ужаленная по офису и орала на своих сотрудников.

Ей было около 60 лет, карие глаза, орлиный нос, всегда с распущенный волос черного цвета. И незаменимая сигарета в руке. Она ястребом набрасывалась на подчиненных, требуя информацию о Серджио, который не явился на работу и не обозначил себя вообще никак.

«Кто будет брать интервью, недоумки, вы же все боитесь к нему попасть, сожрет он вас и выплюнет! – кричала редактор. – Даю вам три часа на подготовку интервью и поиски нового сотрудника! Пусть он будет косой, кривой, но достоин нашего шедеврального маэстро!»

Галина нервно выбежала в коридор редакции, побежала в направлении лифта, думая о предстоящем кошмаре с приемом нового сотрудника.

Лифт медленно доставил ее на парковку, она ускорила шаг к своей машине-бомбе! Это была настоящая бомба! Автомобиль цвета чернил, сиял в любое время суток, и был изготовлен в форме бомбы, сам его величество Филипп разработал этот проект и подарил незаменимой Галке.

Тем временем, в усиленном режиме, отдел кадров редакции искал сотрудника.

Замредактора Алиса бегло рассматривала резюме, но все было не то: перекаченные губы претенденток или обкуренные глаза бородатых парней, «да Галя меня уничтожит!».

В дверь потихоньку стукнули… «Что надо!?» – заорала Алиса.

В дверях стоял стройный, невысокий юноша с зелеными глазами, его шоколадные волосы стекали, как водопад по левому плечу, в мочке правого уха сияла маленькая изумрудина. Его костюм был в спортивно-деловом стиле черного и изумрудного цвета, что очень сильно сочеталось с серьгой в ухе. Его обувь выглядела, как солдатские ботинки, и в то же время она смотрелась, как ботфорты. В правой руке парень держал коричнево-желтый рюкзак.

Как он был красив! Особенно, по юношески нежно смотрелись темные усики над его губой.

Алиса слегка растерялась, но вспомнила Галину Станиславовну. «Кто такой?» – рявкнула она

«Артур», – ответил гость.

«И?», – снова, рявкнула Алиса.

Он протянул листок, она нервно схватила его и начала с интересом читать.

«Жди в коридоре», – более спокойно сказала Алиса.

Артур, присел в мягкое кресло и с любопытством стал рассматривать общее помещение редакции. На стенах и потолке висели надписи, восхваляющие Галину Станиславовну: «Галя ты зверь! Не спорь с Галей, она не Дима! Галя не курит, она нервничает! Бомба не Галя! Галя и время- едины! Мы у твоих ног!».

Юноша улыбнулся, но, перехватив злобный взгляд сотрудника, немедленно сделал серьезное лицо.

В это время Алиса, звонила Галине Станиславовне: «У нас есть прекрасный претендент на должность Серджио! Резюме – огонь, парень эффектный, то, что нам надо. Я думаю его нужно брать!».

«Алисио, – надменно сказала Галина, – только под твою ответственность, испытательным сроком будет его интервью с Филом, ты меня услышала? Если все пройдет не в его пользу, ты вместе с ним не устроишься даже в киоск «Мои газетки».

– Да, я поняла, Галина Станиславовна, у меня нюх на таких людей!

– Нюх твой в последнее время ослаб, Алиссио! – она бросила трубку.

«Алиссио, Серджио, Андре, Алехандро, Мариетта… Когда же она нас будет называть по именам, а то, как в сериале живем», -сказала вслух Алиса и вздохнула.

Филипп готовил свое интервью для портала; копна рыжих волос постоянно теребилась худой рукой с красным маникюром, в каждом ногте имелось изображение золотого ногтя.

Закончив свой текст, он положил руки на стол, и подумал: надо срочно обновить маникюр.

Перед каждым интервью он заходил в свою любимую комнату, в которой стояли 10 бочонков в виде формы рук. Они были заполнены всевозможными обломками от ногтей. Он начинал, как золотые монеты, перебирать этот материал.

Он не оставлял без внимания ни одного бочонка, ведь это был символ 10 пальцев, двух рук его любимой мамы. Когда он заходил сюда, чувствовал, что она здесь, и подсказывает, как ему, Филлипу жить дальше в этом страшном мире.

– Мама, мама, мама, – молился и вспоминал он, ее, такую родную, любимую с запахом барбариса и красными ногтями с блестящими бусинками.

Дальше он открывал потайную ширму, сделанную из плотной красной материи, расшитую стразами, и любовался на мамину проекцию, изготовленную, как в формате 5D. Она смеялась, разговаривала с ним, протягивала нежные руки, потом сердилась, отворачивалась от него и снова поворачивалась, как будто шутила над ним.

И конечно, от мамы исходил тот самый запах барбариса, в конце инсталляции она целовала его и убегала куда-то в даль. Филипп, быстро закрывал ширму и, распрямив плечи, уходил в конференц-зал.

В день, когда Артур пришел в редакцию, на его плечи обрушилась гигантская задача: изучение материалов по Филиппу, а это, поверьте, нелегкая тема – брать интервью у самого повелителя искусства.