По пустынной аллее парка быстрым шагом шли двое мужчин, точный возраст которых со спины вряд ли мог установить наблюдатель. Единственным, что могло хотя бы как-то позволить приблизиться к пониманию их возраста, были видневшиеся из-под шляп седые волосы их одинаково стриженых голов.

Это были два старых друга, намеренно выбравшие парк для встречи, чтобы поговорить без свидетелей и тех, кто вполне мог проявить интерес к тому, что они хотели обсудить. А то, что такие есть, вполне допускал инициатор встречи, об этом догадывался второй ее участник.

– Ну, как продвигаются твои дела? – спросил Федор, замедлив шаг и оглянувшись. – Удалось добраться до «верха»?

– Частично, – Петр тоже замедлил шаг, – не до самого.

– Что так? Не пускают?

– Да, похоже, там все решено.

– Даже так? – Федор остановился, и Петр заметил удивление на его лице. – Тебе это прямо сказали?

– Нет, конечно, но я так понял.

– Понял?

– А как еще можно понять то, что не только до самого высшего уровня не допускают, но и даже до среднего… Дошел только до заместителей двух профильных нам отделов.

– И?

– Поговорили, выслушали, обещали передать…

– Всё?

– Всё. Я и письменно несколько раз обращался. Приняли, сообщили, что будут рассмотрены, о результатах сообщат… И знаешь, что?

– Что?

– Я понял, что те, с кем я разговаривал, знали о моих письменных обращениях.

– Понял?

– Да, они были готовы к разговору, а один даже слегка намекнул, якобы обмолвившись, что много таких, которые напрасно загружают почту письмами.

– Ты думаешь, что это он сделал намеренно?

– А ты разве так не думаешь? – усмехнулся Петр.

– Похоже, ты прав, – после минутной паузы ответил Федор. – На таком уровне любое слово, прежде чем произнести, взвешивают неоднократно. Ты правильно подчеркнул, что он «якобы» обмолвился…

– Но знаешь, что обнадеживает? – Петр оглянулся, – то, что, по его словам, таких как я много…

– Думаешь, количество перейдет в качество?

– Хотелось бы, только…

– Что только?

– Только думаю, что времени для этого осталось мало… Да и кто возглавит?

– Думаешь, не найдутся на «верху»?

– Не знаю… – задумчиво произнес Петр, – не знаю… Да и хватит ли решительности и последовательности? Ты же понимаешь, что это не просто…

– Понимаю, но думаю, что возможно…

– Вот и я так думаю, но ты же знаешь, что наличие возможности необязательно завершается ее использованием.

– Да. А варианты есть?

– Есть, – Петр остановился и пристально посмотрел на Федора, – но ни один не подходит.

– Не подходит? – остановился и Федор, также пристально смотря ему в глаза.

– По крайней мере, для меня. Я готов быть участником, но организатором нет. А ты?

– Я, как и ты. Нас этому не учили.

– Не учили, нас учили защищать и упреждать, а не… – Петр сделал паузу, – скажем так: переделывать. То, чем мы с тобой занимались, не оставляло шансов для переделки.

– Да, любая наша ошибка означало одно: провал. Исправить уже было невозможно. И что же ты предлагаешь?

– Не знаю, – Петр остановился, – впервые не знаю…

Привыкший взвешивать все свои шаги и действовать в соответствии со своими убеждениями и долгом, он никогда ранее не предполагал, что здесь, на Родине, ему придется столкнуться с ситуацией, из которой он видел один выход, которому он подобрал только что озвученный Федору термин «переделка». Там, за пределами Родины он не колеблясь пошел бы на его осуществление, понимая, что никто кроме него не сможет сделать то, что ему должно сделать, но здесь… Там он был один против явных врагов, и отвечал только за себя, прикрывая, как бы громко это не звучало, собою родную страну, но здесь… Здесь он не одиночка, таких как он много, но они разобщены, не организованы. Чтобы стать их организатором или организаторами, надо быть известным в стране человеком или людьми, но ни он, ни Федор в силу специфики их службы никогда такими не были, да и до сих пор не могли стать.

– Мы не публичные лица, – после небольшой паузы произнес он, – можем и должны быть полезными своими знаниями и умениями, открыто не применяя их, но для этого мы должны быть востребованы.

– Но пока мы не востребованы, – Федор вздохнул, – и, судя по тому, что ты рассказал, можем так и остаться не востребованными…

– Не востребованными кем? – внезапно спросил Петр.

– Как кем? – удивился Федор. – Ты же сам сказал, что не знаешь, появится ли тот или те, кто мог бы возглавить. А, раз, их не будет, то мы останемся не требованными.

– А страной?

– Страной… – Федор задумался.

– Да, страной, – повторил Петр и добавил, – но не государством.

– Не государством… Почему не государством?

– А ты не допускаешь, что того государства, которому мы присягали и которое обязались защищать, может не быть?

– Да, ты что! – чуть не задохнулся Федор. – Ты думаешь, что до этого может дойти?

– А ты разве не так думаешь? Похоже, что все идет к этому…

– Похоже… – согласился Федор. – Но неужели это допустят?

– Думаю, что на это пойдут, а, вернее, уже пошли…

– Но ведь это же…

– Да, это то, о чем ты подумал! Ты, что, сам этого не видишь?

– Вижу, – Федор нахмурился, – к сожалению, вижу… Но не хочу верить!

– Я тоже не хочу, но… – Петр приблизил свое лицо к лицу друга и прошептал, – надо быть готовым к этому. И готовиться надо без проволочек.

– То есть уже сегодня?

– Не просто сегодня, а уже с этого момента.

– Ты что-то задумал? – Федор обнял Петра за плечи, притянув его к себе, и чуть слышно повторил вопрос ему в ухо. – Что?

– Я хочу сделать так, чтобы в любом случае те, кто разделяет наши взгляды и верен присяге, не только не пострадали, но и были бы полезны…

– Пострадали? Полезны? Как это?

– А ты не допускаешь, что мы и они будут не нужны, но знаем-то мы много и о многих, а те, кто много и о многих знают, далеко не всегда нужны. А как поступают с такими, ты знаешь…

– Знаю.

– Вот этого-то и надо не допустить.

– Согласен. А относительно полезности? Для кого?

– Для страны, которой мы присягали, и которую защищали, и будем защищать.

– Но страны может не быть…

– Может, но мы-то и такие как мы, останутся, и потом, кто сказал, что страны точно не будет или что, она, возможно, обновленная не возродится?

– То есть ты предлагаешь работать на неизвестное будущее?

– Нам пока неизвестное… – уточнил Петр. – Ну, как ты, согласен?

– Конечно, – Федор чуть-чуть отстранил свое лицо от лица Петра, – согласен полностью. А ты, что сомневался?

– Если бы я сомневался, я бы тебя не позвал и ничего не рассказал.

– Тогда почему спросил?

– Потому, что идейно и морально я – это ты, а ты – это я, – Петр сильно обнял друга, – ты помог мне окончательно убедиться в правильности моей идеи.

– А когда она тебе пришла? Давно?

– Думал я давно, но окончательно сформулировал ее только сейчас, – честно признался Петр.

– И с чего начнем?

– С того, что перестанем обниматься, – рассмеялся Петр, легонько отталкивая друга, – и пойдем-ка в ресторан, чтобы окончательно замотивировать такую нашу теплую встречу.

– Правильно, – рассмеялся и Федор, – если за нами наблюдают, пусть думают, что друзья-собутыльники уже пришли на встречу поддатые, потому и обнимались, а теперь решили еще добавить…

– Верно, тем более что у меня кое-что есть, – Петр вытащил из внутреннего кармана небольшую плоскую фляжку. – Не будем их разочаровывать: пригубим пред рестораном?