— Что… Эй!

— Нихрена себе.

— Что?

— Ты фехтуешь?

Только не это. Не надо, не с Беном! Рей фыркает.

— Да. И прежде чем ты начнёшь что-то говорить, фехтование — это настоящий спорт. И если мы не привлекаем к себе столько внимания, как футбол или бейсбол, или, не знаю, какой-нибудь лакросс, то это не значит, что…

— Да знаю я. Сам фехтовал. Я поступил в универ на стипендию по фехтованию.

— Оу. — Вау. Неожиданно. — Ого.

— Да. «Ого».

— Какое… совпадение! — Походу Бен сам в шоке. — Получается… мы можем устраивать спарринги! У меня не было партнёра по фехтованию, наверное… года три или четыре. Поначалу я наверняка буду лажать, но уверена, что мои мышцы быстро восстановятся. Слушай, кажется, есть один спортзал, который сдаёт в аренду оснащение, вроде на двадцать первой… — Рей резко замолкает, осознав, что только что сказала. Они никогда не проводили время вместе вне его квартиры. Никто из них даже не заикался насчёт этого. Рей чувствует, что заливается краской. Последние три часа она щеголяет перед ним абсолютно голая, но внезапно начинает ощущать свою наготу. — Если хочешь, конечно, — поспешно добавляет она. — Ну, я знаю, ты очень занятой, и…

— Да, вполне, — перебивает он Рей, даже не взглянув на неё. По какой-то причине он прочищает горло, хотя его голос звучит совершенно нормально.

Затем Бен снова переворачивается на живот, и после секундного колебания Рей продолжает массаж, чувствуя под кончиками пальцев, как его мышцы начинают расслабляться.

***

Как обычно, Бен орёт в телефон и на то есть миллион причин: потерянные папки, проверка данных, которая пошла не по плану, его помощники что-то напортачили. Сам факт существования Хакса.

Сейчас Рей уже умеет не обращать внимания — ну, хотя бы не слишком шокироваться — на то, как он повышает голос или пинает ближайший предмет мебели, когда что-то идёт не так. Если звонок связан с каким-то делом, над которым она работает, он бросает на неё многозначительный взгляд и запирается в своём кабинете. И Рей понимает, что необходимо вставить наушники. Да… у него в квартире есть кабинет. И гостевые спальни. И она знает как минимум о двух ванных комнатах, хотя, наверное, их ещё больше.

Работа на плохих парней оплачивается уж куда лучше.

— Да нихуя! Ему не отделаться лекцией о злоупотреблении наркотой.

Рей пытается сдержать улыбку, наливая в стакан свежевыжатый апельсиновый сок, который пару месяцев назад чудесным образом начал появляться в холодильнике. Сначала она чувствовала себя неловко, крадя у него еду, но почему-то у Бена есть все её любимые продукты, и, кажется, они никогда не заканчиваются. Почему каждый раз, когда она здесь, в его холодильнике появляется бутылка её любимого апельсинового сока без мякоти? Хотя она даже никогда не видела, чтобы он его пил. Конечно, Бен ест только тогда, когда ему напоминают, и, как правило, на содержащую значительное количество калорий еду он тратит не более пяти минут, чтобы в течение двенадцати часов не думать об основных человеческих жизненных потребностях. Так что остаётся только гадать, откуда появляется сок, любимый йогурт Рей и безумно дорогие батончики мюсли, которые она никогда не покупает. И когда Рей обо всём этом думает, она чувствует себя виноватой.

— Конечно, его признают виновным. Ни один адвокат в мире не сможет оправдать этого дебила.

Может, экономка покупает еду наугад?

— Да, потому что в прошлый раз это было его первое ебучее вождение в нетрезвом виде, сейчас уже второе, а после первого случая не прошло и трёх месяцев! Ему едва исполнился двадцать один год! Я ему не нянька и отмазывать его от этого дерьма не МОЯ, БЛЯДЬ, ОБЯЗАННОСТЬ!

Раздаётся громкий звук. По опыту Рей догадывается, что это удар кулаком в стену, хотя Бена она не видит. Когда он входит в кухню, первое, что делает — бросает телефон на стол.

— Богатый избалованный кусок дерьма, который думает, что ему всё можно.

«Не улыбайся, — говорит себе Рей. — Не смейся. Не говори ему, какой он милый, когда выходит из себя. Он явно не оценит».

— Под это описание подходит большинство твоих клиентов. — Она делает ещё глоток сока. — И под большинством я имею в виду каждого, кто переступил порог твоего офиса с тех пор, как ты начал практиковать.

Рей ждёт в ответ чего-то дерзкого об окружных прокурорах и их неуместном чувстве превосходства, либо дружеское напоминание, что если она продолжит в том же духе, он швырнёт её в снег. Или его колкое — «не твоё собачье дело». В общем, пустые угрозы.

Но ничего подобного не происходит. Молчание затягивается, и когда Рей поднимает глаза, она видит его пристальный взгляд, перекатывающийся кадык и раздувающиеся ноздри. На мгновение ей становится чуточку страшно, потому что за всё время, что она видела, как он орёт в зале суда, он никогда не был на неё зол, а теперь… похоже, вполне может и разозлиться. Немного.

Рей вцепляется в край кухонного острова.

— Бен. Я пошутила. Наверняка кто-то из твоих клиентов не…

Бен неожиданно подходит к ней прежде, чем она успевает закончить предложение. А затем поднимает и сажает на островок, устраиваясь у неё между бёдрами.

— Бен. Что?..

Уж чего она не ожидала, так это поцелуя. И не потому, что они никогда не целуются, просто он… кажется каким-то сладким, глубоким и даже немного отчаянным.

— Я чувствую вкус апельсинов, — говорит он ей в губы.

— Я, эм, да. Я только что пила апельсиновый сок.

— Ненавижу апельсины.

Что?

—Ты ненавидишь апельсины? Тогда почему всё время…

Видимо, он не настолько их ненавидит, чтобы перестать её целовать. Бен задирает ей юбку, обхватывая за талию, и притягивает ближе. Его руки настойчиво и беспорядочно блуждают по закрытому одеждой телу. И это как-то странно эротично — он не может её отпустить и решить, что хочет с ней сделать.

— Бен, ты?..

— Рей. — Меньше десяти минут назад она закончила одеваться, подготовившись к новому дню, и теперь всё псу под хвост. Бен расстёгивает молнию, дрожащими пальцами вынимает эрегированный член, неуклюже и похотливо отодвигая в сторону её трусики. — Рей.

Она не успевает что-либо осознать, как Бен оказывается у неё внутри. Рей не готова, не ожидала подобного, и было бы неплохо хотя бы чуточку привыкнуть к члену, но нет. Он проникает всё глубже и глубже, словно пытается попасть как можно дальше внутрь и связать их обоих на ближайшее будущее.

— Бен.

Ещё один толчок, ещё глубже, и это приятно, иначе и быть не может, хоть и обжигает изнутри. Слишком глубоко, бесконтрольно. Существует какой-то предел, который заставляет её думать, что, наверное…

— Бен.

Рей обхватывает ладонями его лицо, чтобы он посмотрел ей в глаза, и… Бен такой молодой. Такой изголодавшийся. Немного потерянный. Мальчишка в дорогом костюме.

Мальчишка, который нуждается в ней прямо сейчас.

— Медленнее, — говорит Рей, а затем целует в уголок его губ, в скулу, в подбородок. — Ты можешь двигаться медленнее. Я никуда не денусь.

Бен тяжело сглатывает и кивает, а Рей крепче прижимает его к себе.

***

Сперва Рей чувствует объятия рук на своей талии. Годы и сотни долларов, потраченные на занятия по самообороне, тут же всплывают в её сознании и кричат, чтобы она ударила ногой, локтем, головой, кем бы ни был этот ублюдок. Потом… она ощущает густой жар его груди и обволакивающий аромат тела, когда Бен наклоняется и касается её щеки. Рей замечает лёгкую улыбку, коснувшуюся уголков его глаз.

— Рей. Чёрт бы тебя побрал.

Из рук выпадает папка, которую она изучает, и Рей вроде как собирается его оттолкнуть, но в конечном счёте накрывает ладонями прижатые к животу руки Бена.

— Ты понимаешь, что мы находимся в здании суда?..

— Расслабься, — шепчет он ей на ухо, а она словно собака Павлова реагирует на его голос — он будто сливается с её позвоночником, плавит мозг, и это ещё цветочки. — Поблизости никого нет. И уже одиннадцатый час. Ты должна быть дома. — Бен крепче прижимает её к себе. — У меня дома, — уточняет он.