Чертов Васкес. Какого хрена он уже во второй раз причиняет боль? Почему я снова плачу из-за него?

— Эва, — Нура дотронулась до моего плеча, но я лишь отдернула его и всхлипнула носом, вставая из-за своего места.

Плевать на все. Правда плевать. Исключат меня за прогулы или нет. Я не хочу здесь находиться.

После того дня на меня косо смотрят все ученики этой гребаной школы. Начали ходить слухи, что я встречаюсь с Крисом, но блять, это не так. Из-за этого чертова слуха, на меня приходит еще больше внимания. Я ненавижу это. Я слышу, как за моей спиной смеются с меня, с того что я жирная. Черт, я ненавижу это все.

Если быть честной, я почти не ела с тех пор, как это все произошло. Почему этого никто не заметил? Неужели люди привыкли видеть только плохое? Блять, да даже мои подруги ничего не видят. Я и им не нужна. Что случится, если меня не станет?

Я дошла до дома, заперевшись там. Я понятия не имею, что я сейчас чувствую. Злость, грусть, подавленность, отчаяние. Правда не знаю. Как можно чувствовать столько эмоций сразу? Можно ли?

Нет, это вообще нормально? Или, быть может, мне будет лучше не чувствовать ничего.

Я понятия не имею сколько я лежала на кровати и плакала, и уж тем более не знаю, сколько раз я перечитала это письмо, прежде чем разорвать его и смыть в унитаз.

Начали поступать звонки от подруг, я настоятельно пыталась их игнорировать, но это было выше меня.

— Эва, детка, нам стоит приехать? — спросила меня Сана, как только я взяла трубку.

— Не стоит, я хочу побыть одна, — сразу же ответила я, пытаясь уверить подругу, что все хорошо.

— Ты в этом уверена? — переспросила девушка.

— Абсолютно.

Попрощавшись с подругой, из моей головы не выходила одна мысль, которая не давала мне покоя. Все эти гадкие слухи, что я когда-либо слышала о себе, всплывали вновь и вновь, не давая мне передохнуть.

Я видела Эву с Саной, Вильде и Нурой на днях. Она — жирный друг.

Но ведь это мое дело, не так ли?

Я заметила, что она не делает макияж. Может, ей стоит хотя бы попытаться? Она бы выглядела хоть немного прилично.

Потому что я не та девочка, которая старается выглядеть красиво. Я — это я.

Я не могу ее выносить. Она мусор этой планеты.

Что тебе мешает пойти к черту?

Она недостаточно хороша для Криса.

Но ведь я и не с ним, верно?

Она бесполезна.

Я просто не нашла то, в чем буду хороша.

Я вижу ее живот за несколько миль.

Просто иди к черту, у меня нет на это отговорки.

Она уродлива.

Недостаточно красива для вас.

Все эти слухи, они не переставали вырисовываться в моей голове, я не могла прекратить это. Слезы текли из моих глаз, пока я сидела на полу, держась за свои волосы.

Я знала об это многое, а также то, почему люди так поступают. Но я никогда не могла подумать, что добровольно захочу сделать это.

Я вздохнула, пытаясь принять решение. Я попробую. Я встала с кровати, пройдя в ванную. Дома я была одна. Сегодня должна приехать мама, но завтра же она вновь уедет на пару месяцев.

Этот человек был прав. Я — мусор этой планеты. Пока остальные девушки делали что-то полезное, я была бесполезна.

Я вздохнула, когда подошла к ванной. Я оставляла тут лезвия, чтобы разрезать всякие ленточки с коробок. Но сейчас я не собиралась резать ленточки либо же коробки. Я собиралась резать себя.

Взяв коробку, которая находилась под мойкой, я достала лезвия. Я все-таки поставила ее обратно под мойку. Я остановилась, взяла лезвие и немного порезала свои запястья. Слова звучали в моей голове. Повторяясь вновь и вновь.

Я закрыла глаза, давая лезвию спокойно пройтись по моему запястью. Я была ранена. По-настоящему ранена. Я глубоко выдохнула.

Она бесполезна. Порез. Она мусор этой планеты. Порез. Она уродлива. Порез. Она недостаточно хороша для Криса. Порез. Она — жирный друг. Порез. Я могу видеть ее живот за несколько миль. Порез.

Я вздохнула, потянув лезвие. Жгло. Я ожидала меньшего. Я чувствовала эту пронизывающую боль. Я чувствовала… стресс, который наполнял меня. Кровь вытекала из открытых ран. Кровь помогала мне забыть все. Я была так увлечена кровотечением, что не заметила, как вновь заплакала. Действительно глупо. Я попыталась смахнуть слезы с щек. Повернувшись, я увидела свое отражение в зеркале. И я вновь увидела все свои недостатки.

Вы не увидите моих выпирающих костей. У меня нет дырки между ногами, как у Нуры. Мои руки не настолько тонкие, как у Саны. Моя улыбка не такая милая, как у Вильде.

Кровь текла по моим рукам. Я отмотала маленький кусок туалетной бумаги и прикрыла им свежие порезы. Чувство вины не покидало меня. Кровь текла еще сильнее. Я закусила губу и опять приставила бумагу к порезу. Пятью минутами позже я выпустила бумагу из рук, и она покатилась по ванной.

Схватив лезвие, я посмотрела на него. Может, мне стоит сделать больше порезов? Они заберут мою боль, напряжение. Это никого не поранит, разве что меня, как и голодание. Оно будет вредить только мне и никому другому.

Я вернулась в спальню, смотря на свои порезы. Спрятаться в комнате — самая лучшая идея. Я схватила телефон, который лежал на кровати.

— Эва? Я дома, — позвал меня глубокий голос моей мамы.

Я запаниковала, пытаясь прикрыть все свои шрамы. Открыв верхний ящик, где я держала все необходимые вещи, я схватила несколько браслетов, которые я заметила. Я быстро натянула их и понадеялась, что шрамы незаметны.

— Детка, где ты? — голос женщины наполнил всю комнату.

Я повернулась и улыбнулась.

Она приветливо улыбнулась и подошла ко мне. Женщина обняла меня. Она отстранилась и посмотрела в мои глаза. Я увидела, как она слегка нахмурилась.

— Т-ты плакала? — спросила она.

Я мгновенно покачала головой.

— Ты уверена? Что-то случилось?

— Мама, я в порядке.

========== ni //to be perfect// ==========

Lørdag 14:32

Я так и не была в школе на протяжении всей этой недели. Я слишком разбита, чтобы ходить туда, где полно людей. Я снова сидела в своей комнате и вела дневник.

Я следовала своей системе. Я продолжала блевать, если в моем желудке находилось что-либо. Уже неделя. Прошла неделя с тех пор как я себя убиваю. Я встала на весы и осмелилась взглянуть на красные мигающие цифры.

125 фунтов*

Слезы потекли по моим щекам. Я пыталась стряхнуть их, чтобы не плакать вновь, а просто сфокусироваться на результате. Я была худее, чем тогда. Я потеряла вес. Мой обычный вес составлял 175 фунтов**, если я точно помню, но ведь сейчас я вешу 125 фунтов.

Но кто-то или же что-то за моей спиной говорило, что этого недостаточно. Я до сих пор была очень жирной. Я должна терять больше. Мне необходимо быть идеальной. Я говорила, что неделю назад я попробовала вызвать булимию? Хорошо, это было примерно пять дней назад и осталось со мной. Если девушки или даже парни замечали, что я не ем, они заставляли меня делать это.

Все стали какими-то подозрительными. Они заметили, насколько я похудела. Они заметили, как ‘нездорово’ я выгляжу и какая я слабая. Они заметили, сколько раз в день я ем, и попыталась следить за мной, когда я ем и когда нет. Я просто хотела плакать.

Они, честно говоря, даже не знают, каково это — смотреть на еду и плакать, потому что ты не можешь это есть.

Несколько дней назад Нура задала мне такой вопрос, на который мне в голову пришло миллион ответов. Ответов, вещей, что-либо, что ты можешь представить.

Она села напротив меня, заставив меня отложить журнал, на обложке которого были худощавые модели. Подруга натянуто улыбнулась и посмотрела в мои глаза.

— Как ты себя чувствуешь, детка? — спросила блондинка.

Как же я себя чувствую?

Я чувствовала себя разбитой, глупой, противной, больной, смущенной, грустной, депрессивной, одинокой, бесполезной и нелюбимой. Я чувствовала себя так, что никто даже не хочет трахать меня, потому что я не идеальна. Это самое ужасное чувство.