— Ты думаешь, он тоже страдал? — нахмурилась она.

— Я не знаю, меня это не волнует, — равнодушно ответила я.

— Это не так, Эва, если бы тебе было равнодушно, ты бы не концентрировалась на его внешнем виде.

Я не хотела признавать то, что я действительно хотела его увидеть. Так или иначе, это ни капли не отбавляет моей ненависти к нему. Возможно, я хотела встретить его, чтобы выплеснуть свою злобу наружу, так как я обычно выплёскивала её на близких мне людей.

Но я не могу сказать, что мне сейчас легче, скорее наоборот, прибавился еще один груз, который я должна буду тащить за собой. Ничего не могу с собой поделать, до сих пор считаю, что всему виной Крис. Я чертова эгоистка, которая не может признать, что это все сделала я. Если бы он не завязал драку с Юнасом, все было бы в порядке.

Я сидела у мисс Эверланн меньше, чем обычно, мне хотелось посидеть дома одной, пока не пришел Крис, поэтому я попрощалась с психологом уже через час.

Я быстро дошла до дома и немного взгрустнула, когда застала Криса в гостиной.

— Привет, — улыбнулся парень, целуя меня. Он знал, что сегодня я сама хотела пойти от психолога, так что он не узнавал у меня, в какое время меня забирать. Я поцеловала парня и пошла наверх, за своим дневником. Мне сейчас это нужно.

Взяв блокнот, я спустилась в гостиную и села на диван, по другую сторону от Шистада, и начала писать.

Я не могу выкинуть эту мысль из головы. Он сидит здесь, прямо напротив меня, и понятия не имеет, что он сделал. Он, наверное, уверен, что это моя вина. Но это не так. Это его вина.

Он тот, кто ввязался в драку.

Он тот, кто позволил всему этому случиться.

Он тот, кто купил мне бритву.

Он тот, кто не заметил.

Он тот, кто оставил меня в покое, и он будет продолжать это делать.

Он не должен был оставлять меня, даже если я этого желала.

Я сказала это один раз, но скажу еще раз: Он не замечал.

Это все его вина. В этом всем виноват Крис.

Но, когда я думаю об этом, я надеюсь, что это не так. Но в то же время я чувствую, что он не виноват. Но я буду всегда думать, что это его вина, потому что это так и есть.

Хотя он никогда ничего не замечает. Я хочу, чтобы он был внимательнее ко мне. Я хочу, чтобы он сейчас спросил про этот дневник, но он до сих пор не сделал это. За все то время, что я вела дневник, он ни разу не попросил его у меня. Я хочу, чтобы он заметил, что я укусила тост всего лишь три раза, а потом выбросила его. Я хочу, чтобы он заметил, что я ем всего лишь один раз в день. Я хочу, чтобы он заметил, какой молчаливой я стала. Я хочу, чтобы он заметил, что, когда я лежу, я всегда говорю ему «Я в порядке». Я хочу, чтобы он заметил, что, когда я каждый раз нахожусь в ванной, мне становится хуже, потому что я делаю это. Я НЕ ПЕРЕСТАЛА РЕЗАТЬ СЕБЯ. Он не замечал куда уходит мой грим, которым я маскирую все свои новые раны, которые перевалили за число двадцать. ЭТО НЕ ЗАГАР, БЛЯТЬ, КРИС, почему ты веришь мне?

Я хочу, чтобы он замечал не только все вышеперечисленное, но даже и больше, но он никогда этого не делает. Он не замечает элементарных вещей, он недостаточно заботится. Он даже не спрашивает о моем самочувствии.

Каждый раз, когда мы находимся на кухне, я осматриваю ножи и представляю, как они будут скользить по моей коже. Это еще одна вещь, которую я мечтаю, чтобы Крис заметил.

Это его вина. Порезы. Шрамы. Кровь. Грусть. Ненадобность. Сука. Ты не заслуживаешь его.

Эти и многие другие мысли сидели в моей голове 24/7. Больно, да, но такова моя жизнь.

Это смешно, я знаю. Смешно думать о том, кем я была раньше и кто я сейчас. Мол, раньше я думала, что никогда не буду делать такое. Думала, что никогда не почувствую такую боль от порезов. То же самое касается аппетита и булимии.

Я помню, как моя мама рассказывала мне об этом. Однажды я пришла домой и спросила, почему у моей няни так много шрамов на теле. Мне тогда было семь. Мама усадила меня на колени и, вздыхая, стала возиться с волосами.

— Эва, ты знаешь, что такое резаться? — спросила она.

— Нет, а что это?

— Порезы — это когда тебе настолько больно внутри, что ты берешь какой-то острый предмет и прорезаешь им кожу, — пояснила она. Мама не рассказала мне, легко ли это. Он сказала прямо.

— Больно ли это?

— Да.

В то время я немного задумывалась об этом. Я думала, что она имела в виду, что просто порезала палец или что-то в этом роде.

Я быстро закрыла блокнот, когда заметила, что Крис стоит позади меня. Черт. Я медленно повернулась к нему, мне было страшно. Сколько он прочитал? Я опять сломалась. Ему было больно. Слезы падали из его глаз, а руки были сжаты в кулаки.

— Крис, — я остановилась, забыв, что же собиралась ему сказать.

Я как будто проехала бульдозером по его чувствам. Хриплым голосом он сказал:

— Ты думаешь, что это моя вина?

— Я, — я ничего не слышала.

— Нет, Эва, ты на самом деле думаешь, что виноват я? — спросил парень.

Я не могла ничего сказать, слова просто не выходили из моего рта. Я кивнула. Он посмотрел вниз на ноги.

— Почему? — его взгляд был устремлен вверх. — Почему ты думаешь, что это моя вина? — спросил он.

— П—потому что, — я заикалась, пытаясь найти нужные слова. Я была уверена, что он читал причины, но не факт. Или, может быть, он хотел услышать это от меня, а не просто прочитать в блокноте, — Потому что ты тот, кто никогда ничего не замечал, — мой голос сорвался, а слезы полились из глаз.

— Боже мой, Крис, это продолжалось в течение месяцев, и ты не замечал, не заботился. Ты даже не спрашивал. Я жила без еды, употребляла мизерное количество калорий в день, я худела, а ты никогда не замечал, — я вскрикнула. — Как это можно не заметить? — спросила я, почти сломавшись.

— Ты не разговаривала со мной, Эва, — начал Шистад, — я пытался поговорить с тобой, но ты всегда закрывала дверь перед моим носом, кричала, чтобы я оставил тебя в покое. Каждый раз, когда я пытался заставить тебя есть, ты психовала, а потом не разговаривала со мной, но я не останавливался. Я спрашивал, почему ты всегда носишь длинные рукава, почему ты не хочешь заниматься сексом. Но у тебя никогда не было ответов. Я думал, что ты обманывала меня, но я не должен был думать об этом. Ты никогда не выходила на улицу. Ты почти всегда сидела в гостиной или в нашей комнате. Тогда я понял, что ты хочешь расстаться со мной и ненавидишь меня. Я был на самом деле эгоистичным ублюдком, который всегда бросает девушку первой. Я собирался это сделать. Собирался порвать с тобой.

Я посмотрела в его каменные холодные и злые глаза, которые когда-то принадлежали доброму и любящему парню. Все следы чувствительного Криса ушли, осталось лишь одно доказательство — его тело. Это не Крис, не мой Крис. Глаза этого парня были темные и злые, губы сжаты, брови нахмурены, как и глаза. У моего Криса были светлые глаза, улыбка на губах, он был счастливым.

Я заметила, как изменился его голос. Он стал еще глубже, чем был. Раньше его голос был спокойным, но в то же время строгим и сердитым. Я видела его несколько раз, когда он был в ярости. Я никогда не видел, когда он психовал. Никогда.

— Ты собираешься порвать со мной? — прохрипела я. Крис перестал плакать.

— Да, — просто сказал он.

Комментарий к sytten

Селфхарм (рус. самоповреждение) - преднамеренное повреждение своего тела по внутренним причинам без суицидальных намерений.

========== atten //is this the end?// ==========

Torsdag 19:23

Я была шокирована его прямотой. Я никогда не видела, чтобы он был настолько туп и груб. Он всегда был хорош и заботлив. Но, наверное, я просто никогда не была права.

— Я была неправильного мнения о тебе, — покачала я головой. — А я ведь думала, что ты взял меня, чтобы попытаться заставить меня чувствовать себя лучше. И думала, что это никогда не случится. Я была так неправа, — мои глаза были прикованы к его. Я пыталась выглядеть сердитой и жестокой, но внутри мне было грустно и страшно.