– По нам стреляют, – с трудом смогла проговорить Варвара, – по нам стреляют!!!
– Да, – прохрипел «Гризли», – и если бежать будем быстро, может быть, выживем.
– Обнадеживает, – произнесла Варвара, вставая на четвереньки и пытаясь принять вертикальное положение. Очередная порция выстрелов придала ей значительное ускорение, и сильная боль ушибленных при падении всех мыслимых и немыслимых мест была ничтожной мелочью по сравнению с желанием жить. Он нажал ей своей огромной ладонью на затылок, согнув пополам так, что ее нос почти уткнулся в землю, а затем второй рукой с еще большей силой нажал на область поясницы, и у Варвары подогнулись ноги. Она была вынуждена вернуться практически в исходное положение, еще немного, и снова пришлось бы встать на четвереньки. Так они и побежали, не разбирая пути. «Гризли» был впереди, в таком же положении, как и она, то есть согнувшись в три погибели. Чтобы Варвара не отстала, он тащил ее за собой крепко, зажав в кулак полу ее ветровки.
– Куда, – задыхаясь от бега в неудобном положении и от страха, наконец спросила Варвара, – куда мы бежим?
– Не знаю, я не знаю этих мест…
Варвара резко остановилась. Он, продолжая двигаться, и с такой силой потянул за ее куртку, что Варвара, не удержавшись, крутанулась вокруг своей оси и вся куртка оказалась у него в руке. Почувствовав что-то не то, он тоже остановился и резко обернулся, с недоумением рассматривая по отдельности то Варвару, то ее ветровку, крепко зажатую в своем кулаке. По отдельности, видно, они плохо воспринимались.
– Если вы не знаете этих мест, – переведя дыхание и уже спокойно спросила Варвара, – то куда мы все-таки бежим?
– Сейчас, – он говорил удивительно тихим, с небольшой хрипотцой и между тем очень сильным голосом, – как можно дальше от дороги и как можно дальше от тех, кто сначала хотел убить меня, а теперь и вас. Вы свидетель.
– Но я ничего не видела, – и она тут же поняла, что сморозила глупость.
– Вы хотите их здесь дождаться и сказать им это в лицо? – теперь он смотрел на нее с неподдельным интересом. – Конечно, желание женщины – закон, и вы можете оставаться, но, если вы не очень возражаете, я все же пойду дальше.
Они вдруг оба замолчали, потрясенные тем, что, кроме их голосов, других звуков не было. Вокруг было тихо, очень тихо. Выстрелы прекратились.
– Вы идете в глубь леса, – произнесла Варвара, – там настоящая непроходимая чащоба, а еще дальше топь, там не пройти. Я очень хорошо знаю эти места… – и чуть не добавила, что здесь прошло ее «партизанское» детство. Здесь, действительно, прошло ее детство. С соседскими мальчишками они часто играли в партизан, индейцев, кладоискателей, лазили на деревья, строили настоящие хижины, выкапывали землянки. Это было замечательное время, далекое от взрослых забот. Но сейчас надо уходить, уходить быстро и тихо, потому что убийцы вряд ли останутся на дороге в ожидании, что жертвы вернутся к ним сами..
Варвара внимательно осмотрелась и, только по ей известным знакам, быстрым шагом двинулась именно в сторону густой чащи. Двигалась она легко и быстро. Все здесь было до боли знакомо. Вот еле заметная зарубка в виде английской буквы V, что означало Victory – победа. Ее перочинным ножом оставил Сенька Кнопка, так прозванный за маленький рост и курносый нос. V было его знаком по жизни, слишком короткой жизни. Его зарезали в пьяной драке в «лихие» девяностые. Мишка Одуванчик со смешными толстыми щеками – погиб в Чечне во времена «становления демократии», Саша с Наташей так и остались вместе и, по слухам, неплохо живут в Канаде. Они все были «пятеркой отважных». Саша тогда любил говорить, что они всегда будут вместе, как пять пальцев на одной руке. А теперь… «одних уж нет, а те далече»…
Вдруг на ее плечи легла возвращенная ветровка и это отвлекло от грустных воспоминаний. Она благодарственно кивнула, но не обернулась и не сбавила шаг.
– Вы идете в глубь леса, хотя сами меня от этого предостерегали, – раздался его голос. – Где-то рядом есть деревня, может быть, лучше туда?
– Нет, – категорически мотнула головой Варвара, –там несколько стариков, которые нас не спасут, а так же, как и я станут свидетелями.
Внезапно чаща закончилась и они вышли на открытое место размером почти с футбольное поле, густо засыпанное щебнем и битым кирпичом. На его противоположном конце стояло шесть или семь полуразвалившихся сараев. Здесь раньше хранили сено, иногда дрова, а иногда летом даже оставляли скотину, а потом хранили старую технику, старую мебель, какие-то вещи, которые в тот момент были никому не нужны, а затем о них благополучно забыли, но это было давно, когда деревня была почти поселком городского типа.
Варвара обернулась и внимательно осмотрела своего спутника. Он был значительно выше ее и весь какой-то огромный, большая голова с высоким лбом венчала широкую шею, необъятные плечи переходили в широченную борцовскую грудь. Он не был толстым, он был просто очень большим. Возраст около пятидесяти, плюс-минус пару лет в любую сторону, рост где-то под сто восемьдесят пять – девяносто и вес сто – сто десять килограмм, не больше, прикинула она навскидку. Лицо с крупными и немного грубоватыми чертами было по-мужски интересным, причем даже очень интересным. И одет был дорого. Просто и очень дорого.
Ну, да, в «Ламборгини» в одежде из сэконд-хенда не ездят – она улыбнулась пришедшей мысли.
– Почему вы меня так рассматриваете, – вдруг буркнул «Гризли», внезапно насупившись, – и что нашли во мне смешного?
– Я прикидываю, на каких стропилах вас выдержит настил, – не смутившись, ответила Варвара и решительно двинулась к среднему по размеру и расположению сараюшке, который грозился самостоятельно, без посторонней помощи, буквально с минуты на минуту, завалиться набок. Видимо, единственное, что его удерживало от падения – это принятия окончательного решения, куда именно удобнее упасть. Выбор Варвары не вызвал видимого оптимизма у ее партнера по бегству.
– Послушай женщину и сделай наоборот, – пробурчал «Гризли» за ее спиной. – Вот тот, который рядом с ним, мне нравится больше, он кажется покрепче.
– Простите, вы что-то сказали? – Варвара прекрасно все расслышала, но очень хотелось, чтобы ей это сказали в лицо.
– Я говорю, что опасно долго находиться на открытом месте, – его голос зазвучал чуть громче, – и вот тот сарай у меня вызывает больше доверия.
– Там нет пола, – ответила Варвара, проследив за его рукой, – перекрытия и стропила сгнили напрочь, одни стены более-менее, которые неизвестно, на чем держатся, и ветхая крыша. Нам сюда.
Варвара подошла к неказистому строению, стоящему вроде бы и посередине, и между тем небольшим особнячком от других. Чуть приоткрытые покосившиеся ворота намертво вросли в землю. Она протиснулась в щель между створками и вошла внутрь сарая.
– Постарайтесь пройти, не вывернув ни одной доски.
– Не знаю, насколько это возможно, – с сомнением произнес «Гризли», – но я очень постараюсь. И он действительно постарался. Сняв с себя одежду, он протянул ее Варваре через зазор в воротах.
– Отвернитесь, – у него это получилось немного грубо, но Варвара поняла, что дело дошло до нижнего белья, и демонстративно повернулась к нему спиной. Возле ее ног тут же приземлились мужские трусы. Она деликатно на полшага отодвинулась и уставилась в потолок.
Варвара хорошо знала этот сарай. Наружная его часть была очень обманчива. Внутри он был один из самых крепких. Стропила потемнели от времени, но, сделанные на совесть из хорошего дерева, и могли еще долго просуществовать, балки перекрытия были сделаны из старого дуба и на них лежали большие кучи сена. Наверх вела приставленная деревянная лестница. В углах сарая для укрепления крыши, как толстые колонны, стояли дубовые бревна. Варвара помнила, как их сосед по даче, мухоморного вида и такого же характера старикашка, ремонтировал этот сарай. Начал с прохудившейся крыши и делал все по совести, для себя, но когда сделал крышу, от старости и под тяжестью новых стропил и перекрытий начали оседать стены. Тогда он поставил эти опорные «колонны», и тут «поехал» фундамент. «Мухомор» не выдержал насмешек односельчан, что начал ремонт с крыши, а не с фундамента, бросил свою «стройку века», и постепенно о ней все стали забывать, кроме детей, которые превратили этот сарай в свое тайное убежище. Затем дети выросли и разъехались, а оставшиеся старики понесли сюда старые вещи, признав, что постройка заслуживает доверия, но потом и они перестали сюда ходить. На полу теснились древние комоды, где не хватало ящиков, колченогие столы и стулья, шкафы с отломанными дверцами, диван с оборванной обивкой и торчащим во все стороны поролоном. Единственно, что здесь не вызвало доверия у Варвары, – это приставная лестница.
