Заря начинала проглядывать в большие окна. Светало. Утренний туман стелился над Москвой - рекой. Птицы заводили свою веселую песню под окнами большого коттеджа Лесовских.

<p>

2.</p>

<p>

Тринадцать лет назад.</p>

   - Этого еще не хватало! - граф Олизон в гневе метался по своему дорого обставленному кабинету. - Оказывается девчонка выжила! Ну надо же! Радость какая! И я об этом узнаю только сейчас, спустя десять лет. - Он метнул убийственный взгляд на своего старого слугу, принесшего дурную весть.

   В кабинете помимо Джеймса Олизона, его верного слуги Мика находился двенадцатилетний сын графа, Николас.

   - Кто она такая, отец? - спрашивал мальчик. - Почему эта новость тебя так сильно огорчила?

   - Потому что я не хотел появления этой особы в нашей стране, она недолжна была знать о Красстране. Её вообще недолжно было быть!

   Джеймс встал с большого мягкого кресла красного дерева, обитого фиолетовой парчой, обошел и с силой толкнул его, так что кресло опрокинувшись проскользило по толстому ковру и врезалось в стеллаж с томами старинных книг.

   Убранство кабинета, как и всего трехэтажного особняка выложенного из белого камня было выдержано в строгом богатом стиле. Внешний и внутренний вид дома не имел мрачного и наводящего ужас очертания, столь обычного для колдовских замков. Особняк хоть и находился в глухом лесу, но имел вполне обжитой вид. К парадному входу вела большая подъездная дорога, выложенная светло-серым камнем. Главное строение окружал фруктовый сад медленно переходящий в кленовую рощу, позади находились конюшня и подсобные помещения. Не в одной из шестидесяти комнат и двенадцати парадных залов не было ничего, что выдавало в хозяине замка темного мага. Однако именно им и являлся граф Олизон, первым и самым сильным черным колдуном большого процветающего королевства Красстрана. Его боялись все: простые жители поселений, горожане, жители столицы, и даже владеющие магической силой уважающие себя дворяне вынуждены были учтиво относиться к мрачной персоне Северского леса. В графе Олизоне самым необъяснимым образом сочетались хмурость и презрение к окружающим с тонким чувством собственного достоинства и уважением к тем, кто его по-настоящему оценивал. Таковым был только один человек в их богатой стране. Король Таларион. Мудрый и всегда спокойный правитель, знающий как поступить в любой ситуации, и прекрасно умеющий подавлять любые обиды, гнев и прочие врожденные качества темной стороны жизни. Но они общались крайне редко, каждый избегал этой встречи, зная что у них не может быть общих тем для беседы.

   - Почему тогда она здесь, если её недолжно быть в нашей стране? - продолжал расспрос Николас, поднимая кресло, ставя его на место и садясь.

   - Не будем сейчас об этом, - резко обронил граф и уже успокоившись, сел напротив сына. - Мы, кажется, говорили об истории. Давай продолжим урок, не отвлекайся.

   "Ничего, разберусь со всем этим потом" - подумал про себя Джеймс. У него было твердое правило, время, отведенное на его мальчика, всегда должно было проходить с пользой, и его сын неизменно должен видеть в нем то, что нужно. Поэтому, усмирив свою ярость и досаду, маг спокойным голосом продолжал рассказ об устройстве правления.

   Жизнь графа была полна неясности и вечных необъяснимых поступков. С одной стороны он внушал сыну, что отбирать силу и жизнь у других людей нормальное явление, он учил быть жестким, несокрушимым и ни в коем случае не жалостливым, учил его многим запрещенным магическим приемам и заклятиям, преподавая уроки самого жестокого и беспощадного волшебства, но с другой стороны он нанимал для Николаса самых лучших учителей королевства, следил, чтобы мальчика учили наукам, фехтованию, танцам. Он не скрывал от сына такие понятия, как честь, доблесть, чувство справедливости, сострадания, преподнося все в истинном не в искаженном виде, но при этом давал понять, что с этими может и лучшими человеческими качествами очень сложно выжить в их мире, тем самым подталкивая свободный выбор ребенка к "правильным" жизненным позициям.

   Джеймс понимал, что не дав правильного воспитания мальчику, а сразу погрузив его в лживый полной ненависти мир темных сил и поступков, он невольно вызовет в нём противоречивые чувства и рано или поздно доброе сердце его матери проснется в ребенке и тогда тот без малейшего колебания выберет истинный путь, путь добра.

   Граф воспитывал своего будущего наследника с таким высоким мастерством, что если бы Николас и узнал всю правду о себе, то уже не смог бы свернуть с намеченного колдуном пути, он просто не справился бы с собственным внутренним миром и своими взглядами на него. Наследник получал всё что мог получить только принц. Лучшее образование, высшие манеры поведения, которые царили только при королевском дворе, утонченный вкус к искусству, мастерство сражений как волшебных, так и на всех существующих видах оружия. Казалось двенадцатилетний мальчик мог всё, но его отец всё еще искал новые и новые таланты, и находил их. Малыш действительно оказался очень одаренным, с необъятным потенциалом волшебной силы, которая постепенно и неудержимо уходила из восьмой параллели.

   Джеймс не только успел привязаться к мальчику, но и полюбил его. Графу нужен был лишь наследник, которому он мог передать свои знания и своё место. Сделав им Николаса, колдун собирался тем самым нанести последний и самый сокрушительный удар королеве Жозерике, ведь именно из-за неё он и вступил на этот шаткий, опасный и столь неприятный жизненный мост.

   Графу шел сто одиннадцатый год, из которых восемьдесят семь лет он прослужил на стороне темных сил. Однако выглядел он на сорок с небольшим. Высокий, подтянутый, с аристократическим лицом и темными волосами, заколотыми за спиной в хвост, едва касающийся плеч. Внешность у колдуна была приятной, речь и манеры безупречными, он со справедливостью относил себя к дворянскому сословию и непросто так именовал себя графом.

   - На сегодня думаю достаточно, - граф Олизон закрыл книгу, лежащую на столе и взглянул на сына. - Ты лучше усвоишь материал если подышишь свежим воздухом, ступай прогуляйся.

   - Я это и собирался сделать отец, - Николас учтиво склонил голову в поклоне, но из кабинета не вышел.

   - Тебе еще что-то нужно? - взыскательно спросил Джеймс.