Слезы высохли, но осталась грусть в ее взгляде, а печаль и горечь коснулись ее лица. Мика прикрыла глаза и прижалась лбом к ладоням, но слезы высохли, оставив одиночество и боль. Рана в сердце от многочисленных потерь еще кровоточила, причиняя нестерпимую боль. Хотелось кричать во весь голос.

– Ненавижу, – прошептала она.

Эдвард видел отсутствующий взгляд на ее лице, и его сердце больно сжалось. Ему отчаянно хотелось узнать, в чем дело, и помочь ей, стать самым близким и родным. Он решил узнать все, рискуя даже навлечь на себя ее гнев. Он видел ее замкнутость, боль во взгляде и понимал, что ей хочется побыть одной, но боялся за нее. В душе вздрогнула струна нежности и, попросив девочек вести себя тихо, поплыл за ней. Он старался плыть без шума. Он не знал, где ее искать, но сердце ему подсказывало, что, скорее всего, рядом с ручейком. Выйдя на противоположном берегу, он направился в сторону полянки. «Рай», так назвала это место Мика. Живописная полянка. Сквозь листву высоких деревьев пробивались лучики солнца, создавая маленькие дорожки, где свет и тьма переплетались. Тут было прохладно. Бесшумно ступая, он направился к ручейку.

На полянке перед родником сидела девушка с распущенными волосами и, закрыв лицо руками, плакала. Плечи ее тряслись от рыданий. Пальчики ее ступней касались воды. Она казалась воплощением беспомощности.

Он сделал шаг, чтобы подойти, но передумал. Нужно повременить и не спугнуть ее своим присутствием. Захотелось подойти и обнять ее, утешить, разделить ее боль. Он любил ее настолько, что готов был пожертвовать жизнью, но чтобы она была счастлива. Мика глубоко запала ему в душу. Она была ласкова, как ребенок, и заботлива, как мать. Ему не раз хотелось подойти, обнять ее и сказать:

– Я отчаянно люблю тебя и готов ждать тебя всю жизнь, а если не дождусь, то умру в одиночестве. Лишь ты мне нужна. Твоя улыбка, нежность, взгляд. Я хочу состариться рядом с тобой, и чтобы ты была матерью наших детей. Ты радость моего дня, счастье моей судьбы.

– Ненавижу, – услышал он ее шепот.

Бесшумно подойдя к ней, он присел рядом. Она вскрикнула от испуга.

– Прости меня, я не хотел испугать тебя, – он опустил глаза и обнял ее за плечи. – Я рядом. Я буду всегда рядом, делить с тобой и радость, и горе. Мое плечо рядом, солнышко.

Мика прижалась к его плечу, и новый поток слез хлынул из ее глаз. Он прижал девушку к себе одной рукой, а другой начал гладить по голове, словно она маленький ребенок.

– Поплачь. Не стесняйся, милая. Слезы – это вода, которая омрачает тебя изнутри, – он прижал ее к себе крепче и поцеловал в лоб. – Хотел бы я знать, что стало причиной твоих слез, но спрашивать не буду. Если пожелаешь, то сама расскажешь, а я всегда тебя выслушаю. Помогу, чем смогу. Знай, что если я буду тебе нужен, позови меня, и я приду. Можешь на меня рассчитывать. Не брошу в беде. Иногда нам хочется поплакать от того, что нам больно или одиноко. Нам хочется кричать. Мы смотрим вокруг и хотим, чтобы нам помогли друзья, но их нет. Они рядом тогда, когда все хорошо, а при малейшем несчастье их не найдешь. Зна…

– Бросишь, – перебила она его.

– Нет, и не подумаю.

– Да.

– Нет! Никогда!

Мика отстранилась от него и поднялась на ноги. Он последовал ее примеру и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я тебе не верю, – Мика тяжело вздохнула. – Все вы обещаете на словах, а как доходит до дела, ускользаете.

Эдвард взял ее лицо в ладони:

– Знаю. Я знаю, что что-то случилось, что ты не веришь людям, а особенно мужчинам, но я другой, – он заглянул в ее глаза и вытер слезу, которая пробежала по щеке. – Я никогда не заставлю тебя плакать. Не хочу видеть слезы на твоей щеке, а лишь улыбку. Ты нежна, как цветок, хрупка, как хрусталь, и ранима, словно ребенок. Ты мне нужна. Я тобой живу, дышу и благодарю небо, что ты есть в моей жизни. Ты всегда со мной. Вот тут, – он указал на свое сердце. – Ты там поселилась. Я отчаянно люблю тебя.

Она отстранилась и взглянула ему в глаза:

– Нет. Не верю! Я устала от лживых слов! Я устала от боли! Любовь – это боль. Я не хочу любить, – она повернулась к нему спиной и обхватила себя за плечи. – Я когда-то верила, любила, смеялась, радовалась, и все разбилось вдребезги. Он бросил меня. А знаешь почему? – она повернулась к нему лицом. – Мой брат сидит в тюрьме! Я сестра зека. Ну как тебе?

Он открыл рот от удивления и почувствовал себя так, словно его окатили холодной водой. Руки повисли вдоль тела. Как? Почему? Он взъерошил волосы и заходил. Мысли путались. В тюрьме…

– Почему?

Он понимал, что причин может быть множество. Бесчисленное множество. Ее заявление его потрясло, и он не мог найти слова. Медленно все начало вставать на свои места по мере ее рассказа. Он внимательно слушал, не перебивая.

– Я любила дважды в этой жизни, и омрачало мою жизнь… предательство. Второй дарил умопомрачительные подарки, встречи. Все было сказочно, волшебно, а потом трагический конец. Он мне сказал: «Пойми меня правильно, Мика. Ты хорошая, но я тебя плохо знаю. Я скоро женюсь, и мы с ней знакомы 5 лет, а с тобой всего пару годиков. В связи с последними событиями, нам не стоит встречаться. Мои друзья смеются надо мной из-за… твоего брата. Мне стыдно быть рядом с тобой. Ты взрослая, пойми. Прощай!» Моего брата подставили, и многие отвернулись от меня. «Сестра зека» – говорили у меня за спиной и в лицо. Я все пережила, кроме тюрьмы. Я никому и ни во что не верю. Все пусто и во мне живет боль. Она не отпускает, – слезы текли по ее щекам. – Я Кераму верила, полюбила, а он взял и больно ранил, причинил душевную боль. Тех, кого я люблю, теряю по дороге жизни. Их нет рядом. Я устала от потерь и поэтому не хочу подпускать никого близко к сердцу. Так будет лучше. Я никогда не позволяю обстоятельствам сломить себя. Я сильная, выносливая. Я все выдержала, а слабею от любви. Поэтому она лишнее в моей жизни. Я привыкла преодолевать трудности лицом к лицу. Благодаря им я стала сильнее. Я волк-одиночка! Мне никто не нужен, – она отошла и снизу вверх посмотрела на него. – Люди строго судят, забывая о том, что на его месте может оказаться любой человек. Никто не знает, как к тебе завтра жизнь повернется. Не зря говорят: от тюрьмы и сумы не зарекайся.

Эдвард видел перед собой взрослую, решительную и смелую девушку и за это любил ее все больше. Теперь он смог понять ее отношение к людям и любви.

– Я знаю, что значит, когда ты становишься изгоем в обществе, – на него смотрели карие глаза, от которых ему стало не по себе, и он содрогнулся. – Когда на тебя показывают пальцем, отворачиваются и смеются за спиной. Я знаю, что такое умереть и воскреснуть. Знаешь, как больно терять и понимать, что они пользовались тобой. Я поняла, что друзья рядом тогда, когда у тебя все отлично, и ты богата, а когда теряешь все, они исчезают.

– В связи с братом?

Она покачала головой.

– Нет! Относительно этого я не хочу отвечать. Возможно, в другой раз. Решай теперь, что будешь делать. Можешь отречься, как и все остальные, я все пойму. Мне не привыкать.

Эдвард смотрел на нее и не мог найти слов. Он многое мог предположить, но не то, что только что услышал. То, о чем она умолчала, она расскажет тогда, когда сочтет нужным. Теперь он понял, что мучило ее. Сколько же бед ей пришлось вынести и не сломаться. Она сумела преодолеть. Она, упав, могла подняться и пойти дальше, и за одно это уже стоит ее уважать и гордиться. Она не позволяла быть себе слабой, а решительно боролась с трудностями. Действительно трагическая судьба. Он знал, что менты сажают в тюрьму невиновных и тем самым себя повышают в звании. Многие вешались, не сумев пережить пытки в тюрьме, унижения и насилие. Они всеми извращенными пытками заставляли подписывать ребят нужные им документы. Хотя и среди них есть порядочные, справедливые люди. Все зависит от воспитания и самого человека.

Эдвард переключил свое внимание на Мику и увидел ее испытывающий взгляд и сжатые губы. Руки она скрестила на груди. Он понимал, что должен что-то сказать, но во рту пересохло, и он не смог вымолвить ни слова. Смешались все мысли, и он не смог сообразить, что сказать. Слабость охватила его тело, и он облокотился спиной о дерево, чтобы не упасть. Ноги ослабели, и его охватило некое оцепенение.