– Ага.

– Так что – ты за ощущениями своими следи. Если что – говори сразу.

– Принято, напарник. Если что – скажу сразу. А нам ещё долго идти?

– А я почём знаю, – пожала она плечами: – Была бы карта – посмотрели бы. А так – топать нам, пока до тропы к той деревни не дойдём. Но ты не беспокойся – мимо не проскочим. Мне от другое странно. Не помню я такой деревни. Плаксивой. Вот коммуна Свободного Труда – была. Как раз в этих краях. Её основали… Ммм… Как бы это сказать… Ммм…

– Ты опять мычишь.

– А ты не перебивай, мне можно.

– Да ну?

– Да. Не мешай, дай вспомнить. Ммм… Да. Если говорить корректно, то её основали те, кто постоянно на новый круг уходил.

– Лузеры, что ли? Которых убивали постоянно?

– Фу, как грубо.

– Но верно?

– Да. Неудачники, в общем. Они, в конце концов, объединились и поселились где-то здесь. Фермерами стали. И, должна сказать, это у них хорошо получилось – накупили сервов, с их помощью построили дома, поля разбили и сейчас кормят и наш и соседние сегменты. К ним даже дворфы караваны шлют.

– Хорошо развернулись.

– Это так. Вот только – никакой «Плаксивой» деревушки я не знаю. Хотя, – она пожала плечами и двинулась дальше: – Кто его знает, может разрослись, что-то новое организовали.

– Может типа выселок? Неудачников отселили?

– Неудачники, отселили неудачников? Ха! Напарник, – она остановилась подле небольшой тропинки, убегавшей направо и скрывавшейся в небольшой рощице метрах в двухстах от дороги: – А ты знаешь толк в извращениях. Пошли, – Тея кивнула на тропу: – Нам сюда.

– Уверена? Может нам, – Последовавший за ней Игорь смолк, стоило только ему отойти от дороги на десяток шагов. Что-то неуловимо изменилось, и он замер, пытаясь понять, что именно произошло.

Воздух был подкрашен. Нет, конечно, в соответствии со всеми известными, и ещё неизвестными законами, он был чист и прозрачен, но вот что-то было в нём неправильное. Лишнее и, при этом, неощутимое ни органами чувств, ни приборами, окажусь они под рукой, но…

Но – было.

Было и при этом, не являлось ни запахом, ни капельками тумана, или танцем пылинок, но, и ещё раз, но – оно было. И будучи здесь это самое оно, или нечто, властно и однозначно заявляло о своём присутствии, не оставляя Игорю вариантов кроме как признать его наличие и покориться.

В сознании Игоря это нечто было сродни краске, бледно зелёной и ощутимой разве что на самой грани восприятия. Она, эта взвесь, присутствовала на самой периферии зрения и стоило лишь ему дёрнуть головой, желая разглядеть тончайшую плёнку, как та немедленно исчезала, чтобы секундами спустя появиться вновь, издевательски оттеняя края поля зрения.

– Ты чего? – Тея, ушедшая немного вперёд, замерла, глядя на Игоря: – Ты… Ты что-то почувствовал?

– Да я и сам не знаю, – продолжая стоять неподвижно, он попытался разглядеть тонкую дымку на краю глаза, но стоило ему непроизвольно скосить глаза, как та, словно играя с человеком, немедленно рассеялась, ожидая, когда он прекратит свои попытки.

– Ты дымки не видишь? Такой, – тряхнув головой, Игорь шагнул вперёд: – Зеленоватой. Едва заметной.

– Дымки? – Тея покрутила головой: – Нет, ничего такого не вижу. Может это пыльца была? С деревьев, – она тряхнула головой в сторону рощицы.

– Не знаю. Вроде как есть, а вроде и нет ничего. Может – это Воля Машины? Ну – я её видеть стал? Как ты говорила?

– Ты?! – Фыркнула она в ответ: – Не смеши. Ты только начинаешь становиться Предиктором, для тебя это, пока, невозможно. Ты сейчас – личинка, заготовка и…

– Ну спасибо, – фыркнув, он ускорил шаг, обгоняя её: – Вот про личинку, это было да, нечто. Спасибо, напарница!

– Ты что? Обиделся? – Догнав его, Тея взяла Игоря под руку: – Так это зря. На правду обижаться последнее дело.

– Можно подумать, – выдернул он руку: – Рядом со мной идём мастер своего дела, воскрешающий мертвых взглядом.

– Ну я же не виновата, что ты меня сюда…

– Всё. Хватит, – бросил он через плечо: – Будем считать, что та дымка – не более чем особенность моего зрения. Тут же другое солнце, воздух – всё не так, как дома. Вот мои органы чувств и…

Не договорив, он замер – из рощицы, до которой оставалось не более пары десятков шагов, доносились непонятные звуки, словно кто-то забивал гвозди в нечто прогнившее, потрескивавшее при каждом ударе.

– Тссс… – Медленно повернувшись к Тее, Игорь приложил палец к губам, показав глазами на рощицу. Девушка, к его облегчению, всё поняла сразу и понятливо кивнув, практически бесшумно шагнула вперёд, чтобы прошептать ему на ухо:

– Как думаешь – что это?

– Не знаю. – Так же тихо ответил он: – Пошли. Ты за мной. Только, – он снова покосился на стволы, из-за которых продолжали раздаваться чередовавшиеся треском, удары: – Тихо.

Картина, открывшаяся им, когда парочка, углубившись в рощицу, замерла за стволами деревьев, дышала миром и идиллией.

На небольшой полянке был разбит лагерь.

Пара покосившихся и сильно поношенных, с неровными заплатками, палаток, костёр, над которым висел булькающий котелок, несколько бочек, невесть как оказавшихся здесь и три человека. Один, поглощённый приготовлением пищи, помешивал варево в котелке, время от времени снимая пробу и довольно прижмуривая глаза. Ещё один спал, подложив под голову кулак, а вот третий, гораздо более крупный мужчина, сидел на табуретке возле бочек, не то карауля, не то изображая подобное занятие. То, что подобное времяпрепровождение осточертело ему до чёртиков, было видно с первого взгляда – мужик, зевая во весь рот, колол орехи, горка которых лежала на соседней бочке.

Взяв очередной орешек, он подкидывал его на ладони, а поймав, не глядя переправлял на бочку, стоявшую прямо перед ним. Секунда и взмывший над обречённым орехом кулак, с грохотом обрушивался на свою, отчаянно трещавшую жертву. Смахнув осколки, вожак бандитов – в том, что перед ними именно он, Игорь не сомневался, пристально осматривал ядрышко, после чего, покосившись на колдовавшего над котлом товарища, грустно вздыхал, отбрасывая ядрышко в сторону.

– А чего это он? Колет и выкидывает? – Прятавшийся за толстым стволом Игорь, ткнул локтем Тею, но та, тихо прошипев что-то нелицеприятное, мотнула головой в сторону спящего разбойника: – Не туда смотришь. Вон, на табуретке, видишь?

Проследив её взгляд, он кивнул – там, на сильно накренившейся конструкции, сесть на такую Игорь вряд ли бы рискнул, лежала толстая тетрадь в тёмно синей обложке, посреди которой ярко выделялся оранжевый язычок пламени.

– Это точно она. – прошипела Тея ему на ухо, но, как оказалось, недостаточно тихо. Вожак, именно в этот момент отбросивший прочь очередное ядрышко, внезапно замер, поводя головой из стороны в сторону и держа руку поднятой, словно та, в этой нелепой позе, позволяла ему лучше слышать.

– Всё! Он нас засёк! – Резко толкнув Игоря в спину, Тея выдавила его из-за дерева: – Да-вай! Я прикрою!

– О! Путник! – Стоило Игорю покинуть своё убежище, как вожак немедленно поднялся на ноги. Он был здоров – по быстрой оценке Маслова, бандит был выше его почти на голову и раза так два шире в плечах. Одёрнув затрещавшую куртку – было видно, что та была снята с чужого плеча, он, быстро наклонившись, пошарил в траве и выпрямился, опираясь на показавшийся Игорю огромным, ржавый и широкий двуручный меч.

– А ты, Вархуз, – вожак кивнул замершему над варевом подельнику: – Жаловался, что мяса нет. Так вот! Видишь? Само пришло!

– Вы что – людоеды? – Сглотнув, Игорь было попятился, но толчок в спину ясно показал ему, что вариантов отступления нет.

– Жрать захочешь – и ты сгодишься, – Вожак, словно примериваясь, помахал мечом, отчего угли, прежде едва тлевшие под котелком, ярко вспыхнули, вызвав одобрительное ворчание повара.

– Так ты чего припёрся? – Продолжая размахивать двуручем, бандит шагнул к нему: – Говори, мне интересно. Удивишь – может и не съедим.