– Но так же не бывает, – сна у Халка не было ни в одном глазу.

– Вот же. А ещё эти бегуны. Охотиться из засады, ведь не в их привычках?

– Да нет вроде.

– А эти точно где-то прятались. И пацаны, которых спасли, обмолвились, что лотерейщик, как будто управлял остальными. Наподобие стаи получается, только помельче. Веник это сворой назвал.

– Да ладно, – хлипкая раскладушка застонала под огромным телом, Халк от удивления даже привстал на локтях.

– Вот тебе и ладно, – Ракшас прихлопнул комара на лбу, – хотелось бы найти причины такому поведению.

– Ну, допустим, то, что лотерейщик собрал бегунов в стаю и ими управлял, это как раз можно понять. И даже как-то объяснить, – в ночной тишине было отчётливо слышно, как Халк чесал в затылке, – в Улье любая небывальщина в порядке вещей. Хрен его знает, на кого ты напоролся, может новый вид. Согласен?

– Согласен, по крайней мере, такую версию исключить нельзя.

– А вот со вторым моментом остаётся много непонятного, – на этих словах Халк задумался.

Ракшас его не торопил. Есть повод для размышлений. У него у самого мозги на раскоряку. Нет, объяснение, конечно, было. Причём лежащее на поверхности. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить две двойки. Задачка для младших классов. Всегда четыре получается. Что Халк и озвучил после недолгого молчания.

– Я думаю, что дело в золотой жемчужине, иных вариантов нет.

Ракшасу вдруг стало стыдно, от мысли, вызванной новыми словами друга. Очень стыдно. Даже круговерть последних событий не оправдывает такой поступок. Как так, то? Рисковали вместе, а жемчужину сожрал только он один. Ракшас соскочил со спальника, одновременно расстёгивая нагрудный карман.

– Халк, дружище, прости меня великодушно, – вымолвил он, приблизившись к товарищу, – держи.

– Что там? – подозрительно поинтересовался здоровяк.

– Вторая жемчужина, – извиняющиеся нотки не покидали голос Ракшаса, – золотая. Возьми, выпей.

– Вот ты придумал, – захохотал Халк, – мне такого счастья и даром не надо. Нам с тобой ещё разбираться и разбираться. Не, на хрен. Спрячь это обратно и не парься по этому поводу. Придумаем, куда её деть. Потом.

– Точно? – Ракшас удивился такому лёгкому отношению друга.

– Говорю, забей, – отмахнулся Халк, хоть в темноте его жеста и не было видно, – давай лучше про заражённых поболтаем.

– Не, я так не могу. Я знаю, что делать, – Ракшас нащупал на одежде Халка карман и сунул туда жемчужины, – вот, твоя доля. Четыре белых и золотая. И не спорь. Про яйца и одну корзину слышал? Вот и помолчи.

На душе у Ракшаса стало гораздо легче. Щепетильную ситуацию разрулили, недомолвок больше не было. Можно разговаривать дальше.

– А почему, тогда бегуны на меня дуром пёрли? – он продолжил дискуссию с прерванного момента.

– А чёрт его знает, я же не институтский учёный тебе. Хотя предположить могу, но это сам понимаешь, всё равно что пальцем в небо тыкать. Возможно, у тебя появился Дар, благодаря которому тебя не трогают заражённые. И то ли Дар этот только народился, то ли воспринимают его лишь лотерейщики. А может и те, кто идёт после лотерейщиков, вверх по шкале. Мелкие заражённые, они всё-таки тупые. Проверить можно исключительно опытным путём. Единственная версия, объясняющая все странности. По крайней мере, у меня. А теперь, ты, как хочешь, а я спать.

С этими словами Халк повернулся на правый бок и через минуту уже храпел. Не у всех есть такая способность. Моментально засыпа́ть. Хотя, может Улей подарил? Но это в порядке шутки. Ракшас же, ещё некоторое время размышлял, прокручивая события по-всякому, но вскоре беспокойный сон сморил и его.

Человеческий мозг так устроен, что перерабатывает информацию постоянно. И в период бодрствования и во время ночного отдыха. И во сне его работа даже более продуктивна. Есть и такая версия. Можно таблицу Менделеева привести как пример. Лишних раздражителей нет, поэтому нервным клеткам ничего не мешает осмысливать информацию, полученную накануне. Предполагается, что сны – результат этого процесса. И чем ярче эмоциональная окраска пережитых событий, тем красочнее и реалистичнее становятся ночные виде́ния.

Сон Ракшаса был крайне правдоподобен.

Его затянуло в чёрную воронку и перебросило в другое место. Мгновенно. Перемещение сопровождалось звуком, с каким вода уходит в сифон слива. Не то всплеск, не то всхлюп. Ракшас висел в воздухе, обдуваемый ветром, и осматривался вокруг. Под ногами виднелись опоры автомобильного моста. Паутина мощных тросов, подсвеченная фонарями. Редкие, по случаю ночного времени, машины добавляли красных оттенков габаритными огнями. Это место Ракшас узнал. Кировский мост. Самара. Именно отсюда началась его пребывание в Улье, будь он трижды неладен. Вдруг скулы непроизвольно свело, рот наполнился обильной слюной. Дохнуло едкой кислятиной. Этот запах ни с чем не перепутаешь. Жёлтый туман, предвещающий скорую перезагрузку. Рейдер успел заметить мелькающие в мутном мареве тени, и его тут же втянуло обратно.

Минута прошла в безмолвном спокойствии абсолютной темноты. И снова всплеск. Очередная воронка и новое место. Тут Ракшас задержался подольше. Влиять на время пребывания не было возможности – сон же, оставалась лишь роль стороннего наблюдателя.

Он сначала чуть не оглох от гула турбин взлетающего аэробуса, проскочившего мимо в считаных метрах. Внизу причудливой крестовиной раскинулся современный аэродромный комплекс. Самолёты уткнулись носами в терминалы, словно детёныши, приникшие к соскам кормящей матери. Плавное движение по дуге сменило точку обзора. Стали видны объёмные буквы на фасаде центрального здания. Москва – Шереметьево. На взлётной полосе полыхали обломки. Две крылатые машины столкнулись, торопясь оторваться от земли. Пронзительные крики доносились до слуха Ракшаса, как сквозь ватные тампоны. Территория аэропорта была полностью охвачена суматошным движением людей. Они бежали, не разбирая дороги в тщетной попытке спасти свои жизни. Но спасения нигде не было. И быть не могло. На охоту вышли развитые заражённые. Элита. Потрясённый Ракшас смотрел не отводя глаз, настолько его шокировало происходящее.

Огромный монстр догнал разгоняющийся на рулёжной дорожке «Боинг-747», запрыгнул на крыло и вырвал кусок обшивки фюзеляжа. Несколько секунд и чудовище уже внутри салона. Что там произошло дальше, можно себе представить. «Боинг» взвыл двигателями напоследок, а затем притих и покатился по аэродромному покрытию, забирая в сторону.

Стая, возглавляемая элитником чудовищных размеров, преследовала обезумевшую от страха толпу. Даже не преследовала, скорее загоняла. Преследование, всё-таки, подразумевает возможность жертвы убежать от хищника. В этом случае шансов не было ни единого. Обычный человек не может конкурировать с перерождёнными обитателями Улья. Ни в силе, ни в скорости, ни в быстроте реакции. Так охотятся дельфины, сбивая рыбный косяк в плотную кучу, чтобы потом не размениваться по мелочам. Хищники рассыпались полумесяцем, окружая добычу. Дуга сомкнулась в круг, и началось избиение.

Один момент отпечатался в мозгу калёным тавром. Матёрый рубер подмял под себя целую группу людей и тут же принялся жрать. Как свинья у кормушки, неряшливо и жадно. Вдруг контуры массивной туши исказила непроизвольная судорога. Плечи раздались вширь, увеличиваясь в размерах, вдоль хребта полезли костяные шипы. Пластины роговой брони пришли в движение, выстраиваясь в новый рисунок. Монстр перешёл на следующую ступень развития.

Точка быстрого питания. Фастфуд для заражённых. Ассоциация ужасная, но других найти не получилось. Через Шереметьево за день почти сто пятьдесят тысяч народу проходит. Это только пассажиров. А ещё персонал, аэродромная обслуга, охрана, встречающие и провожающие, таксисты, в конце концов. Есть на чём элите раскормиться. На этой мысли рейдера засосало в темноту.

И вновь ненадолго. Очередной всплеск и новое место.

На языке сразу появился знакомый кислый привкус. Не очень интенсивный, почти на грани восприятия. Перезагрузка уже произошла, и жёлтый туман практически рассосался, остались лишь следы. Высотки мегаполиса сливались в абстрактную композицию и заполонили всё поле зрения. Беспорядочная стрельба занималась на улицах то тут, то там. Местами ночную темень разгоняли сине-красные сполохи полицейских спецсигналов. На разные голоса верещали сирены спасательных служб. Далеко, но слышно было отчетливо. Удивительно, но многие окна горели электрическим светом. Наверное, пока ещё работали аварийные генераторы.