Через несколько минут Андерс уставился на тонкие монеты, лежащие у него на ладони, на которых были выбиты узоры, чтобы показать их ценность. Деньги, все его собственные, только для того, чтобы купить что-нибудь. Это казалось невозможной, нелогичной роскошью, и никто из его соседей по комнате — его друзей — казалось, не считал это необычным вообще.

Всю свою жизнь он видел, как квартеты студентов Академии Ульфара бродили по городу. Всю свою жизнь он наблюдал за ними, зная, что у них есть все, что им нужно, и даже больше, и теперь он был одним из них, в своей серой униформе с белой отделкой. Частью стаи.

Когда они проходили через ворота, его пронзило чувство вины. Что он делал, думая о стае, о семье, не думая о Рейне? Он прикусил губу, пообещав себе, что ускользнет от остальных, как только представится такая возможность.

— Мы можем сначала пойти к аптекарю? — спросила Виктория, когда они миновали ворота, выходя на резкий холод, который, казалось, чуть ли не грозил снегопадом.

Сакариас и Лисабет застонали, но все четверо повернули направо по Улфарстрат, и Виктория слегка подпрыгнула от возбуждения, такой оживленной Андерс ее видел впервые.

— Только не забудь, что потом мы пойдем в кондитерскую, — напомнил ей Сакариас, шагая в ногу с Андерсом. Они шли по улице группой, проходя мимо пары взрослых из гвардии на патрулировании, которые проверяли каждого, кто шел по оживленной улице. Все послушно останавливались, но Андерс заметил, что многие нахмурились, когда благополучно миновали волков.

Они с Рейной всегда избегали патрулей, опасаясь, что их потрепанная одежда и грязные лица могут привести их обратно в сиротский приют, но, похоже, у честных граждан Холбарда были свои собственные разочарования.

Четверо студентов прошли мимо патруля, даже не остановившись, и там, где несколько недель назад Андерс осторожно пробирался сквозь толпу, теперь он обнаружил, что они уступили ему дорогу… теперь, когда женщина в темно-зеленом платье и пальто столкнулась с ним, она извинилась, отступая с его пути.

Она поймала его взгляд и смотрела на него слишком долго, и он понял, что не может отвести взгляд, пятясь за остальными, чтобы не спускать с нее глаз. Почему она так пристально смотрит?

Узнала ли она его?

Она порылась в кармане и, пока Андерс наблюдал за ней, вытащила что-то, держа это так, словно хотела показать ему. Она была уже в десяти шагах, и между ними прошел мужчина, но она все еще ждала, когда он уйдет. Она что-то держала в руке, но он не мог разобрать, что именно. А потом солнце сверкнуло на меди между ее пальцами.

Из него вышел весь воздух. Это была одна из медных заколок для волос Рейны?

Рейна никогда бы никому не отдала свои шпильки.

Должно быть, они забрали их у нее.

Он открыл рот, чтобы поднять тревогу… эта женщина, должно быть, шпионка драконов, и если волки поймают ее, она сможет сказать ему, где Рейна. Эта женщина подтвердит все, что подозревали волки… что шпионы драконов каждый день появлялись в Холбарде, неразличимые среди людей.

Но в следующий момент он захлопнул рот. Да и что он мог сказать? Он не мог признаться, что знает Рейну, не говоря уже о том, как выглядят ее шпильки. Если это вообще была одна из ее заколок.

Так как же он мог объяснить, что знает, что эта женщина-дракон? Одна его половина хотела найти способ поговорить с ней наедине, узнать правду и потребовать, чтобы она сообщила ему новости о сестре. Другая половина боялась подпустить ее к себе.

Женщина пристально посмотрела на него, и он ответил ей тем же. Затем Сакариас схватил его за руку, чтобы остановить от столкновения с другой парой взрослых из Волчьей Гвардии.

— На что ты смотришь? — весело спросил его друг.

Андерс взглянул на парня, а когда оглянулся, женщины уже не было.

Когда они добрались до аптеки, голова у него все еще кружилась, и, разговаривая с остальными, он одним глазом высматривал женщину в зеленом платье. Может быть, ему удастся сбежать, если он снова увидит ее… она, похоже, опасалась стаи волков. У нее были рыжевато-каштановые волосы и светло-коричневая кожа, и она выглядела не намного старше, чем выпускники Ульфара. Если он увидит ее снова, то узнает.

Он, Сакариас и Лисабет ждали, прячась от ветра, пока Виктория нырнула в лавку с низким потолком, деревянные балки которой были увешаны пучками сухих трав. Огромные закупоренные бутылки, наполненные жидкостью и разноцветными порошками, были расставлены на каждом дюйме полок.

— Ей нужно что-то, чего нет у нас в Академии? — спросил Андерс, рискнув на мгновение оторвать взгляд от улицы и прижавшись носом к витрине, на которой выцветшими золотыми буквами было выведено название магазина. Внутри он мог видеть машину-артефакт, выдавливающую новые партии таблеток без чьего-либо прикосновения или направления, а затем наклоняющуюся, чтобы высыпать их в пару сотен деревянных ящиков, которые выстроились вдоль стены магазина.

— Ей просто нравится смотреть, — сказала Лизабет. — Аптекарь показывает ей новые партии трав и лекарств, если она приходит, когда все не слишком заняты.

— А потом мы хотели бы посетить кондитерскую, — сказал Сакариас, позвякивая монетами в кармане. — Где мы делаем гораздо больше, чем просто смотрим на то, что на полках.

Через несколько минут появилась Виктория.

— Его машина для прессования растений сломалась, — сказала она, озабоченно хмурясь. — Это был артефакт.

— Они ломаются повсюду, — тихо сказала Лисабет.

— Но у него было несколько новых, — сказала Виктория.

— Только тебе может быть интересно сморщенное растение, — сказал Сакариас, но она взяла его под руку, и он перестал дразнить ее после этого.

Андерс вытянул шею, высматривая женщину в темно-зеленом платье, пока они шли по Юртирстрат, огибая груды полурастаявшего снега. Если он увидит ее снова, то найдет предлог, чтобы уйти от остальных, найдет способ поговорить с ней.

Он должен… она была лучшей зацепкой, которую он мог получить на Рейну. И вдруг он понял, что если бы ему удалось отобрать заколку Рейны, то он мог бы попробовать использовать ее вместе с рамой локатора.

Они дошли до кондитерской, где купили куски соленого шоколада размером с кулак, завернутые в вощеную бумагу.

— Стая и лапы, мы заслужили это, совершая бесконечные круги вокруг боевого зала, — настаивала Лисабет с набитым ртом.

Андерс мог бы рассмеяться, если бы осмелился. Мысль о том, что ты получаешь то, что заработал — что упорный труд означает, что ты автоматически что-то получаешь — могла исходить только от волка.

Они с Рейной знали, что бывают дни, когда ты много работаешь и ничего не ешь, и никто не приходит, чтобы убедиться, что ты получил то, что заслужил. Лисабет повезло, что она так и не усвоила этот урок, подумал он. Он не должен был завидовать ее удаче.

Теперь, с коротко подстриженными кудрями, в сером мундире с гербом Ульфара на груди, ему повезло не меньше, чем ей. Он был почти уверен, что если кто-то из его старых знакомых увидит его, то пройдет мимо, даже не взглянув. Если ты не стоишь у них на пути, то не обращаешь внимания на волков… это не стоит того, чтобы привлекать их внимание.

Затем Сакариас повел их вниз по Сикурстрат, чтобы посмотреть, не прибыли ли на последнем корабле из Аллемхойта новые карандаши для рисования, и Андерс ломал голову над тем, как бы сбежать от друзей и отправиться на охоту за женщиной в зеленом платье. А когда он оглянулся через плечо, то увидел ее.

Она все еще следовала за ним, но когда группа старших учеников пробиралась по людной улице, она снова растворилась в толпе. На мгновение ему показалось, что он потерял ее, но как только они ушли, она снова оказалась рядом. Она опасалась волков, он был прав.

Конечно, она была… она была драконом. И, без сомнения, она должна была отчитываться о них, не раскрывая себя перед ними. Кроме него. По какой-то причине она явно не возражала, чтобы он ее увидел. На самом деле она, казалось, хотела его внимания. Конечно, это означало, что если бы он только мог поговорить с ней, у нее были бы какие-то новости о его близняшке.