Глубокий, на пару пальцев выше пупка, разрез, едва прикрытый продетой шёлковой лентой в тон сквозь золотые колечки, выгодно подчеркивал алебастровую кожу, соблазнительный вырез на спине акцентировал внимание на крошечной застежке. Кружево и ленты не утяжеляла вышивка или камни, и на ощупь, оно было столь же мягким, как кожа.

Еще ни разу в жизни я не чувствовала себя такой притягательной и мне не терпелось увидеть реакцию Генриха на мой выбор. И сейчас, сидя в удобном кожаном кресле и дегустируя легкие напитки, что вдоволь были представлены в кабинете Бьерна, я чаяла лишь одного — что бы мой мужчина поскорее пришел домой.

Безусловно, я расскажу ему о том, что увидела, но сейчас мне хотелось быть ему утешением и опорой, и когда в комнате раздались знакомые шаги, а пульсар осветил обстановку, я скинула плащ и вышла на встречу удивленному мужчине, в глазах которого спустя всего лишь мгновение, заплясало пламя желания.

Он протянул мне руки, и я шагнула в его объятия, открываясь на встречу жарким поцелуям и отвечая на его страсть со страстью не меньшей.

нрих запустил руку в мои волосы, распуская слабо завязанную косу и сжав их у основания, впился в мои раскрытые губы, проникая языком во влажную глубину рта. Вторая рука бессовестно мяла грудь в подарочной упаковке, теребя болезненно ноющие соски, изнемогая от желания, я придвинулась плотнее, отдаваясь смелым ласкам и постанывая в такт движения его пальцев, а уж когда влажный рот сомкнулся на кружеве, втягивая темную вишенку, я застонала в голос, напрочь забыв о приличиях.

Затем, не прекращая осыпать меня поцелуями, он подхватил меня на руки и пинком распахивая дверь из общих покоев в свою спальню, понес меня к кровати, Тем временем мои пальцы путались в его платке и дюжине мелких пуговиц, а добравшись до теплой кожи я не удержалась и с нажимом провела ногтями по ней, ловя на выдохе его сбивчивые стоны.

Я не поняла как, но Бьерн уже не нёс меня, я практически оседлала его, обхватив ногами талию, цепляясь руками за плечи, а ногами за талию, ощущая твердую эрекцию, упирающуюся в тонкую, кружевную преграду. До кровати мы не добрались, кажется меня усадили на комод, и в тот же момент, алчущие пальцы отодвинули полоску ткани и проникли в истекающее влагой желания лоно, с каждым разом находя именно то чувствительное место, прикосновение к которому все больше отрывало меня от существующей реальности.

Когда он прикусил мочку моего уха, продолжая движения пальцами, на меня обрушился сметающий всё на своём пути огненный вихрь оргазма, но прийти в себя Генрих мне не дал, мир всё еще склеивался из острых осколков, когда меня, вяло трепыхающуюся и ловящую отголоски экстаза, безжалостно сдернули с комода и практически впечатали в стену.

Я вновь обхватила любимого руками и ногами, успевая отметить, что ни рубашки, ни бриджей, ни кажется сапог, на Бьерне не было, когда в меня мощно и резко ворвался его член. Генрих замер на мгновение, ожидая, когда я приноровлюсь к его размеру, как будто к такому вообще можно привыкнуть и начал медленное движение.

Поднимая меня на руках за попку и опуская, буквально нанизывая на себя, снова и снова, выскальзывая с каплями моего желания и погружаясь с влагой моего удовольствия обратно. Уперевшись лбом в тёмные, шёлковые обои он брал меня, хрипло рыча с каждым толчком, и от этого невероятного звука, меня накрывало еще сильнее, кружа голову и рождая где-то глубоко внутри очередное цунами капитуляции.

Не выдержав накала, я сдалась, отпуская себя на встречу оргазму, стискивая ногами его талию, царапая руками его плечи, впиваясь острыми, почти волчьими клыками в его шею, и крича, срывая горло, от переполнявшего меня восторга. Спустя мгновение Беар излился внутрь, наполняя мое тело горячим семенем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы затихли, тяжело дыша, шепча хриплыми голосами глупости. Он выскользнул из меня, но судя по состоянию его плоти, ему было недостаточно, как и мне. Я с нежностью проводила языком по рваной ране, зализывая и зацеловывая метку.

Словно опомнившись, Генрих таки отнес меня на кровать, аккуратно уложив на гладкие, прохладные простыни. Мне кажется, только тогда он увидел, что именно не мне надето, темные брови его поползли вверх:

— О, моя Кайла, это для меня? — спросил он, присаживаясь рядом, и проводя кончиками пальцев по рисунку цветочного кружева.

— А ты видишь здесь кого-то еще, моя любовь? — хрипло засмеялась я.

— Повтори, — приказал он.

— Ты видишшшшшь.

— Не это, — рыкнул Генрих, обводя мои губы.

Я засмеялась, подразнивая его, выгибаясь на встречу чутким пальцам, лизнула указательный, а затем и вовсе обхватила его языком, втягивая в рот, ощущая на нем свои соки. Бьерн резко вдохнул и забрав палец, медленно, очень медленно стал спускать с меня белье, развязывая шёлковые ленты и целуя каждый освободившийся кусочек тела.

А после, опустился на колени у моих разведенных ног, закинул их к себе на плечи и провел языком по влажным, чувствительным складочкам.

— Сладкая, — прошептал Генрих, а я бесстыже задрожала от зарождающегося вновь возбуждения. Он припал меж разведеных бедер уже всем ртом, концентрируясь на чувствительном, набухшем узелке. Жадные губы пили меня как нектар, накрывая, вбирая, присваивая. Я билась в экстазе, рывками подбираясь к очередному оргазму, но сладкая пытка языком никак не заканчивалась, почти доводя меня до края и отступая, как океанский прибой, наказывающий прибрежный песок.

— Моя любовь, — зашипела я, когда очередная волна откатилась назад, превращая ожидание в болезненное разочарование, — моя

Он решил, что достаточно мучил меня и приник губами, одновременно вводя два пальца, проникая глубже, доставая до заветной цели. Я закричала, а он, сменив положение, заменил пальцы членом, вторгаясь еще глубже, растягивая и наконец-то даря долгожданную разрядку, и пока я билась, словно выброшенная на берег рыба, Бьерн насаживал меня поддерживая руками, вторя моим крикам хриплыми стонами.

Я отбросила мешающие волосы с плеча и притянула голову Генриха:

— Кусай, — потребовала я. — Давай же, ну.

Тот сомневался лишь мгновение, а затем проник в меня зубами, продолжая вбиваться членом. Острые клыки оставляли следы, теплая кровь капала на простыни, но я наслаждалась каждым квази — теперь мы единое целое, отныне и на всегда.

Мы кончили вместе, откидываясь на постели, лишенные сил

— Почему не поставил метку в прошлый раз? — спросила я мучивший меня всё это время вопрос. Вытянув правую руку, я с удовольствием наблюдала, как едва видимые завитки помолвочной вязи наливаются цветом и приобретают объем.

— Хотел дать тебе время привыкнуть.

— К чему, милый? — погладила я его щеку и колючую бороду.

— Ну конечно же к тому, что ты теперь моя.

— Я привыкла, привыкла. А ты — мой, — сонно шептала я, удобнее укладываясь на плечо к любимому. Он притянул меня поближе, накрывая теплым покрывалом, и что-то шептал на ухо, но кажется, я уже провалилась в сон.

Утром, еще до рассвета, Бьерн доставил меня к портальной башне, я никак не могла начать разговор, опасаясь нарушить хрупкое счастье, обрушившееся так внезапно, но собравшись с силами наконец заставила себя нарушить молчание. Генрих выслушал мой сбивчивый рассказ, и лишь после задал вопросы. Я винила себя за то, что не рассказал ему раньше, но он успокоил меня:

— Кай, милая, я что-то такое и подозревал, просто не было времени добыть доказательства, уж слишком скоропостижной была его смерть, а до этого внезапная болезнь. Пожалуйста, не лезь в это дело, оно может быть слишком опасным, а я еще не познакомил тебя с мамой, — грустно улыбнулся Беар.

— Я вернусь на Выбор Силы.

— Я буду ждать тебя. Будь осторожна.

— И ты, моя любовь, — поцеловала я Бьерна и скрылась в портале.

Глава 19.

У каждого из нас, колыбель висит над могилой.