— Ты не верна мне.

— Ах, можно подумать ты блюдешь целибат.

— Мы взрослые люди, Дели, — она дернулась, когда я назвал её детским прозвищем. — Но Клаус?

— Может я хотела тебя позлить- фыркнула оборотница. Отличное оправдание, ничего не скажешь.

— И тебе это удалось. Я не возьму тебя после брата, мне, итак, приходится всю жизнь разгребать за ним беспорядок, — и в общем-то, до недавнего момента, я был не против. Он моя кровь и плоть, да только Николаус не любил никого, кроме, пожалуй, своей матушки, (пробирки не в счет) но отныне у меня свой путь.

— Нет, ты не разорвешь помолвку, и не бросишь меня как одну из своих девок! Ты не променяешь меня, я лучшее, что у тебя было, — кричала она, распаляя в себе злобу.

Я закатал рукав на правой руке, являя девственно чистую кожу на запястье и выше, до самого локтя. Там, где еще дем назад вился бледный, но легко угадываемый узор помолвочной вязи была лишь плоть.

— Покажи мне свою метку, Аделла, сама, или я заставлю тебя это сделать, — потребовал я. Она было попыталась отказаться, но прочитав что-то в моем взгляде — закатала алое кружево. — Как я и думал. Всё решено за нас, надеюсь ты отдавалась моему брату с достаточной страстью, чтобы после расторжения договоренностей, он оставил тебя себе. Ему всегда нравилось отбирать мои игрушки, но они слишком быстро ему надоедали. Я буду молчать, но не долго.

С этими словами я подошел к двери, и едва успел увернуться от графина с водой. Острый осколок, хрустальной иглой впился в щеку, но боли я не почувствовал, а едва вышел, в закрытую дверь вновь ударило что-то уже потяжелее хрусталя.

Первой моей мыслью, было то, что я наконец-то свободен.

Второй — она не должна узнать про Кайлу.

*Патока — подсластитель из крахмала, здесь наркотик для курения.

**Дабойя — самая опасная змея от яда которой нет противоядия, выведена магически.

Глава 11.

Любовь смеется над препятствиями.

Небольшая, но очень уютная ресторация гостиницы «Хмельной бычок» была переполнена, здесь были и завсегдатаи, крепко уважающие не только вкуснейшую говядину, что напрямую дала название постоялому двору, но и разнообразное дикое мясо, приготовленное по любимому рецепту всех оборотней: без специй, но с кровью. Большинство же поднимающих кружки со светлым, настоянным на диком меду элем, который принес славу Вестхоллу, прибыли на тестостероновые игры.

Выбор Альф, по сути, прекрасно отрепетированное действо, где каждый четко знал отведенную ему роль и придерживался её во время «сражения», был результатом так называемого жребия силы. По-настоящему договорных поединков было мало, в основном, будущие вожаки кланов держали лицо и сражались хотя бы в три четверти силы, дабы показать, что члены стаи не ошиблись с выбором.

Древний ритуал уходил своими корнями во времена Исконных, когда для выживания всего клана в лидере больше всего ценилась сила животной ипостаси, а не какой-то там ум или дальновидность. Времена те давным-давно канули в Лету*, а вот игрища, как дань традициям остались: и народ посмотреть, и себя показать.

Кланы Серебряных волков, Красных лисов и Снежных барсов планировали завтра выбрать себе новых предводителей.

Я внимательно оглядела залу силясь найти хоть одного человека и не смогла, даже владелец и персонал были двуипостатными, но истинная сущность гостей была скрыта, разве, пожалуй, пара медведей, выделялись из общей толпы своей статью. Как и Генрих Бладъёльтер, они были больше чем на голову выше окружающих, шире в плечах, а лица их носили снисходительно-благосклонное выражение, прекрасно давая понять присутствующим, что при желании, добродушная улыбка превратиться в оскал, а ударом лапы можно решить любое недоразумение, даже если таковым считается чья-то жизнь.

Аромат возбуждения и предвкушения смешивался с дивным запахом жареного мяса и эля, что сейчас щекотали и мой нос. Долгое ожидание своей порции вызвало обильное слюноотделение и буквально заставило меня в нетерпении подпрыгивать на удобной лавке, томясь, когда же расторопная официантка наконец-то расставит долгожданные тарелки и приборы.

— Я рад тебе Кайла, — поприветствовал меня Роберт старший. В преддверии завтрашних Выборов Альф, все мало-мальски приличные гостиницы Вестхолла были заняты, но свояк мой был не промах, тем паче, его пригласили загодя и он, со свойственным ему прагматизмом обо всем позаботился. — А Робби рад вдвойне.

— А уж как вам рада я, словами не передать, как жаль, что Лейни не смогла, — тогда я действительно очень расстроилась, что сестра мучилась токсикозом, хоть беременность уже прошла половинный рубеж, и в последний момент не составила компанию сыну и мужу. — Времени у меня в обрез, командер со скрипом дал увольнительную накануне ритуала, но на ближайшие три леора я ваша.

Стейк был превосходным: с хрустящей, сочной корочкой и тонкой прослойкой едва прожаренного мяса по середине, он таял во рту и закончился слишком быстро. Я было задумалась над добавкой, но понимала, что перегруженная кухня не успеет с моим заказом, поэтому подвинув ближе прохладный эль и вяленую рыбку в панировке из жгучего перца и черной соли, с наслаждением потягивала пенный напиток, с легкой ноткой гречишного мёда и расспрашивала Роберта и Робби обо всем, что пропустила за пару терилов.

А пропустила я немало: во-первых, мой любимый и пока единственный племянник обрел зверя, разрушив надежды наивной сестры на то, что она могла произвести на свет, кого-нибудь другого кроме лиса. Супруг её был на Небе от счастья, в полку Красных прибыло, а я недоумевала, как, ну как Лейни могла подумать даже на квази, что кареглазый, обсыпанный веснушками, от кончика носа до пяток, рыжий, будто сахарная морковь, Робби, может оказаться волком?

Во-вторых, пока лисенок отвлекся на яблоко в карамели, до которых был охоч и его сластена-папа, Роберт поведал мне, что ожидают они двойню, правда пол деток выяснить не удалось, но и этого счастья обалдевшему папаше было довольно, тот светился от гордости, впрочем не умаляя заслуги супруги. Я была так искренне рада за сестру, что на глаза невольно навернулись слезы, но зять оборвал мои сантименты третьей новостью, что заставила меня скрипеть зубами от бессилья.

— Откладывать в долгий ящик вашу помолвку она не станет, как только закончится твоя практика и на руках у тебя будет диплом, считай одной ногой ты уже у алтаря, — делился матушкиными матримониальными планами на мой счет свояк. Узнать о договоре меж ней и избранником не составляло особого труда, мать только что объявление в газеты на радостях, что ухватила маркиза закошелек, не дала.

— Роберт, я не могу понять такой спешности, ведь Лейни она дала выбрать из нескольких претендентов — и не прогадала, почему со мной так торопится? — я была в ужасе. Маркиз Штейн не был плохим человеком (ну как я могла судить по общеизвестным сведеньям), он был богат, знатен, имел звание полковника в отставке, был близок ко двору, но Жнец меня дери, не годился мне по возрасту. Он даже матери в отцы отцов не годился, и на сколько я помню уроки геральдики, вот-вот собирался перешагнуть свой сент.

— Кай, — тяжело выдохнул Роберт, — твоя мать стала небрежной с деньгами

— Она никогда с ними не аккуратничала, — рассердилась я. Воспоминания о нашем бедственном положении, до того как Лейни вышла за лиса, всё еще были свежи в моей памяти, а то, что сестре пришлось самой перешивать себе некоторые платья в которых позднее она выходила в свет, вместо того, чтобы тратить скромное, но достаточное для этих нужд, наследство отца, заставляло меня злиться еще сильнее.

— Давай начистоту, — хмыкнул свояк. — Лейни я щажу в силу её положения, но тебе скажу как есть: ваша мать проигралась в пух и прах, и если в ближайшее время не заплатить карточные долги — её выселят из дома в столице, а ваш фамильный особняк заложен уже дважды. В последний раз я отказал ей. Умерить её аппетиты не под силу даже мне, да и потом, я всегда приму её и из своего дома я её не выгоню, всё же родная кровь, но платить за неё более не намерен.