— А адъютант-то что сделал? — вырвалось у Фалька.

— Да в общем-то ничего, но здесь ему не место. — А собравшись с духом обратилась конкретно к Генриху, что буравил меня взглядом, едва мне стоило начать разговор о Дагере. — У парня задатки годи, а с некросами в Кватре сами знаете какой напряг. Я хотела попросить вашего содействия несс, его опекун считал этот дар глупостьюБёрг блок сам себе ставилне знаю как он до сих пор мор на деревню не наслал или кладбище не поднялс его то силищей.

И пусть наверняка размер резерва некроса мне неведом, но неицинированный, он смог увидеть молодого призрака, а это что-то да значит.

Всё-таки умение держать себя в руках с детства вдалбливаемое в головы отпрысков аристократический семей порой служит нам отличную службу, шок всего на мгновение отразившийся на лице Бладъёльтера, прочно угнездился на физиономиях вояк. Утер так вообще выпучил глаза, став похожим на рыбку-телескоп**.

— Нет, ну огонь девка, — быстро пришёл в себя Фальк, и хлопнув по колену, радостно продолжил, — терил минул как здесь, а она уже грязнокровый ритуал пресекла и годи обнаружила, может останешься со мной после практики здесь? С той скорость, с которой ты находишь себе неприятности, мне и придумывать для «зверей»*** ничего не надо. Сама им будешь неприятности подкладывать, как подарочки под древо на Ноэль****.

Я против воли улыбнулась, вот уж неунывающий экспериментатор, кто о чем, а Фальк об учениях ратует. Генрих заметно расслабился, почему-то моя просьба волновала его ровно до того момента, как не стала явной причина, будь на его месте я — всё было бы наоборот.

Некросы или как еще их в древности называли «годи» были редкими и смертельно опасными магами, необученные, они чаще всего сходили с ума от видений или терялись меж мирами живых и мертвых. Найти взрослого, неицинированного, но неслабого спирита, то же самое что обнаружить девицу в публичном доме — то есть теоретически возможно, но вот на практике

Бьерн дал указание Утеру отправить пару донесений через портальную шкатулку, да распорядиться на счет Бёрга и предупредить последнего о скором отъезде. Адъютант долёживал последний день в лазарете, но изо всех сил рвался покинуть пахнущие травами, переполненные палаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сам Генрих, воспользовавшись отсутствием явного соглядатая (голову даю на отсечение, что помощника сыну выбирал папочка) негромко спросил:

— Почему вы выбрали Северный предел МакКайла? А, например, не Эсхельмские горячие источники для службы?

— В моем досье всё есть.

— Я не читал его, — так же спокойно ответил Бьёрн, это было неожиданно, и как реагировать я не знала. Вроде и приятно, что он не капался в грязном белье подробностей (а в документе по-военному чётко был не только табель и отличия, но и то, что я чиста, точное время цикла, количество лун в обороте, а так же результаты тестирования на предмет нераскрытого данама, и вот это то как раз было крайне унизительно), но в то же время, он мною не интересовался на столько? Сама не понимаю, чего хочу.

— Мой данам спит, а значит мать вправе распоряжаться моей судьбой, как опекун недееспособной, с того самого момента, как я окончу Академию. Я бы предпочла службу во имя венца.

— В личную гвардию Кёнига огромный конкурс, — понял мои намеренья беар.

— Я не прощу себе если хотя бы не попытаюсь.

На этом наша беседа была прервана вбежавшим Утером, в крепость таки прибыл некрос за коим успели послать еще вчера.

Воспользовавшись тем, что некрос уже прибыл, Генрих, со свойственной всем опытным стратегам практичностью приспособил годи к проверке нерушимости печатей, что сентами сдерживали тварей на той стороне. Всего за сутки были исследованы все стратегические точки разлома, но доказательств того, что хоть один из семи магических замков был вскрыт, так и не нашли.

Впрочем, не один Бьерн был не промах, староста деревни узнав, что в крепости присутствует тот, в ком течет старшая кровь, просил оказать честь и благословить союзные пары. Оборотней среди них не было, тем почетнее было напутствие, дарованное сыном Правящего по традициям, что корнями уходят во времена Исконных.

Фальк, видя моё нежелание участвовать в массовых гуляниях незнакомых людей, оставил меня в крепости за главную, наказав не по возможности не вляпаться за столь короткий срок в очередные неприятности.

— С твоей способностью находить досадности, шило никогда не заржавеет, МакКайла, — хмыкнул он, зайдя перед отправлением в мой кабинет. — Мы быстро, продержись тут уж как-нибудь, — уже в открытую ехидно заржал трейнер и закрыл дверь с той стороны.

При ближайшем знакомстве подполковник производил несколько другое впечатление, нежели во время учений приближенных к боевым условиям: жесткий, а порой и жестокий, бескомпромиссный и чрезвычайно изобретательный на разнообразные пакости, коими он услаждал будущую элиту армии Стоунхельма, против балагура и немного разгильдяя, хотя всё так же помешенного на подготовке ко встречи с изнанкой и борьбе с врагом, как внутренним, так и внешним.

Я словно заглянула за портрет, выписанный рукой талантливого, но бедного художника на одном из своих старых набросков, и то, что я видела с изнанки картины, мне нравилось так же, как и её лицевая сторона.

Значительно позднее этим вечером, вытянув ноги у жарко пылающего камина в общей зале, я пила горячий вайн с таёжными специями и вела ленивую беседу с развалившимся рядом Фенриром. Волк с осторожностью рассказывал о родном мире, не вдаваясь в подробности, но и этих крох мне было довольно. Я боялась шелохнуться и спугнуть столь обнаженно-откровенный и удивительно любопытный разговор, а Рир, застывал порой в одной позе предаваясь воспоминаниям и сверкал янтарями горящих в отблесках пламени глаз.

На нашу землю пришли те, кого мы сейчас зовем Великими, и изгнали Исконных: сильных, мощных, умных хищников, не желающих подчиняться пришлым и не сумевших дать отпор совершенному оружию и чужой магии. Другая планета была к ним беспощадна, многие погибли, но те, что выжили стали еще сильнее, умнее и опаснее. Мы были их потоками, и пока сыну богов не нравилось, что он видел.

Мы забыли древние традиции, измельчали, утратили цель.

От высокопарных высказываний меня стало клонить в сон, Фенрир разговаривал как мой преподаватель изящной словесности, коего матушка нанимала нам с сестрой перед первым балом, дабы мы не посрамили древнюю фамилию. Могу только представить как ему не комфортно слушать мои хаотичные, обрывочные мысли, без сложных речевых оборотов и прочих изысканных завитушек. Хотя он безустанно повторял, что лучшего проводника в этом мире ему не найти.

Впервые за многие сенты у него не было конечной цели и, судя по всему, его это деморализовало и лишало опоры под ногами, уверена, как только волк немного пообживется на Ориуме, он выдохнет и начнет получать от происходящего удовольствие без оглядки.

— Хороший вечер, — услышала я знакомый низкий голос.

— Да, — ответила я, подобрав ноги, когда Генрих сел напротив, в тяжелое, кожаное кресло. — Почему вы здесь?

— Хмель старосте не на пользу, он вспомнил очередной изживший себя обычай, и то, что я сильно против, его не смутило. — В голове пронесся с десяток традиций, и кажется я поняла о котором говорил Бьерн: первым пробовать невесту должен почетный гость. — Пришлось позорно бежать.

Я рассмеялась, уверена, староста решил потешить Бладъёльтера, а тот не оправдал громкую репутацию, хотя что я знаю о сельских традициях, может они до сих пор приносят кровавую жертву во имя доброго урожая.

— Уверена, Фальк прикроет ваше бесславное отступление, принеся в жертву себя — слухи о любвеобильности подполковника могли дать огромную фору пикантным историям о бастарде Правящего. При ближайшем знакомстве Генрих отнюдь не производил впечатление легкомысленного ловеласа, задирающего юбки каждой встречной, эдакий мужчина с секретом, а я всегда увлекалась головоломками.