— Я не могла сказать такого, — возразила я. — Я не настолько смелая.

Его смех был резким, без тени юмора.

— Молли, всё как раз с точностью наоборот.

Сделав шаг назад, я высвободила свою руку из его ладони и понизила голос:

— Это что ещё значит?

Он не стал терпеть создавшееся между нами расстояние, подался вперёд и опять навис надо мной.

— Что ты не только смелая, но ты также сноб и всезнайка.

Мой подбородок предательски дрогнул. Я сделала ещё один шаг назад и заставила свою спину выпрямиться, а нервы успокоиться. Меня задело вовсе не оскорбление, и не то, что думал обо мне Эзра. У меня всегда плохо получалось выходить из конфликтных ситуаций. Точнее вообще не получалось.

Неважно как я себя чувствовала, и насколько сильными были оскорбления. Даже те несколько конфликтных ситуаций, в которых я осмелилась оказаться, закончились слезами — моими слезами.

Это была проблема всей моей жизни. О, как же мне хотелось быть твёрдой, иметь стальные нервы и уметь мужественно постоять за себя. Я смотрела фильмы о девушках-воинах или женщинах, которые справлялись с колоссальными трудностями, я уговаривала себя поверить, что я могу быть одной из них. Я разыгрывала воображаемые диалоги в душе, придумывая самые лучшие ответы.

Но потом случалось что-то подобное, и вместо того, чтобы превратиться в сильную и стойкую, готовую порвать всех, стерву, я становилась никчёмной и жалкой версией себя.

И слёзы были только вершиной айсберга.

— Ты меня не знаешь, — прошептала я, не заботясь о том, слышит он меня или нет из-за громкой музыки и празднующей толпы.

Я сделала ещё шаг назад, желая убежать раньше, чем появятся слёзы, и Эзра уничтожит остатки моего самоуважения. Почувствовав резкий толчок несвоевременной смелости, я добавила:

— И ты вообще ничего не знаешь о веб-дизайне.

Его зубы резко сжались, заставив челюсть дёрнуться. Я сделала ещё два шага назад, и на этот раз он не пошёл за мной. Я почти налетела на кого-то сзади меня, и когда обернулась, увидела Ванна. Я обхватила его шею руками и крепко обняла его.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, наклонившись к моему уху.

— Теперь да, — сказала я ему.

Ванн обхватил меня руками и крепко сжал. Он был мне как старший брат, которого у меня никогда не было, и хотя мы редко касались друг друга, я могла точно сказать, что сейчас у него включился инстинкт защиты.

Я попыталась отойти от него, но Ванн крепко держал меня.

— Серьёзно, с тобой всё в порядке, Моллс?

Я кивнула, почти прижав подбородок к его плечу, и призналась:

— Серьёзно, я в порядке.

Он принял мой ответ, не требуя объяснений:

— Хочешь потанцевать? — спросил он, хотя мы уже стояли, обнявшись, и покачивались довольно долгое время, так что люди вокруг, вероятно, решили, что это то, чем мы и занимаемся.

Музыка не была медленной, но я обхватила Ванна так, что была больше похожа на удава, который заглатывает его, чем на девушку в танце.

— Да, пожалуйста, — сказала я ему, непроизвольно шмыгнув носом.

Мы начали танцевать, хотя и в довольно спокойном темпе. Ванн не был прекрасным танцором, и я вдруг почувствовала себя уставшей. Он нежно улыбнулся мне.

— Я пришёл спасти тебя, — сказал он. — Ты выглядела рассерженной, и я знаю, что Эзра может быть сволочью.

— Он и есть сволочь, — проворчала я.

Ты сноб и всезнайка. Вероятно, я даже прорычала что-то.

Ванн улыбнулся.

— Может быть. Но мне показалось, что ты справилась.

У меня никогда не получалось справляться, но мне не надо было напоминать Ванну об этом.

— Ты здесь с кем–то?

— Решила сменить тему? — спросил он меня, приподняв брови. Но потом он сказал:

— Я не привожу девушек на семейные мероприятия. Это влечёт за собой слишком много обязательств.

Я сдержалась, чтобы не закатить глаза, и задалась вопросом, будет ли когда-нибудь Ванн готов остепениться.

— Мы можем остаться с тобой холостяками, — сказала я ему. — В итоге мы переедем в дом на окраине, где ты сможешь иметь гараж с кучей велосипедов, и где будет место для моих тринадцати кошек. Ты будешь готовить. А я стирать.

Ванн посмотрел на меня с ужасом, испугавшись, что это все превратится во что-то более... извращённое.

— Плюс, мы сможем заниматься сексом, когда захотим.

Фу! Мысль о том, что в будущем я буду спать с кем-то, кого я считала членом своей семьи, была отвратительна. Я указала на его промежность.

— Я даже знать не хочу, что там творится. Но я уверена, что тебе стоило бы провериться, Мистер Я-Боюсь-Обязательств.

— Кто бы говорил, кошатница!

Мы посмеялись над нашими перспективами, и хорошо провели время в оставшийся час, попивая шампанское. Хотя, может быть, именно шампанское и было причиной хорошего настроения?

Я абсолютно забыла об Эзре, о том, как дерьмово он заставил меня ощущать себя, и о чувстве вины, которое я не заслужила. Я ничего не начинала. Я всего лишь защищала себя. Так почему же эти оскорбления заставили меня так себя чувствовать?

В конце концов, работники кухни вышли в зал, раздевшись до футболок и тёмных рабочих штанов. Они поприветствовали людей из индустрии, с которыми были знакомы и похватали напитки в надежде догнать вечеринку.

И вот тогда она по-настоящему началась. Уайетт вырвал меня из заботливых рук Ванна и инициировал праздничные тосты за Веру, Киллиана и меня. Затем мы переместились на танцпол и попытались выпустить пар. Пока Уайетт не начал опять выкрикивать тосты, и всё не началось по новой. Закрепили — повторили.

В общем-то, весь вечер прошёл в смехе, любви и алкоголе. Я даже танцевала с Трентом, пока он не начал слишком навязчиво трогать меня и предлагать неприличные варианты окончания вечера. Тогда я всучила его Стеф, которую, кажется, совсем не смущали его похотливые руки.

К двум часам, гости практически разошлись, моя голова была совсем лёгкой, кровь в теле бурлила. Я посмотрела на свои босые ноги и задалась вопросом, куда делись мои туфли.

Вера обхватила меня руками сзади и взвизгнула:

— Ты моя луууууучшая подруга!

— Я знаю!

— И это луууууучший вечер!!

Я улыбнулась как идиотка и развернулась к ней.

— Я знаю!

— Спасибо за вечер! — сказала она мне, её взгляд был тусклым, но искренним. — Это было так неожиданно.

Хоть я и была пьяна, я знала, что не могу присвоить всё себе.

— Уайетт и Антихрист сделали большую часть сложной работы, — сказала я ей. — Я только руководила. Это было несложно.

Вера хихикнула.

— Антихрист?

— Эзра, — уточнила я.

Она нахмурила лоб, оглядев зал.

— Кстати, где он? Мне надо поблагодарить и его тоже.

— Наверное, приносит в жертву панду или пугает детишек.

Вера фыркнула.

— Панду?

Я пожала плечами.

— Просто он злой.

Она покачала головой.

— Будь добрее, Моллс. По крайней мере, он устраивает хорошие вечеринки.

Взяв меня под руку, она потащила меня к краю танцпола.

— Твой папа уже ушёл?

— О, да. Уже давно. Как и Ванн, как мне кажется.

— Он не остался надолго, — сказала я.

Она зевнула в руку.

— Обычно он не пьёт, не танцует и не ест, поэтому тут ему было нечем заняться.

— Он танцевал со мной, — засмеялась я. — Не очень хорошо. Но танцевал.

Я покосилась на разоренный стол. Объеденные шпажки лежали кучками как тела на поле боя посреди пятен васаби, айоли и соуса сирача. Посредине одной из тарелок лежал оставленный кем-то чизбургер.

Присев на корточки, я стала искать под столом свои туфли. Я подняла скатерть и потеряла равновесие, неуклюже грациозно упав на колени.

— Ой.

Надо мной раздался смех Веры.

— Что ты делаешь?

— Ищу свои туфли, — пробормотала я.

— Я вижу твои трусики, — хихикнула она. — Точнее то место, где они должны быть.

Я взвизгнула и резко выпрямилась, расправив своё кружевное платье-мини. Это был смелый выбор для человека, который предпочитал сливаться с фоном, но я чувствовала себя милой в этом платье с вырезом и длинными рукавами. Также у него была наполовину открытая спина, и я испытала чувство самодовольной радости, когда увидела, что моя спина не выглядит в нем жирной.