Лицо у него опухшее и помятое. Глаза покраснели и кажутся маленькими. У меня щемит в груди. Значит, он тоже плакал.

– Эмоции тянут тебя вниз. Будь сильной, – говорит отец и шершавым пальцем стирает слезу с моей щеки. – Если что-то и поддержит тебя, то лишь ты сама. Это и называется выживанием.

Через неделю он впервые привез меня в тот затопленный карьер.

Надо спешить. Я вгляделась в результаты измерений на экране. Длина от темени до ягодиц – 1,46 см. Пульс 164. Зачатки конечностей есть. Соответствие шести неделям. Я стерла с кожи липкий голубой гель, встала, сделала снимок и сунула его в свой портфель.

Кабинет показался более тесным, чем обычно, и затхлым, неопрятным, словно на этой неделе сюда не наведывались уборщики. Мне захотелось распахнуть окно, но рама с толстым стеклом не открывалась. Окно пропускало сюда свет, но не воздух. Если возникало желание глотнуть кислорода, мне приходилось спускаться вниз на лифте, проходить по коридорам, пробираться через автостоянку, сплошь заставленную машинами скорой помощи, и стоять на асфальте возле мусорных баков, у которых обычно собираются курильщики. А где-то далеко – огромное небо, озаренная солнцем трава, деревья с плоскими кронами. Покой.

Зазвонил мой мобильник. Адам. Шесть недель назад я отдалась на милость судьбы, надеясь, что, если случится беременность, она окажется кстати. Я не очень представляла, зачем она нужна, а тут еще Адам со своим планом выбил меня из колеи. В тот день я устала и немного выпила. Придется сосредоточиться теперь. Я убрала телефон, не ответив на звонок, но через несколько секунд он зазвонил снова. Если сообщить Адаму о беременности, он уедет в Африку раньше, чем планировал, чтобы успеть вернуться к родам. Я забарабанила пальцами по подоконнику. Адаму вообще не следует уезжать. Он нужен Элис. Нужен мне. Я и так уже устаю сильнее обычного. Через четырнадцать недель, на пятом месяце беременности, я скажу ему, и уезжать уже не будет смысла. Африку придется отменить. Продолжится нормальная жизнь. Он так обрадуется ребенку, что простит меня. Возьмет две недели отпуска, как делал с девочками, а я вернусь к работе через шесть недель. И после рождения ребенка, и теперь мы будем жить по-прежнему, вместе.

Все утро я носила в себе тайну, такую же невидимую и безмолвную, как крошечный живой комочек внутри меня. Был укороченный рабочий день, но я решила задержаться и заняться сбором материалов по заинтересовавшему меня проекту с пережатием пуповины.

Моей помощнице пришлось постучать дважды.

– Звонит ваш муж.

– Дорогая?..

Голос звучал нерешительно, Адам будто собирался просить об одолжении. Он знал, что сегодня днем я свободна. Я ждала, меня подмывало огорошить его известием, но было нельзя. От стыда покалывало кожу.

– Я забыл дома сканы, которые будут мне нужны. Я на совещании, отлучиться не могу, а сразу потом у меня прием в нейроонкологии, и эти сканы как раз понадобятся для первого пациента.

Я услышала, как он отвернулся от телефона и чихнул. Опять астма. Стресс.

– Ну и?..

– Они или на столе в столовой… или на полу возле стола в моем кабинете. Меган согласилась съездить, если ее кто-нибудь впустит, но у Софии сегодня выходной.

– А ты не мог просто дать ей свои ключи?

– Чуть было не дал, а потом подумал: если бы ты встретила ее и предложила чашку кофе, она не чувствовала бы себя девочкой на побегушках. У тебя найдется время?

Я встала, чтобы убрать бумаги.

– Будешь мне должен.

– Ты ангел. Сегодня девочек забираю я, – и он отключился.

Я видела Меган лишь однажды, на парковке у больницы. Средних лет, с гладко зачесанными назад волосами, она казалась усталой и слегка отрешенной. Приглашения к нам на Рождество она всегда отклоняла, и я безуспешно ломала голову, не понимая, что делаю не так.

Женщина, ждущая у наших дверей, преподнесла мне сюрприз: она оказалась моложе, чем мне помнилось, с рыжевато-каштановыми локонами до плеч. При виде меня ее гладкое лицо оживилось. Она шагнула мне навстречу.

– Спасибо вам огромное за то, что вернулись специально из-за меня.

– Вы ведь спасаете Адама. Кофе?

Меган поколебалась, взглянув на изящные часики на своем запястье.

– Уверена, он вполне сможет обойтись без вас еще десять минут. Прием в нейроонкологии начинается в два, верно?

– Вы правы. С удовольствием выпью чашечку.

Она проследовала за мной на кухню.

– Мне следовало послать ему напоминание вчера вечером, но он обычно такой внимательный.

– Адам не просто внимательный. – Бросив на Меган взгляд, я щелкнула кнопкой чайника и достала две кружки с золотыми ободками – последние из подаренного на свадьбу сервиза. – Он и на работе раскладывает ручки на письменном столе строго параллельно?

Меган перестала расстегивать пальто и подняла голову.

– Да!

Она зарумянилась. Видимо, встревожилась, не подвела ли ненароком своего босса.

– Не волнуйтесь. – Я забрала у нее пальто. – Это строго между нами.

Оттенок ее темно-золотистой блузки в точности соответствовал цвету волос. Ставя перед ней кружку, я уловила шлейф дорогого парфюма. Специально для Адама? Интересно, знает ли он. Я оценила ее еще раз: чудесная кожа, ясные карие глаза, ямочка на левой щеке. Цельная, сдержанная. Но не в его вкусе… Нет, так нечестно, у Адама вообще нет никаких предпочтений. Насколько мне известно, он ни разу не взглянул на другую женщину с тех пор, как мы вместе. Я заметила, что Меган с интересом поглядывает на отполированную до блеска плиту «Ага», на сверкающие гранитные столешницы и аккуратно расставленный в шкафу фарфор. От вчерашнего беспорядка не осталось и воспоминаний. Выложенный плиткой пол безукоризненно чист. София умеет придать кухне опрятный вид.

– У вас замечательный дом. – Голос Меган потеплел.

На мгновение мне захотелось притвориться, будто все это сделала я сама, но сказать правду было проще. Меган – занятой человек, она разбирается в приоритетах.

– У меня есть помощница. Дети учиняют разгром, а мне по утрам вечно не хватает времени навести порядок.

– Элис и Зоуи? – Теперь Меган разглядывала большой черно-белый снимок на стене, сделанный пару лет назад. Все мы выглядели на нем чуточку неестественно. Мои волосы были нарочно растрепаны, будто мне двадцать, а не под сорок. Камера поймала Адама смеющимся. Дети между нами очаровательно сияли. Меган быстро переводила взгляд с одного лица на другое. – Красивые дети, – серьезным тоном отметила она.

– По утрам я еле-еле успеваю выпроводить их за дверь, так что… ну, сами понимаете…

Но у Меган нет детей. Кажется, какие-то проблемы со здоровьем у ее мужа. Адам наверняка рассказывал мне, но я забыла.

– Мой муж всегда дома, – сказала Меган, и в ее тоне промелькнули едва уловимые эмоции. Она оправдывалась, стеснялась.

– Вам повезло. Адама вечно нет рядом, но иногда мне кажется, что без него даже проще.

– Проще? – Меган отпила кофе.

– Если он отсутствует, а с детьми масса хлопот. По крайней мере, тогда меньше готовить… В общем, взаимная компенсация плюс преимущество: никакого секса, если я устала… – Я спохватилась. Что я несу? Ведь мы с ней едва знакомы. Наверное, я слишком расслабилась. К дружеским отношениям с женщинами я не привыкла, среди моих знакомых их почти было.

Меган подалась вперед.

– Поверьте, в Ботсване у вас не будет недостатка в помощниках. Я же выросла там.

Значит, Адам не говорил ей, что я не собираюсь с ним ехать. Все еще надеялся, что я передумаю?

– У меня сохранились связи, – с жаром продолжила Меган. – Адам сказал, что будет очень признателен за все, что я смогу устроить.

Мысленно я металась между возможными объяснениями: это предложение без всяких задних мыслей, искреннее и бескорыстное, или ей известно, что я решила не ехать, и она проверяет, сумеет ли меня переубедить? Может, даже по просьбе Адама? Поэтому она и примчалась сюда?