-- Да, я видела их. Так печально.

   -- Печально, -- согласилась Мила. -- А с лечением совсем беда началась. Полегли почти все взрослые, особенно маги. Остались дети и немощные старики. Пока дети росли, старики умерли, не успев передать все знания, особенно магические, потому, что до подросткового возраста ребёнок не может осознать некоторые моменты, да и тело ещё не готово. Обычно механизм запускается с первой влюблённостью. У кого-то раньше, у кого-то позже. Полноценно влиять на материю можно лишь из состояния гармоничного единения с миром. А это и есть влюблённость. Были, конечно, дети-вундеркинды, но их единицы и это скорее исключение из правил. Да и жизнь у них потом складывалась очень сложно, чаще всего они умирали в молодом возрасте. Как будто сгорали изнутри.

   -- А я, выходит...

   -- Да, деточка, ты влюблена. Не бойся, это не смертельно, -- её тёплая улыбка успокаивала.

   -- Но, что теперь делать?

   -- Как что? Жить, любить и творить дальше множество добрых и хороших дел.

   -- Но как же нынешние маги? Ведь то, что они творят с зонайями, на любовь не похоже.

   -- Это по незнанию, а то, что этот извращённый контакт действует, так ведь не у всех. Только у тех, кто ждёт чуда и верит в светлое "потом". Ну, или искренне получает удовольствие от жестокости, к сожалению такие тоже встречаются.

   -- Навроде Эркерема из Матомов? -- вместе с воспоминанием о нём всплыл и страх.

   -- Точно подмечено, но ты зря его боишься. Сила в нём может быть и есть, но пользоваться ей он толком не может, слишком подвержен страстям, не может ощутить единение с миром.

   -- А Рита может ощутить это единение?

   -- Она его не ощущает, -- засмеялась Мила, -- она им живёт. Так что можешь за неё не волноваться.

   -- А Ариос? -- я затаила дыхание.

   -- Ариосу сложно. Он рос совсем один. Отец вечно занят, с наследниками близких отношений не сложилось. Была парочка привязанностей, но их погубила горячность Эргонса, хотя его тоже можно понять. Сильно давила ответственность, как на старшего. Появилась неуверенность, а там где неуверенность, там... -- она развела руки в стороны.

   -- Нет магии, -- догадалась я.

   -- Точно! Причём сила есть, а проявиться она не может. Но я тебе ещё не про все войны рассказала.

   -- Ещё не все?

   -- Ха! После эпидемии люди пробовали жить как раньше, но отсутствие тонкой праны (той энергии, что по ночам выкачивали сферы), сильно ударило по эмоциональной составляющей. Люди почти перестали ощущать тёплые дружеские чувства, симпатию, привязанность, любовь. Вместе с положительными эмоциями стало меньше отрицательных, таких как зависть, ревность, жадность, гордыня, а ведь именно они всегда двигали прогресс, не позволяя человеку довольствоваться тем, что есть. Жизнь стала пресной, из неё ушёл смысл. Особенно сильно пострадала женская половина, достигшая репродуктивного возраста, -- заметив моё недопонимание, Мила пояснила, -- у вас это называют: "встать на красную тропу".

   -- Значит, у меня тоже нет таких эмоций?

   -- У людей с высокими магическими способностями эмоции частично остались, а ещё скажи спасибо Рите. Она росла в другом Мире. Более ярком, более жёстком и тугом. Из неё так просто прану не откачать. А учитывая, что вы с ней по-прежнему связаны, то можете пользоваться возможностями друг друга.

   -- Как это?

   -- Ты её способностями к эмоциям, а она твоей способностью к магии. Только у вашей связи есть и оборотная сторона. Как только одной из вас станет плохо, это почувствует и другая.

   -- Точно, -- я вспомнила случай с незакрытым вечером окном, -- а если умрёт?

   На это Мила только развела руками:

   -- Но ты не грусти, никто из вас умирать пока не собирается. Давай я продолжу про войну. Итак, люди стали другими, а жить пытались как раньше. Ты всё это понять пока не сможешь, просто прими к сведению, -- я утвердительно кивнула, потом разберусь. Ещё же дневники есть и книги. Мила продолжила, -- мужчины пытались руководить и требовали подчинения, а женщины... Они не чувствовали привязанности ни к родным, ни к детям. Не понимали, зачем подчиняться, да и не хотели этого. Ещё встроенная программа деторождения и постоянные гормональные скачки сильно давили. Это сложно объяснить. Женщины стали нервными, агрессивными, стали нападать, могли не только на мужчину наброситься, но и на ребёнка, даже на своего. У женщин магов разум и часть эмоций сохранились, но они никак не желали подчиняться. Потом объединились и пошли войной на мужчин. Они дрались с особым остервенением, но мужчины были более организованны, поэтому победили. Много женщин погибло, часть попало в плен под замок, часть сбежало за Брогские горы. Их потомки до сих пор живут там в пещерах.

   -- А как же чудовища?

   -- Да, они и есть те самые чудовища, -- засмеялась Мила, -- просто маскируются под страшилище и нападают. Но только за тем, чтобы выкрасть девочек со способностью к магии, чтобы мужчинам не достались.

   Я уже мысленно жалела, что меня не выкрали, но Мила покачала головой:

   -- Там тоже не всё так, как хотелось бы. Они живут в пещерах, питаются тем, что могут поймать или найти в лесу, а так как с живностью сейчас тоже проблемы, то часто голодают. Их совсем мало... В общем, не надо тебе к ним.

   -- А сейчас женщины не нападают из-за шукки?

   -- Да, маги долго экспериментировали с разными успокоительными и остановились на ней. Она не только успокаивает, но и делает человека безвольным. Сначала её только взрослым давали, а потом и детям, так проще тем, кто за ними ухаживает. Но выращенные на шукке совсем как не живые, часто болеют, и детей у них уже не бывает, а если и бывают, то умирают в младенчестве. Если так продолжится и дальше, то никого не останется, понимаешь? Совсем никого, -- богиня загрустила, уронила голову на подставленные ладошки и вздохнула, -- а что теперь делать, не знаю. К сфере не подойти, сил хватает только на поддержание жизни. Я очень на Риту надеялась и на её богиню.