У электрика-инженера спорт-интерната я скупил большую коллекцию записей хорошего качества, стилистически разнонаправленных, среди которых были альбомы Pink Floyd, Питера Гэбриела, E.L.O., Eloy, Rockets, Kraftwerk, Telex, Z Z Top, Animals, AZIA, Supermax и т. д. Это было такое счастье – словами не передать! Это сейчас всё имеется даже не в шаговой доступности, а на расстоянии локтя. Протяни руку, возьми смартфон – и все записи мира в твоем распоряжении. Тогда обладание новым альбомом топового музыканта приравнивалось к обладанию «мерседесом». Я, конечно, немного утрирую. Но музыкальные записи приходилось доставать с большим трудом.
С другим моим одноклассником по спорт-интернату, Димой Самофаловым, мы мечтали создать свою рок-группу. Ходили на экскурсии в ташкентский ЦУМ и приценивались к музыкальной аппаратуре и инструментам, которые там продавались. Денег на их покупку у нас не было. И мы приобретали лотерейные билеты в надежде на то, что выиграем нужную нам сумму. Мы так и не разбогатели на лотерее «Спортлото» и группу не создали. Но эти мечты привели нас к занятиям так или иначе связанным с музыкой, – Дима окончил музыкальное училище, прекрасно играет на гитаре и ныне рулит магазином музыкальных инструментов в Питере, а я стал музыкальным журналистом.
Я коллекционировал музыку лет с четырнадцати. Сначала на бобинах и виниловых пластинках, затем на компакт-кассетах, а в эпоху «цифры» на CD. Я был всеядным, слушая всё подряд – глэм, металл, фанк, нью-вэйв, регги, симфорок, электропоп и, конечно, русский рок. К чему я был абсолютно равнодушен, так это к советской эстраде и российской попсе. Но и в этот пласт я глубоко погружался, потому что вёл дискотеки, в которых такая музыка была кстати.
Первая запись в моей трудовой книжке – «техник-конструктор» в ГСКБ (Головное специализированное конструкторское бюро) «Овцемаш». В мои обязанности входило мастерить по чертежам макеты КШК (копатель шахтных колодцев). Вторая запись – «руководитель дискотеки» в беловодском ДК «Машиностроитель».
Самостоятельно оттачивая перед зеркалом движения, я учился танцевать, а потом открыл студию брейк-данса, где преподавал детям. Она просуществовала всего полгода, потому что потом меня забрали в армию. Но даже во время службы я умудрялся проводить корпоративные праздники для офицерского состава – сам писал сценарии и играл Деда Мороза на утренниках в детсадах для офицерских детей и Доме офицеров в Туле.
Во время службы я даже умудрился попасть на концерт Константина Кинчева и Петра Самойлова в тульском ДК, где впервые услышал песню «Голубой банщик» («Он потрёт вам спинку, он подаст вам пива, чистую простынку он игриво развернет, как Кио…»). Это я всё к тому, что музыка в том или ином виде всегда присутствовала в моей жизни.
Отдав долг Родине (отдельный батальон связи ВДВ Тульской дивизии) весной 1990-го, я «десантировался» на гражданку с твёрдым желанием стать музыкальным журналистом. И нацелился сразу на факультет журналистики МГУ. Чего мелочиться. Музыкального образования я так и не получил, но его нет у многих музыкантов – Андрея Макаревича, Юрия Шевчука, Вячеслава Бутусова, Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова и т. д. Чего далеко ходить? Самый известный музыкальный критик Артемий Троицкий по образованию «математик-экономист». Так что мои музыкальные университеты, как говорит в таких случаях Валерий Сюткин, – это прослушивание музыки и работа над собой на основе услышанного. В конце концов, я пишу не про ноты, а про людей.
Мне казалось, да и теперь я так считаю, что ничего более совершенного, чем музыка, в области искусства не существует. Я всегда черпал оттуда энергию. Но люди, сочиняющие или играющие её, несовершенны. И в этом особый кайф! Евгений Маргулис в интервью мне сказал: «Если тебе нравится музыкант, лучше с ним не знакомиться. Потому что огромное количество нашего брата – мудаки».
За долгие годы работы в этой сфере, близко сталкиваясь с музыкантами, авторами песен, певцами и продюсерами, я, наоборот, научился быть снисходительным ко всякого рода аномалиям, порокам, дурным привычкам, характерам и поступкам. Во мне это всё тоже есть. В юбилейном интервью (на 50-летие) Дмитрий Маликов обронил фразу: «Это всё за грехи мои». – «Неужели так много грехов, Дим?» – удивился я. «Грехов у всех много», – ответил он.
Поэтому никого не осуждаю и не занимаюсь морализаторством. В конце концов, писать о правильных нравственных людях – скукотища. Прочитав эту книгу, вы поймёте, почему она названа «Артисты тяжёлого поведения». Умный читатель разглядит в этом иронию, недалёкий герой обидится в очередной раз.
В этой сфере, конечно, хватает фальши, вранья и грязи. Но этого всего существенно меньше, чем, скажем, в области политики. И мне это нисколько не мешает любить всех этих людей. Счастье находиться среди них, общаться и писать, пусть даже иногда у нас возникают конфликтные ситуации. Есть о чём писать, в конце концов.
В конце 80-х – начале 90-х расплодилось огромное количество изданий, объединённых общим словом «самиздат». Одной из первых газет, с которой я начал сотрудничать, было как раз самиздатовское чёрно-белое издание «Туес ОК», печатавшееся в Смоленске на отвратительной бумаге. По качеству печати газета напоминала заводскую малотиражку из дремучего советского прошлого. Но это был первый опыт. Писать туда можно было обо всём, о чём заблагорассудится. Пусть немного, но за это ещё и платили.
В студенческий период я работал дворником на Зубовском бульваре, в Померанцевом переулке и параллельно писал для журналов «Смена», «Музыкальная жизнь», «Столица». На гонорары, которые мне платили в этих изданиях, прожить было невозможно. Зарплата дворника была моим основным источником дохода до тех пор, пока в феврале 1993 года я не стал сотрудничать с молодёжным приложением «АиФ» – газетой «Я молодой». С августа 1993 года меня взяли в штат еженедельника «Аргументы и факты», которому служу по сей день верой и правдой (по крайней мере, на февраль 2020 года это было так).
Хочу высказать слова признательности и благодарности моему первому редактору Николаю Солдатенкову, который бережно относился к моим текстам. Да и вообще, прекрасная была пора в газете «Я молодой», которая являлась инкубатором молодых талантов и настоящей журналистской вольницей. До сих пор встречаю поклонников нашего издания, сильно повзрослевших вместе с авторами.
Также хочу отметить огромную роль, которую сыграл в моей журналистской судьбе Владислав Старков (основатель и первый главный редактор газеты «Аргументы и факты»). Владислав Андреевич, которого не стало 4 декабря 2004 года, был моим главным учителем журналистики. Уже в статусе штатного сотрудника «АиФ» я принес Старкову одно из первых интервью – с Ириной Аллегровой. Главред прочитал текст, а потом отчитал меня за то, что материал получился слишком комплиментарным.
«Никогда не пресмыкайся перед артистами, – наставлял Старков, – уважать не будут». То интервью главный редактор «завернул» (оно не было напечатано). Это послужило мне хорошим уроком, и таких мастер-классов Старкова было много. Под его руководством «АиФ» стал самым массовым и авторитетным еженедельником в стране, попав в 1990 году в Книгу рекордов Гиннесса с тиражом 33,5 млн. экземпляров.
Я пришёл в издание спустя три года после установления этого рекорда. Но тираж еженедельника по-прежнему был запредельным, хотя и снижался год от года, что совершенно естественно в эпоху появления интернета и тотальной цифровизации. Как бы пафосно это ни звучало, но я счастлив, что соприкоснулся и верно служу столько лет легендарной газете.
Старков придумал формат газеты и создал такие комфортные условия, что у меня никогда не возникало мысли уйти из «АиФ», даже когда он перестал быть главным редактором. Владислав Андреевич был человеком с непростым характером (его побаивались, ему льстили), но прекрасным наставником, очень творческим человеком и генератором идей. Было чему поучиться у него. В каком-то смысле считаю его соавтором этой книги. И чувствую перед ним свою вину, хотя я был такой не один и к тому же извинился за свой поступок – меня уговорили подписать «подмётное письмо» против Старкова, когда он с газетой расходился. Не хочу вдаваться в детали этого грандиозного конфликта, в результате которого сотрудники издания продали свои пакеты акций, и у газеты началась другая, совсем не простая жизнь с новыми хозяевами. В марте 2003 года мы со Старковым случайно оказались в одном самолёте, который летел в Ниццу. Я летел в командировку с выпускниками «Фабрики звезд» – группой «Фабрика», Мишей Гребенщиковым и Юлией Бужиловой (есть даже смешное видео, снятое Мишей, как мы пьём вино на набережной Круазетт). Старков со свитой летел на отдых в свой дом в Монте-Карло. Мы провели почти целый день, покатавшись по Монако и пообедав в одном из монакских ресторанов. В финале дня мы выпили кофе в одной из кофеен города Канны, недалеко от моего отеля. И тогда я попросил у него прощения за свой поступок. Старков меня простил. Он был большой личностью и на самом деле хорошим человеком.
