Он хмыкнул:

― Боже, хотел бы и я иметь сиськи.

Я засмеялась.

― Это, действительно, большое преимущество.

Мы сидели и переключали канал за каналом. С каких-то домохозяек из Беверли Хиллс на другое бессмысленное дерьмо, которое я поставила в качестве фонового шума, чтобы подремать. На кофейном столике горело две свечи, и в доме витал тыквенно-пряный аромат. Пицца заказана, и, надеюсь, была уже на пути к нам. Я задавалась вопросом: стоит ли мне заказать вторую пиццу, поскольку была уверена, что одолею одну целиком, и бедный Доджер останется ни с чем, или ему придётся найти другую для себя.

― Ох!

Глаза Доджера метнулись к моим, а я быстро расцепила наши пальцы и положила его ладонь себе на живот. Малыш много шевелился в последнее время, но папочке до сих пор не представился шанс испытать это чувство. Мы оба сидели абсолютно неподвижно. Я даже забыла, что нужно дышать. Когда я сделала глубокий вдох, наш сын проделал какие-то безумные акробатические трюки, которые заставили меня закряхтеть, а Доджера — практически разрыдаться.

― Ни хрена себе, ты чувствуешь это?

― Ты ведь шутишь, да?

― Ой, точно прости.

― Ага, я думаю его целью была моя почка.

― Боже, это ощущается удивительно. Насколько это круто?

Казалось, он просто не услышал о том, что я получила хук справа в один из своих главных органов.

― Ну, конечно, это как солнечный свет, розы и чертовы леденцы на палочке. Фактически, он дает мне волшебного пенделя, чтобы я приняла более удобную позу для его развлечений.

Он закатил глаза.

― Ладно, ладно. Я тебя услышал. ― его рука двигалась по кругу, отчаянно пытаясь почувствовать нашего мальчика.

― Здесь, ― я схватила его пальцы и чуть надавила. ― Иногда, когда похлопываешь вокруг него, он пинается.

Он разинул рот:

― Это немного жестоко, тебе не кажется?

Я искренне рассмеялась.

― Доджер, он находится в безопасном небольшом пузыре внутри моего живота. Даже, если бы я попала в автомобильную аварию, он, вероятнее всего, по-прежнему был бы в безопасности, плавая так, как будто ничего не произошло.

Сначала он попытался немного надавить, сперва неуверенно, а потом чуть сильнее. Наш маленький мужичок пнул справа, где были его пальцы. Лицо Доджера засияло.

― Он сделал это. Чтоб меня…, я имею в виду, дерьмо, он сделал это. О мой Бог, он, вероятно, может слышать меня, да? Возможно, нам не следует так много ругаться. Это может плохо повлиять на него, ― я покачала головой, он был невозможен. ― Еху, дай пять маленький парень, ― он использовал кончики своего указательного и среднего пальцев, чтобы поприветствовать своего сына.

Мне так нравилось наблюдать за их связью. Будь у меня под рукой телефон, я бы засняла это, но вместо этого, откинувшись назад, впитывала в себя каждую секунду. Это случилось снова. Ощущение запредельного счастья. Я была в нашем доме, разделяя особый момент с человеком, которого я бы никогда не смогла представить рядом с собой, и с маленьким мужчиной, который активно рос и заставлял своего папу улыбаться. Все было таким идеальным, что страх почти сковал мою грудь, будто этот пузырь счастья должен был вот-вот лопнуть.

Раздался дверной звонок, прибавляя этой беременности новый уровень счастья.

― Это пицца, малыш, ― он наклонился и поцеловал меня, а затем мой живот. ― Мы поиграем опять, после того как поедим, маленький человечек.

Он пошел открывать дверь, пока я сидела и лелеяла любовь, что витала в моём доме.

***

― Боже, я не могу поверить, что ты уже практически на тридцатой неделе! ― Произнесла Киган, подцепляя вилкой кусочек с тарелки.

― Время действительно летит, ― вставила своё замечание Донна.

― Вы просто сумасшедшие. Если вы спросите у меня, то я скажу, что оно еле-еле тащится, ― проворчала я.

Они обе улыбнулись. Я встретилась с дамами в «Афинах», чтобы перекусить и обсудить вечеринку в честь дня рождения малыша. Вообще-то я пришла сюда не ради беседы, а ради еды. Здесь готовили удивительные блюда. И я действительно ничего не желала на десерт так, как их печенье с ванильным мороженым, которое подавалось прямо на сковородке. Мы пришли примерно двадцать минут назад, и нам только что принесли наш заказ. У меня текли слюнки, а еда помогала удерживать мое хорошее настроение, пока они болтали о вещах, которые меня совершенно не интересовали.

― Что? Я знаю, что вы были беременны примерно двенадцать раз, Донна, ― я специально преувеличивала. ― Вы что, действительно отходили все ваши беременности, не чувствуя истощения и желания со всем этим покончить?

Она усмехнулась:

― Ох, дорогая, так оно и было. Не пойми меня неправильно, мне нравилось вынашивать всех моих мальчиков. Но это — большой стресс для организма. И ты ещё даже не на финишной прямой.

― Ладно, звучит обнадеживающе.

Она улыбнулась.

― Я расскажу одну небольшую историю.

Киган и я оживились, наклонившись вперёд, чтобы внимательно послушать.

― Когда я была беременна Камденом, то не могла поверить насколько большой я стала. Хотя, была даже меньше чем сейчас. Я не могла поверить, насколько меня разнесло, и как я изменилась, чтобы выносить этого младенца. Итак, однажды, Пол пришел домой и нашел меня сидящей посреди комнаты, плачущей из-за того, что я больше не чувствовала себя миниатюрной и способной делать что-нибудь, кроме как ходить вперевалку как мини кит.

Я кивнула соглашаясь. Из-за моего нового положения я также была способна только ковылять как утка.

― Он осторожно приблизился ко мне, поскольку я была весьма эмоциональна и нестабильна. Когда он заговорил, я клянусь, это было похоже на скрип мела по школьной доске. Я проклинала его на чём свет стоит за то, что он сделал это со мной. И даже того, что он дышал одним воздухом со мной было достаточно, чтобы я захотела свернуть его симпатичную шею. Так или иначе, могу сказать — во всем было виновато курение. Когда наши родители приезжали в город, они курили как паровозы, ― её южный акцент, растягивающий слова, заставлял меня прикусить язык, чтобы не прервать её рассказ своим смехом. ― Когда я увидела Пола в тот день, то не смогла со всем этим смириться. Пепельница находилась от меня на расстоянии вытянутой руки, и давайте скажем так: я воспользовалась своим шансом попрактиковаться в подаче. Пока он говорил, я швырнула в него пепельницу. У меня даже мысли не было о том, что это может причинить ему боль, или что она может разбиться на миллион осколков. Я просто хотела сидеть и упиваться своим собственным горем, обливаясь слезами до тех пор, пока Камден не решит появиться на свет.

― О Боже, это слишком забавно, ― произнесла Киган. ― Пол, должно быть, подумал, что вы сошли с ума.

― Нет, дорогая, я сошла с ума задолго до этого.

Я засмеялась.

― Почему-то я в этом сомневаюсь.

― Почему?

― Вы — абсолютный образец вежливости, самообладания и выдержки.

― Только то, что я демонстрирую внешнее спокойствие не означает, что я всегда такая же внутри.

Я сидела, задумавшись над этим. Появился официант, снова наполняя наши стаканы водой и уточняя нужно ли нам что-то ещё. Я попросила еще несколько долек лимона.

― С Полом все было в порядке?

― Разве ты не слышала историю о том, как родился Камден?

Киган разразилась смехом.

― Я видела фотографии, но не знала, что именно из-за этого у него были швы.

Должно быть, я выглядела сбитой с толку.

― Пепельница попала ему прямо в голову и рассекла лоб. Кровь была повсюду. Я всё ещё понятия не имею, было ли это из-за волнения, или просто Камден был готов появиться на свет, но пока мы были в больнице, накладывая Полу швы, у меня отошли воды.

― О мой Бог, это настоящее безумие, как и рассказ о своевременности появления.

― В любом случае, достаточно обо мне. Давайте поговорим о тебе и о том, что ты ждешь от своей вечеринки по поводу рождения ребёнка.