Так вот, как это выглядит со стороны задумчиво пробормотал Вайзли- это звучит так, будто мысли Трайда забиты странной, гудящей тишиной, которая скрывает от него определенные слова и образы. Когда он сосредоточен на вас, Граф, то забывает о девочке, а когда смотрит на нее, то не думает о Ноях- закончил Мудрость.
Суд, услышав это, встревоженно нахмурился, а Граф тяжело вздохнул.
-Ладно, это и вправду было глупо с моей стороны…можно ли считать воздействие Сердца оправданием? — мрачно пробормотал Тысячелетний.
-Что вы сделали с отцом? — угрожающе спросила Амели, снова достав ножи и…
Рухнула на землю.
За ее спиной стояла суровая Саманта, держа в руках шприц. Повисла тяжелая тишина.
-Амели? — дезориентировано спросил Трайд, призывая какой-то меч — что с тобой?
И тоже рухнул на землю.
Всегда мечтал это сделать весело сказал Вайзли и повернулся к Эшли- можешь сделать так, чтобы он об этом не вспомнил…а то мне конец- нервно ухмыльнулся Пятый.
Грин молча кивнула.
День у Евангелины Барнет не задался с самого начала. Сначала, прямо во время утреннего чая, она резко ощутила, что часть ее пожирает что-то невообразимо мерзкое и чужеродное. Это чувство было крайне неприятным и…в чем-то знакомым? И это знакомое ощущение привело Еву в такой ужас и ярость, что она мгновенно поняла- нельзя дать этой вещи закрепиться! Ни в коем случае! И поэтому женщина сделала то, что поклялась никогда не совершать — она потянулась к, все еще своему, свету и при помощи него уничтожила сосуд заразного света.
На самом деле, Ева даже не поняла, как она это сделала. Она просто…просто разрешила вместилищу заразного света уйти, и тот с великим облегчением распался. Ей казалось…что сосуд заразы очень и очень устал и был счастлив получить долгожданное разрешение. Вот только вместе с этим женщина осознавала, что в следующий раз зараза будет лучше подготовлена и не позволит ей повторить свои действия. К тому же… Ева ощущала, что часть ее света уже заражена и подавлять заразу становилось все сложнее. Она начала уставать и четко осознала, что еще одной атаки заразы не выдержит.
Беги — приказала она –Заразный свет близко. Я больше не выдержу. Нужно бежать.
И окончательно потеряла сознание.
Очнулась Ева от лая обеспокоенных собак и…знакомого чувства лихорадочного жара. За последний год это происходило настолько часто, что женщина моментально поняла — у нее начинался трехдневный приступ. Барнет печально застонала и медленно поднялась из-за стола. Ее шатало.
Обеспокоенная Диати тревожно залаяла, а Ллойд молча подставил ей спину, на которую Ева тяжело оперлась. Ей нужно было добраться до хлеба и забрать его наверх, к своей кровати. За этот год процесс был уже не единожды отработан, и, даже, в чем-то привычен, но…теперь на нервы женщине действовало не только это гнетущее чувство ускользания, которое она обязана держать. Теперь к этому прибавлялось ощущение того мерзкого, пожирающего света, зудящего у нее в голове и подсознательное беспокойство. Ей казалось, что зараза грозит не только ей и поэтому не на шутку тревожилась.
Ева тяжело дошла до хлебницы и забрала батон. Со второй стороны подошла Элен, тоже подставив спину, и Барнет, засунув с трудом добытый хлеб под мышку, оперлась на вторую собаку. Они медленно повели ее к дивану на первом этаже, и женщина с усталостью поняла, что они были умнее ее — в таком состоянии ей по лестнице было не подняться. Ева тяжело вздохнула и повалилась на мягкую обивку. Рядом раздавался многочисленный стук когтей по полу, и женщина поняла, что собаки обеспокоенно бродят вокруг дивана, но она была не в силах повернуть голову. Барнет устало вздрогнула от озноба, и ощутила, как сверху на нее что-то падает. Ева моргнула и, с трудом перевернувшись на спину, увидела плед — судя по сидящей рядом Элфи, накинула его она. Барнет слабо улыбнулась и легонько погладила собаку по голове. Элфи всегда умела заботится о ней во время приступов.
Внизу раздался тихий лай и Элен, опустив голову вниз, подняла маленького Тедди, быстро опустив его на живот своей хозяйки. Ответственный питомец деловито помесил живот женщины лапками и улегся, всем видом показывая, что будет сторожить ее все три дня, без перерывов.
Как и все остальные собаки, настороженно окружившие диван женщины. Даже трусливая Фови, обычно прячущаяся в углу, вышла на свет и настороженно смотрела на входную дверь. Видя это, Ева смогла немного унять пожиравшее ее беспокойство и погрузится в тяжелый сон.
Следующие три дня прошли для нее совсем нелегко- к уже привычному приступу прибавился тот мерзкий свет, но женщина надеялась, что вскоре это пройдет. Психиатр говорил ей, что при ухудшении состояния в виде этих приступов, возможно появление новых психиатрических симптомов, и когда женщине полегчает, они станут легче.
К сожалению, в случае Евы этот постулат не сработал.
Когда ее приступ окончательно прошел…ей стало даже хуже. Теперь ничто не отвлекало женщину от этого мерзкого, пожирающего света и постоянного чувства, что кому-то грозит опасность. При этом… Ева заметила, что стала постоянно искать глазами Элен, которая, видно чувствуя испуг хозяйки, теперь постоянно держалась поблизости. Но это не помогало — уверенность женщины в том, что этот свет угрожает ее собаке, только нарастала. Через неделю такой жизни, окончательно доведенная до ручки женщина, снова лежала на диване своего психотерапевта и с грустью смотрела на брошюру элитной психиатрической лечебницы.
Она понимала, что это билет в один конец, но других вариантов уже не видела. Лекарства ей не помогали, беспокойство продолжало нарастать и дальше так жить Ева уже физически не могла.
Что же, полагаю я поняла вашу ситуацию госпожа Барнет — задумчиво сказала доктор но лечебница, это крайний выход.
Ева раздраженно на нее посмотрела. Ее психиатр продолжала спокойно сидеть в своем кресле и улыбаться своей обычной все-понимающей улыбкой. И этим сильно раздражала женщину. На самом деле Барнет не очень любила своего последнего психиатра. Та всегда вела себя издевательски снисходительно, и женщина давно бы окончила эти сеансы, но…к сожалению советы доктора Фатум были единственными, которые действительно ей помогали. Поэтому Ева не любила эту помешанную на синем женщину, но сеансы продолжала.
— И что вы предлагаете? Терпеть, пока я не привяжу к себе Элен и не начну таскать с собой? — раздраженно огрызнулась потирающая виски женщина.
Доктор ухмыльнулась, будто услышала веселую шутку. Она часто так делала, и никогда не объясняла, что же ее до такой степени рассмешило. Не то, чтобы Ева допытывалась.
О, полагаю, ей это не понравится, но она не станет возражать. Чувство вины многих заставляет поступаться желаниями и комфортом непонятно выразилась женщина- впрочем привязывание Элен к вам не решит проблему. Вашим основным раздражителем является не она, а тот заразный свет. В первую очередь необходимо разобраться с ним- весело отметила психиатр.
Ева нахмурилась и сердито сказала:
-Я не могу. Если я приближусь к нему, то…оно сожрет меня. То есть сейчас оно тоже меня жрет, но…это отдельная часть меня, и я могу в любой момент окончательно ее отрезать. Но если я это сделаю… зараза и тот другой, они сожрут Элен! — панически сказала Барнет.
И любой психиатр посадил бы ее за этот спич в психушку, но не доктор Фатум. Это тоже было причиной, по которой Барнет продолжала у нее лечится.
Тогда…вам не кажется, что проще заняться источником вашей проблемы? — задумчиво спросила сидящая в кресле женщина — Раньше вы говорили, что этот свет далеко. Возможно, приблизившись к нему, вы поймете, что источник лишь ваше воображение и Элен ничего не угрожает? И тогда вы просто — Доктор показала руками ножницы и свела пальцы — отрежете заразившийся свет и оставите его бродить в одиночестве? Вместе с другим и заразой бодро закончила женщина.
Ева хмуро на нее покосилась. Это, конечно, был не первый раз, когда психиатр говорила безумные вещи, но сейчас…это было ну очень глупо.
