— Рюрика, — в ужасе прошептала Фрейя, осмысливая услышанное.

— Рюрика, — подтвердил Хокон с пониманием.

Фрейя бросилась между конем и домом.

— Он не тот золотой дреки, что похитил твою жену! Я точно знаю, это не он!

— Я знаю. — Жеребец Хокона бил копытами землю. На лице охотника проступило отвращение к самому себе. — Но он знает, кто похитил. Отойди, Фрейя…

— Я не позволю навредить ему! — Фрейя раскинула руки, дрожь пробежала по земле от ее ног. Жеребец взвился и дико заржал от страха.

«Контроль». Фрейя сжала зубы и обуздала себя. Она не могла уступить струяющейся по венам силе. Налетела буря, наполнив ее неведомой доселе энергией.

Никогда ранее ей не было так тяжело сдерживаться. Никогда она не ныряла так глубоко в золотой поток расплавленной мощи. Фрейя видела мир сквозь янтарную дымку, но наконец взгляд прояснился, а земля прекратила дрожать.

Бледный, как смерть, Хокон наблюдал за ней. У рта жеребца кипела пена, глаза закатились, но он повиновался всаднику. Едва-едва.

— Прости, — прошептала Фрейя.

— Итак слухи правдивы. — Это не был вопрос.

— Смотря какие слухи, — огрызнулась она.

— Я не хочу навредить дреки, — заколебался Хокон. — Магнус и Андри воспользовались мной, и теперь я знаю, зачем. Чтобы поддразнить и убить. Это ловушка, Фрейя. Но если мы первыми найдем его, возможно, успеем предупредить? Или даже помочь?

Фрейя вскинула брови.

— Зачем тебе помогать Рюрику?

— Чтобы исправить ситуацию. — По лицу Фрейи охотник понял: ему не верят. — И потому что он знает, как найти дреки, который украл мою жену.

Долгое мгновение они смотрели друг на друга.

— Ты доскачешь быстрее. — Глаза Хокона смягчились и засияли яркой синевой. — Ты была права, Фрейя. Я лишь натворил здесь бед. Позволь мне помочь. Пожалуйста. Разреши попробовать снова стать прежним.

Логика подсказывала принять предложенную руку. Хокон был прав. Сейчас скорость имела решающее значение.

Фрейя поставила ногу в стремя, предложенное драконоборцем, подтянулась на руках и села позади охотника.

— Быстрее! — закричала она, обнимая его за талию. Хокон пришпорил коня.

* * *

Фрейя вбежала в дом, путаясь в юбках. Не было ничего важнее времени, но следовало убедиться, что с отцом все в порядке.

— Папа! — позвала она, натягивая его старое замасленное пальто и хватая крепкий посох. Даже такое оружие лучше, чем ничего. Если Рюрик решил, что она позволит ему самому встретиться с двумя коварными дреки, то ему придется передумать. — Этой ночью мне надо уйти. Я должна…

— Никуда ты не пойдешь! — В дверном проходе показался отец. Он моргал и протирал лицо, затем Эйнар опустил руки, блеснули яркие голубые глаза. — Рюрик мне все рассказал. И он… он даровал мне кое-что в обмен на обещание беречь тебя.

Его глаза. Фрейя не видела отца таким долгие годы.

Пол ушел из-под ног.

— Папа, — изумленно прошептала она, проводя рукой перед лицом старика.

— Да, я вижу. — Отец прижал руку к груди, его лицо на мгновение просияло. — Словно гора с плеч свалилась. В жилах будто огонь течет. Давно я не чувствовал себя таким здоровым.

Кровь напоила его кожу жизнью. Спина отца распрямилась, он выглядел как весенняя тундра, когда зима, наконец, отступает, давая дорогу новой жизни. Фрейя почти задыхалась. Болезнь отца душила ее, и сейчас, поняв, что затяжной недуг отступил, она не могла удержаться от слез.

Фрейя изумленно погладила отца по щеке.

— Но… как?

— Дреки, — ответил Эйнар. — Это его дар.

Это сделал Рюрик? Подарил ее отцу новую жизнь? Сердце словно стрелой пронзило.

Все это время она боялась дреки, держала на расстоянии вытянутой руки, даже когда млела под его прикосновениями. Защищала себя от непременного предательства.

Как же она ошибалась.

Рюрик дал ей больше, чем она когда-нибудь сможет возместить. Фрейя вспомнила брошенные любовнику слова: «Исполни мое самое заветное желание, и я отдам тебе свое сердце».

Вот этот дар. Последняя попытка доказать свою искренность. Фрейя закрыла рот рукой. Сердце забилось быстрее и громче, а мир вокруг поплыл. Все, что она считала правдой, все, что боялась принять, перемешалось.

Фрейя не смела любить Рюрика. И тем не менее, он ночь за ночью пробирался к ней, пытался угадать желания. От каждой его улыбки, каждого слова Фрейю словно окутывал туман. После каждого спора, каждой вспышки, когда Рюрик отказывался смириться с поражением, Фрейя глубокой ночью ворочалась без сна. Запирала чувства поглубже, чтобы он никогда о них не догадался, словно это могло защитить ее.

И теперь она осталась ни с чем.

— О, нет, — прошептала Фрейя.

Слезы затуманили глаза. Он ушел биться с двумя дреки в одиночку, убежденный, что отвергнут. А еще проклятый упрямец ослабил себя, исцелив ее отца, чтобы она осталась не одна.

Мысль болью отдалась в позвоночнике.

— Рюрик пришел и все рассказал. Про Бенедикта, как он запугивал тебя. Как привязал к колу. — Отец сжал губы. — Фрейя, почему ты молчала о своих бедах? Ты же знаешь, я защитил бы тебя.

Она почти выкрикнула: «Как?», но прикусила язык. Ведь ее отец был гордым человеком.

— Я знаю.

Надо было поблагодарить Рюрика. Надо было… Господи. Извиниться за все, что она наговорила. Все исправить. Пожалуй, не только отцу придется расплачиваться за гордость.

— Фрейя. — Старик внимательно изучал ее и правильно понял выражение лица. — Куда ты собралась? Рюрик хотел, чтобы ты была в безопасности. Не желал, чтобы ты вмешивалась.

Она не стала спорить, не стала выплескивать ярость наружу. Вместо этого вытащила кухонный нож. Ею овладело странное спокойствие.

— А как же Рюрик?

— Он — дреки, — ответил отец. — Ты не можешь сражаться вместо него.

— Нет, — прошептала Фрейя, — но я могу стоять за его спиной и поддерживать в битве.

— Фрейя! — Отец схватил ее за руку.

Она высвободилась.

— Нет, папа. Я знаю, что ты хочешь защитить меня, но то время ушло. — Фрейя заколебалась. — Ты должен знать, я сама могу постоять за себя, даже против дреки.