— Еще… — зарычал он и внезапно перевернул ее, поставив на четвереньки. Она чудом удержала баланс, когда Рюрик раздвинул ее бедра и снова вошел, на этот раз сзади.

Фрейя вскрикнула, ощущая, как Рюрик до упора погрузился в лоно. Так он ощущался сильнее, почти на грани допустимого, но более всего она хотела продолжать. Энергия текла, угрожая поглотить ее целиком. Фрейя не понимала, как раньше могла жить без этого наслаждения. Такого языческого, такого чувственного, совершенно иного, чем ей представлялось.

— Потому что ты ждала меня, — прорычал Рюрик, уловив отголосок ее мыслей. Он сжал ее бедра и снова с силой вонзился внутрь. — Меня, Фрейя. Только меня.

«Только тебя». Фрейя выгнула спину под его прикосновениями, Рюрик запустил руку в ее волосы. Каждый толчок возносил Фрейю на вершину, снова и снова, могучий член раз за разом касался чувствительного местечка внутри. Давление нарастало, угрожая прорвать кожу. «Прошу. Еще. И еще!»

Фрейя закричала, содрогнувшись всем телом. Рюрик зарычал, выкрикивая слова на том самом неизвестном языке, толчки ускорились, он входил в нее до предела…

Рюрик содрогнулся, по инерции продолжая совершать поступательные движения, и крепко сжал Фрейю. Одна рука вцепилась в косу, вторая оставила следы на бедре.

«Ты принадлежишь мне», — пророкотал он в ее сознании, их мысли сплелись, и внезапно во Фрейю толчками излилось его горячее семя.

Оба бессильно упали. Все тело Фрейи ныло от силы его обладания. Какая невероятно сладкая боль.

Фрейя тяжело дышала, лежа на животе. Гигантский торс Рюрика накрыл ее, семя стекало по бедрам. Восхитительно мирно они дрейфовали на волне посткоитального блаженства. Одна ночь. Как же она переживет это?

Дреки обнял Фрейю, его длинное, стройное тело прижалось сзади. Он гладил ее волосы, покрыл шею десятками поцелуев. Фрейя взглянула через плечо, растворившись в моменте. Ее Рюрик исчез. Его место занял невероятно самодовольный дреки. Двое слились воедино, и она поняла, что знала в лучшем случае половину каждой из этих личностей. Создание перед ней было химерой: поддразнивающий мужчина, которого она целовала в сарае, и чудовище невероятной силы, встреченное в темной пещере. Он мог по желанию стать и силой природы, и человеком: воином или ученым. Его зрачки по форме напоминали кошачьи, радужка сияла золотыми искрами. Не человек. Сейчас, по крайней мере. Если он вообще бывает человеком. Ее сердце наполнилось глубокой тоской, ибо теперь, слившись с ним воедино, Фрейя поняла дреки так, как никогда раньше. Когда-то он назвал себя одиноким. Любопытный, отделенный от мира, жадно тянущийся к ней. Так она могла бы описать себя. Фрейя погладила руку, что обнимала ее плечо. Если бы только можно было остаться здесь навеки, в безопасности и опустошении блаженства.

Рюрик потерся щекой, словно кот.

«Никогда в своей жизни я никого не желал так, как желаю тебя, Фрейя».

Она погладила его в ответ.

— Я тоже.

Ее пальцы задержались на его руке, и Фрейя прервала ментальную нить. Она пообещала себе одну ночь. Ничего больше. И не знала, посмеет ли принять что-то еще, ведь было ясно: Рюрик с легкостью похитит ее сердце.

Никто не мог нарушить стены, которыми Фрейя себя окружала. А вот Рюрик уничтожит ее, если она позволит. У них не было будущего.

Фрейя перекатилась на спину, глядя в потолок. Затем приподнялась, поцеловала дреки и обняла за затылок, снова притягивая к себе.

Одна ночь.

Только одна.

Не стоит тратить ни секунды на дурацкие сомнения.

* * *

Она ушла.

Когда утро осветило пустую кровать, Рюрик пришел в бешенство. Он драл стены когтями, расшвыривал хвостом кучи золота. Монеты раскатились во все стороны, блестели, отражаясь в чешуе, но впервые в жизни золото не утешило его.

Как почти все дреки, он любил золото, обожал его сияние и сверкающую красоту, страстно желал больше сокровищ. Но все это богатство было холодным и не сверкало само по себе. Не могло дать ему желаемое.

Она заорал от ярости, чувствуя, как стены трясутся и содрогаются вокруг. Внизу проснулся вулкан, горячая расплавленная лава облизывала тонкую корку и пузырилась под ногами. Жар проникал в его разум, отвечая на разочарованный рев.

Выпустить лаву, чтобы насытиться. Позволить ей воспламениться и взорваться в воздухе, словно ярость дреки. Бешеный ответ земли буре снаружи.

Но там, на болотах, стоял маленький домик с весело мерцающими в ночи окнами. Вырвавшись наружу, могучая сила Краблы похоронит его под пеплом и лавой, сметет прочь единственное, что он так сильно желал.

Рюрик уронил голову, его крылья дрожали от сдерживаемой ярости и боли. Как же завоевать ее? Почему она не поддалась? Зачем закрывается?

Как она вообще смогла выбраться из его мира в свой?

Он никогда раньше не ощущал ничего подобного. Обличье вирма отделяло его от людских эмоций, но Рюрик все равно чувствовал себя подавленным. Ему было больно, и боль эту не получалось назвать приятной.

Надо снова завоевать Фрейю.

Любой ценой.

Глава 14

Фрейя схватила подойник, распахнула входную дверь и чуть не упала. Рассвет, посеребривший небо на востоке, ярко вспыхнул на предмете у порога.

На каменной ступени лежал древний шлем викингов полированной меди, до краев заполненный золотом и драгоценными камнями. Сердце Фрейи ухнуло вниз, она переступила шлем и оглянулась по сторонам. Весь день прошел без знаков внимания от любовника. Большей частью она работала на ферме, но вздрагивала от любого порыва ветра, а от каждой промелькнувшей тени ее плечи напрягались. Но вверху проплывали лишь облака.

Дреки не преследовал ее.

Даже не пытался дотянуться.

До сих пор.

И она толком не знала, что чувствует по этому поводу.

В мире царила тишина. Фрейя взглянула вверх, на небо, но и там не было видно этого проклятого дреки.

— Ты не купишь меня, — прошептала она, снова разглядывая подкинутое сокровище. Фрейя так долго не отрывала взгляд от шлема, что солнце стало припекать затылок. Единственная дойная коза отчаянно блеяла в загоне. Фрейя вздохнула. И что же себе думает дреки: это подкуп или соблазнение? Откуда ей знать. Разве прийти в логово и спросить, а как раз этого ей хотелось меньше всего.

Но если она примет сокровище, пусть даже на день, он решит, что победил. Фрейя размышляла вслух, не обращая внимания на жару. Каждая секунда, проведенная в объятиях Рюрика, отпечаталась на коже, как ожог.

— Чертов вирм.

С одной стороны, она хотела вернуть его.